Китай-город

С приходом Кагановича и Хрущева на Старую площадь Москва покрылась строительными лесами. Обоим казалось, кривые переулки города спланированы пьяным. Собрав крупнейших архитекторов, "лучший сталинец", как называли в газетах первого секретаря МК и МГК, дал задание - разработать новый Генплан Москвы. По воле Сталина столица должна была стать "образцовым социалистическим городом" с Дворцом Советом на месте Храма Христа Спасителя, широчайшими проспектами и необъятными площадями взамен старых улиц и ворот.

Вот тогда перед зданием ЦК разрушили стену Китай-города, Ильинскую башню. Согласно мифу, во время обсуждения плана "решительная рука в железнодорожной гимнастерке смахнула с макета Храм Василия Блаженного. Другая рука в защитной гимнастерке упрямо вернула его на место". Справедливости ради надо сказать, это поэтическая выдумка. Ничего подобно быть не могло, хотя бы потому, что никогда "железнодорожная гимнастерка", под которой подразумевается Каганович, не смела того, чего не хотела "защитная гимнастерка", то есть Сталин.

Но верно и то, что при секретарях МК и МГК Кагановиче и Хрущеве Москва потеряла сотни храмов, колоколен, башен. "Перекраивая Москву, мы не должны бояться снести дерево, церквушку или какой-нибудь храм", - поощрял разрушителей Никита Сергеевич. Снесли не дерево, вырубили бульвары Садового кольца, разрушили не "церквушки", крушили соборы, древние монастыри. Однажды Хрущев доложил Сталину, что москвичи протестуют, когда сносят старинные здания. Тот ему в ответ посоветовал: "А вы взрывайте ночью!"

В то же время Каганович и Хрущев всего за несколько лет успели построить столько, сколько в наши дни это удалось Лужкову и Ресину. Лучшее в мире метро, троллейбус, новые мосты, канал Москва-Волга, улица Горького, набережные, "сталинские дома", заводы-гиганты, - все появилось под их началом. По этой причине поклонники радикального искусства поносят не только архитектуру "сталинских домов", но и шедевры века - станции первых линий за "пышный декор и мощные колонны, нарядные фасады, обильно украшенные скульптурой, неоклассические формы". Но именно эти формы казались тогда залогом светлого будущего.

Из кабинета на Старой площади Хрущев по утрам шел к ближайшей шахте и спускался под землю. Там его каждый знал, как Кагановича, который однажды сказал Никите: "Поскольку у тебя есть опыт работы на шахтах, возьми-ка это дело в свои руки". Тот взял. Вокруг секретарей МК и МГК не маячили охранники, каждый в забое мог обратиться к ним с просьбой. Каганович и Хрущев зарабатывали меньше того, что получали до революции умелые сапожники и слесари. Народ шел за ними в огонь и воду, которой так много оказалось под землей. Они не говорили с рабочими трескучими словами, какими писали в газетах. Увидев, как течет вода в незавершенном тоннеле, Лазарь сказал: "Сейчас вода может течь, но когда тоннель будет готов, смотрите, чтоб не капало". А когда начались неполадки при запусках поездов, на митинге в шахте попросил: "Смотрите, чтоб не заедало, когда пустим поезда!" Так родились два девиза, два лозунга, которые часто звучали под землей: "Смотри, чтоб не заедало!", "Смотри, чтоб не капало!"

Без ссылки на первоисточник помянула девиз "Чтоб не капало!" - бывший бригадир чеканщиков Татьяна Федорова в двух изданиях своей книги "Наверху Москва". При всем желании, она не могла под гнетом цензуры помянуть опальных секретарей в мемуарах, опубликованных в 1975 и 1981 годах. Хорошо знавшие ее Каганович и Хрущев писали в стол собственные мемуары, опубликованные после их смерти. Они-то и выдвинули "спортсменку, красавицу, комсомолку" в депутаты Верховного Совета СССР. Ее было за что уважать. "Девушка, сбегай-ка в контору, принеси табак, я его забыл на столе", обратился к ней, единственной женщине в бригаде, при первом знакомстве под землей новый начальник шахты. "Комсомол послал нас метро строить, а не за табаком бегать", - ответила ему покрасневшая, но не сдвинувшаяся с места Федорова. Тысячи таких, как она, комсомольцев рвались под землю, не страшась тяжкого труда, мрака, плывунов, обвалов. Татьяну Федорову откапывали из-под земли, когда шахта чуть не стала ее могилой. Ее бригада поверила словам Маяковского:

Коммунизм - это молодость мира

И его возводить молодым!

Депутату дали квартиру в большом "сталинском доме" на Земляном Валу. А ее избирателей поселили в бараках городка Метростроя у станции Лось...

...Придя первый раз на строящуюся "Кутузовскую", я увидел в окружении крепких мужиков в робах писаную красавицу, похожую на Любовь Орлову. Она оказалась начальником мужиков, Татьяной Викторовной Федоровой. Вместо того чтобы рассказывать корреспонденту органа МГК, как успешно идут дела, предложила другую тему:

- Есть у нас "настоящий человек", Коля Феноменов!

- Он что, без ног? - спросил я.

- Нет, без рук, на фронте подорвался на мине. Вот кто герой!

Спустя годы после той давней встречи Федоровой присвоили звание Героя. Получил Золотую Звезду и друг ее молодости, Николай, с которым она в юности прыгала с парашютом. Думаю, награда старшего инженера по техучебе состоялась по ее инициативе, когда Федорова из забоя поднялась в кабинет заместителя начальника на Ильинке, 3. Трехэтажное здание Теплых рядов много лет занимал Метрострой. Первому его начальнику Павлу Ротерту требовались минуты, чтобы дойти отсюда до МК, МГК и ЦК. Над парадным входом управления до недавних дней красовались ордена, заслуженные в недрах земли. Ротерт построил Днепрогэс. В Европе и Америке изучал гидротехнические сооружения. Как профессионал, испытал потрясение, попав в тоннель под Гудзоном. Он представил, "какая мощная и широкая река протекает у меня над головой и что по этой реке проходят трансатлантические пароходы". Ротерт из личного интереса изучил американский опыт. Вскоре ему представилась возможность строить под землей большого города. Беспартийного "буржуазного специалиста" рекомендовал Кагановичу Серго Орджоникидзе, нарком тяжелой промышленности. Заместителя Ротерту подобрал Хрущев, выдвинув в Москву из Донбасса бывшего управляющего трестом "Сталинуголь" Егора Абакумова. Незадолго до этого его с треском сняли с руководящей работы решением ЦК. "Доверие партии" Абакумов оправдал. Все эти люди получили ордена, когда в мае 1935 года пошли под Москвой поезда. Хрущеву вручили орден Ленина за номером 110. А фамилия его патрона появилась в названиях всех станций московского метро имени Л. М. Кагановича. Приказ о пуске поездов Лазарь Каганович подписал в должности наркома путей сообщения, не уходя со Старой площади, 4, где еще несколько лет служил секретарем ЦК. А бывший кабинет Кагановича, первого секретаря МК и МГК, в доме 6 занял Никита Хрущев.