Страница 37 из 52
"Советская историческая энциклопедия" признавала за Шуваловым приоритет в "основании университетской типографии, в которой начали печатать "Московские ведомости". Типография помещалась в палатах над арками ворот Китай-города, тех самых, что восстановили, пристроив вплотную к Историческому музею. А на его месте стояло здание университета и двух гимназий при нем - для дворян и разночинцев.
Факультеты с кафедрами и профессурой, гимназии, типография, газета давали основание и в России считать ХVIII век "просвещенным". Но все эти учреждения не удержали московскую чернь от злодейства, "Чумного бунта". Он начался вблизи стен Московского университета спустя век после "Соляного бунта" и "Медного бунта". Красная площадь не раз в ХVII веке заполнялась буйной толпой, жаждавшей грабить и убивать. Казалось, бунты ушли в прошлое. И вдруг все повторилось в ХVIII веке.
"Чумной бунт" потряс Москву спустя десять лет после восшествия Екатерины 11 на престол. "Народ, приведенный в отчаяние этим ужасным бедствием, возмущенный бегством богатых и знатных, полным отсутствием мер борьбы с "моровой язвой" поднялся против властей", - так трактовали причину бунта в недавнем прошлом. Действительно, старый генерал-губернатор укрылся от чумы в подмосковной усадьбе. Им был фельдмаршал Петр Семенович Салтыков. В Семилетней войне в сражении под Кунерсдорфом русско-австрийская армия под его командованием победила Фридриха II, признаваемого великим полководцем. Посаженный на Москву, фельдмаршал одержал верх над разбойниками и грабителями, размножившимися до него в городе, как крысы. Но когда начался мор, он сказал: "Чума не пруссак, а бич Божий. Супротив прусака, хотя бы был и сам король прусский, управу сыскать было можно, а против наказания Господнего, что сыщешь?" И сдал Москву другому генералу.
Однако бунт спровоцировало не бегство генерал-губернатора, а как раз принятые "меры борьбы" - карантины, закрытие бань, мануфактур, сожжение имущества заболевших чумой. Мор усилился оттого, что толпы повалили к иконе Боголюбской Богоматери у Варварских ворот. (Камни сломанных при Сталине ворот археологи откопали на выходе станции метро "Китай-город".)
Чем был вызван религиозный ажиотаж? По всей Москве разнеслась молва о видении Богородицы. Из уст в уста передавалась весть, что именно она поведала о напасти, насланной Христом за то, что тридцать лет никто не пел ей молебны и не ставил свечи у Варварских ворот... Началось столпотворение у Боголюбской Богоматери с пением молебнов, лобызанием икон, зажжением свечей. А когда архиепископ Московский Амвросий попытался остановить безумие, толпа хлынула с Красной площади в Кремль и разгромила Чудов монастырь, где жил архиепископ. В тот день он укрылся от громил, в погребах обители накинувшихся на винные бочки. (Монахи сдавали погреба в аренду.)
Архиепископ Амвросий слыл одним из самых просвещенных людей своего времени. Он писал собственные религиозные сочинения, переводил с греческого, латинского и еврейского. Амвросия чтят за искусный перевод с подлинника "Псалтири". Так называются "Псалмы Давида", 150 песнопений Ветхого Завета, восходящих к царю Давиду, победителю Голиафа. Чтение и пение псалмов сопровождало жизнь русских от рождения до смерти. Жаждавшая крови толпа выследила и растерзала Амвросия на следующий день. Первым нанес удар колом пьяный "дворовый человек господина Раевского, Василий Андреев". Второй раз ворваться в Кремль убийцам Амвросия не удалось. Из Спасских ворот по ним ударили пушки. Картечью удалось подавить бунт, "бессмысленный и беспощадный".
Спустя четыре года после другого кровавого бунта, давшему историку Александру Пушкину основание именно так сказать, потянулись люди на Красную площадь к Монетному двору. Там сидел закованный в кандалы Емельян Пугачев. Доставил сюда самозванца не кто иной, как Александр Васильевич Суворов, успевший в долгом пути к Москве переговорить с пленным, прежде чем состоялись над ним суд и казнь. Этот эпизод из жизни будущего генералиссимуса долго вменялся ему в вину красной профессурой. Так продолжалось, пока другой будущий генералиссимус, товарищ Сталин, не призвал бойцов и командиров Красной Армии вдохновляться образом Суворова.
На Красную площадь в университет спешили сотни гимназистов. Из них история ХVIII века сохранила три блистательных имени - Дениса Фонвизина, Григория Потемкина и Николая Новикова. Первый создал вечный образ "Недоросля". Двух последних наставники юношества сочли ему подобными и исключили из гимназии с формулировкой за "ленность и нехождение в классы". Что не помешало обоим прославиться.
Потемкин заслужил титул светлейшего князя Таврического за присоединение Крыма к России. (Какой титул присвоить тем, кто отсоединил Крым от России?) Князя историки считают самым "могущественным человеком в стране" после императрицы. На Красной площади недоучившийся гимназист появился в мундире генерал-аншефа. Тогда Москва ликовала по случаю Кючук-Кайнарджийского мира. Победе над турками князь много поспособствовал. Тогда еще страсть к фавориту не угасла, Екатерина II мечтала жить с ним под Москвой в Царицыне, где поныне видны руины остывшей любви - недостроенный Большой дворец и другие шедевры.
А до того празднования в день коронации Екатерина на Красной площади задала пир на весь мир. Тогда выставили "для простого народа" зажаренных быков, выкатили бочки с вином и пивом, выложили горы хлеба. Мимо Московского университета проследовало 200 колесниц колоссального маскарада, поставленного Федором Волковым в честь Минервы, карающей Зло и вознаграждающей Добро. Богиня олицетворяла молодую счастливую царицу. Она возвысила непобедимого фельдмаршала Потемкина и покарала великого издателя Новикова
Уйдя в отставку поручиком Преображенского полка, состоятельный помещик Николай Новиков выпускал сатирические журналы. Полемизировал храбро с императрицей, выступавшей под маской издательницы "Всякой всячины". Его друг, куратор Московского университета, предложил взять в аренду университетскую типографию. Вернувшись в Москву, Новиков поселился на Красной площади под сводами палат, где стояли печатные машины. И развернул небывалую по масштабу и прибыльности кипучую деятельность. Объединил вокруг себя литераторов, переводчиков, продавцов. За три года до краха своего дела успел выпустить около 900! названий книг, в том числе "французских просветителей". То была часть его усилий. В Москве он основал библиотеку, аптеку, две школы, типографии. И масонскую ложу.