Сифилис

Михаил Елизаров

Сифилис

Тихого нрава и покладистого характера, секретарша Лариса Васильевна рассчитывала прожить долгую жизнь. Для этого она избегала всего короткого: носила только длинные платья, отпускала волосы и ногти, делала при ходьбе широкие шаги, читала многотомные эпопеи, а встречающиеся в речи маленькие слова увеличивала ласкательными суффиксами.

Однажды Лариса Васильевна поела постного борща и вспотела запахом фасоли. Она приняла душ, и у нее заболело горло. В зеркальце она увидела, что гланды облеплены коричневыми корками, полость рта воспалена, а основания десен тронуты язвочками, похожими на творожные крошки.

Лариса Васильевна растолкла в стакане таблетку фурацилина и приготовилась залить ее кипятком, но от полоскания отвлек телефон.

- У тебя "Маяк" ловится?! - спрашивала подруга. - Включай немедленно!

Лариса Васильевна повертела колесико регулятора радиочастот. Из мембраны отошли влажные, обильные хрипы, и бодрый диктор сказал:

- ...обязаны помнить! Какая бы ни сложилась ситуация горе, радость, обида - вы не должны брать в рот. Ничто не сможет заставить вас изменить своему решению. Мы проводим наши беседы, чтобы навсегда избавить вас от этой пагубно-губной привычки. От вашей воли зависит благополучие в семье и на службе. Итак, настроение у вас отличное, брать в рот вам противно! Слушайте и исполняйте: сверните газету в трубочку, поднесите ко рту... Вас стошнило! Вы здоровы!

- Ты слышала?! - перезвонила подруга. - Чудовищная пошлость!

- Они готовы залезть к нам в постель, - полусмеясь отвечала Лариса Васильевна...

*

Две недели назад начальник Мнухин вызвал ее в кабинет.

- Сядьте, Лариса Васильевна, - он оттянул пальцем щеку и прегадко щелкнул, - нам нужно поговорить... Не секрет, Лариса Васильевна, что моя семейная жизнь не сложилась. Я буду откровенен. Жену я выбирал с учетом внешних данных - чтоб не зарились.

Мнухин, карманный толстяк со сдобной харей, нервно хохотнул, а Лариса Васильевна сжалась в предчувствии нехорошего.

- Во время родов у жены произошел разрыв промежности, после чего она страдает недержанием... Это выше моих сил, я не могу ее бросить, но спать с ней я тоже не могу, поэтому...

Лариса Васильевна тупо рассматривала узоры на линолеуме...

- Я увольняю вас! - У Мнухина содрогались губы. - Вы презираете меня как мужчину...

- Я очень уважаю в вас мужчину и руководителя, - мертвым ртом сказала Лариса Васильевна.

- Тогда становитесь на колени! - приказал он.

Лицо Ларисы Васильевны оказалось на одном уровне с поясной пряжкой Мнухина. Она расстегнула ему ширинку. В ноздри ударил тяжелый аромат мнухинского лосьона, а сам Мнухин изнемогающе застонал...

*

Утром горло не болело, но значительно увеличились лимфатические узлы, сделавшиеся подвижными и болезненными. Крылья носа слегка отекли и покрылись колониями пузырьков, каждый не больше макового зерна. В ванной ждал еще один сюрприз - белесоватые, будто бы пенящиеся, выделения из влагалища.

"Все-таки простудилась", - решила Лариса Васильевна и приняла таблетку.

*

- Что с лицом? - нагловатым тоном спросила баба из отдела снабжения.

- А что? - смутилась Лариса Васильевна. Она пол-утра гримировала свои кожные дефекты, и, как оказалось, напрасно.

- Вроде герпеса... - Баба брезгливо принюхалась. - Вечно у вас тут вонища! - и выбежала прочь.

Оставшись одна, Лариса Васильевна полезла в сумочку за косметичкой. Действительно, еще недавно свежие пузырьки возле носа ссохлись в струпики. На лбу же появились небольшие, красноватой окраски, сидящие близко друг к другу, уплощенные узелки. Их расположение напоминало своеобразную диадему. Лариса Васильевна густо напудрилась и вернулась к бумагам.

*

Дома она около часа по сантиметру инспектировала свое тело. На ногах проступили сосудистые пятна, на боках, груди и животе возникла сливная сыпь с гнойничками. При сдавливании гнойничок разрешался кровянистым и мутным содержимым. В местах тесного соприкосновения тела с бельем остались крупные, возвышающиеся над уровнем здоровой кожи, бляшки, как после ожога крапивой. Вокруг шеи пигментация сделалась несколько темнее и приобрела сероватый оттенок. На его фоне расположились более светлые островки, создающие впечатление плохо вымытого тела. На ягодицах, изощрившись, Лариса Васильевна увидела неприятные красновато-синюшные припухлости.

"Наверное, пятна и сыпь из-за синтетики", - мужественно успокоила себя Лариса Васильевна. Она сделала марганцевые примочки, кое-где обтерлась детским кремом, зудящие воспаления смазала йодом.

*

Пробуждение ознаменовалось дополнительной резью в глазах. Эрозии правильных округлых очертаний стягивали кожу обоих век. В паху отчетливо прощупывался лимфатический узел размером с каштан.

"Тянуть некуда", - сникла Лариса Васильевна и, отпросившись с работы, поехала в кожно-венерологический диспансер.

*

- Дайте ваш паспорт, - морщась, сказала из окошка регистраторша, - и заполните талон. Образец на стенде...

- Вам куда: к дерматологу или к венерологу? - Регистраторша приняла талон и вклеила в карточку.

- Мне справку... для бассейна, - робко схитрила Лариса Васильевна.

- Поднимитесь по центральной лестнице, потом прямо по коридору, кабинет номер девять, врач Прущ Николай Георгиевич.

Лариса Васильевна взяла карточку и отправилась на поиски девятого кабинета.

Она заблудилась. Вместо того чтобы идти по указанному маршруту, она, обогнув центральную лестницу, пыльными ступенями спустилась вниз, в подвальный коридор, облицованный простенькой плиткой, одинаковой на полу и на стенах.

Коридор все петлял и петлял, сложенные шалашиком носилки сменялись стойками для капельниц, в разобранном виде лежали лампы из операционных. Озабоченная своими несчастьями, Лариса Васильевна не задумывалась над тем, что, скорее всего, попала в подсобное помещение. Она цокала по коридору минут десять, но не встретила ни пациентов, ни санитарок. Слегка настораживало отсутствие привычного для больницы запаха хлорки. Лариса Васильевна по-хозяйски определила, что уборку здесь производили давненько. Вдоль стен уже не было больничного инвентаря, только древние эмалированные ведра с красными надписями "Обед" и "Йод" да битый кирпич.