Колдовское зелье

— Вчера я разговаривала с отцом Элизабет. Он не припоминает, чтобы у него имелся дядя по имени Абернети. И вообще не помнит никого с таким именем. Что вы на это скажете?

В руке она держала чайное ситечко. Вооружена и опасна на тот случай, если они поимеют глупость предпринять что-нибудь непотребное.

Абернети изобразил самую обезоруживающую ульюку, на какую был способен.

— Мы не виделись очень много лет. Последний раз мы с ним встречались еще детьми У экономки дернулся уголок губ.

— Он велел передать Элизабет, что прилетит сегодня вечером. Хочет поглядеть на вас.

Абернети моргнул, представив себе эту встречу. Миссис Аллен наклонила голову, будто пытаясь прочесть его мысли.

Советник Тьюс мгновенно вмешался.

— Подумать только! — заявил он. Схватив Абернети под руку, он выволок его на улицу мимо изумленной экономки. — Не беспокойтесь! — крикнул он через плечо. — Проблема решится очень быстро!

Они спустились с крыльца во двор, Абернети при этом изо всех сил старался удержаться и не оглянуться назад, чтобы проверить, не глядит ли им вслед миссис Аллен.

— Не нравится мне эта баба, — пробормотал он. Советник Тьюс скривился:

— Что ж, ты ей тоже не очень-то симпатичен.

Они отошли подальше от дома и лишних ушей, которые могли бы услышать разговор.

Абернети глянул на небо и поразился его бездонной голубизне. Он с удовольствием вдыхал запах цветов, травы и влажной земли. Миссис Аллен была забыта.

Друзья подошли к старой скамье, окрашенной белой краской, чтобы предохранить дерево от загнивания, уселись на нее и устремили взор на возвышавшиеся за широкими полями горы, упиравшиеся белыми вершинами в бездонное небо.

После довольно продолжительного молчания Абернети посмотрел на советника:

— Ну?

Волшебник вздохнул, потер ладони о колени, снова вздохнул и начал:

— У нас проблема.

Абернети подождал, пока не стало ясно, что советник не знает, как продолжить:

— Вы не могли бы произносить больше, чем по одному предложению за раз, советник? Иначе мы просидим здесь весь день.

— Да? Ну ладно. — Тьюс был явно растерян. — Книга “Теория магии и ее применение”. Я прочел ее прошлой ночью. Дважды прочел, по правде сказать. Очень внимательно изучил все, что там сказано. Думаю, это именно то, что мы искали.

Абернети кивнул:

— Думаешь? Не очень ободряюще звучит для тех, кто желает узнать точно — да или нет.

— Ну, она действительно о магии, а магия никогда не бывает точной, как тебе известно. А эта книга о теории, общие рассуждения о том, как действуют различные виды волшебства, их принципах и общих свойствах. Так что там не сказано: “Возьми глаз ньюта, смешай с задней лапой лягушки и трижды повернись через левое плечо”.

— Очень надеюсь, что нет.

— Ну, это не подлинное заклинание, конечно. Но это пример конкретного заклинания в отличие от теории. Как я уже сказал, эта книга — теоретическая, поэтому нельзя быть до конца уверенным в чем-то, пока не попробуешь. Можно лишь применить теорию на практике и ждать результата.

Абернети нахмурился:

— Почему это меня как-то не успокаивает, а наводит на воспоминания о прежних временах? Не понимаю.

Советник Тьюс всплеснул руками:

— Тьфу на тебя, Абернети, я говорю о серьезных вещах! И ты мне отнюдь не помогаешь своим ерничеством! Избавь меня от образчиков своего юмора, будь любезен! Просто слушай!

Они уставились друг на друга в изумленном молчании. Улыбка медленно сползла с лица Абернети.

— Прошу прощения, — сказал он, удивившись, что смог выговорить эти слова.

Советник торопливо кивнул, отметая извинения. Он всегда утверждал, что в этом нет необходимости между друзьями.

— Послушай, — продолжил он, не теряя нити рассуждений, — в этой книге изложена теория, которую я помню еще с времен моего ученичества у брата при старом короле. Все проистекает примерно так: когда вмешивается другая магия, чтобы изменить результат первой, и заменяет этот результат, то, чтобы изменить воздействие этой второй магии, необходимо прибегнуть к третьей, чтобы вернуть все на свое место. То есть сначала используется магия номер один, магия номер два изменяет результат первой, а номер три возвращает все на ту стадию, которая была до того, как использовали номер два.

Абернети уставился на чародея:

— А что с последствиями магии номер один, когда воздействие магии номер два нейтрализовано?

— Нет-нет, она уже не имеет значения! Магия номер один уже нейтрализована! — Тонкие губы советника сжались в полоску, густые брови нахмурились. — Ты понимаешь, о чем я?

— Ночная Мгла пыталась убить нас своим колдовством. Ей это не удалось, потому что вмешалась вторая магия, предположительно болотного щенка. Теперь нам нужно прибегнуть к третьей магии, чтобы все вернулось на свое место. Тут я не понял. Что вернулось на место?

Советник опустил глаза:

— Подожди, это еще не все. Вторая магия, чтобы преодолеть первую и в то же время облегчить возможность своей дальнейшей нейтрализации, должна использовать катализатор, очень мощную зацепку, побочный эффект, который нельзя ни с чем перепутать. Этот эффект помогает второй магии преодолеть первую. Рассматривай это как своего рода жертву. И в некоторых случаях так оно и есть. Одна жизнь ради жизни многих, например. В таком случае трудновато вернуть все на место. Но, как правило, побочный эффект не имеет никакого воздействия, кроме точного обозначения того, что конкретно нужно вернуть на место. — Он глубоко вздохнул. — Извини, я понимаю, что все это несколько запутанно.

Абернети медленно покачал головой, внезапно побледнев как полотно:

— Ты ведь говоришь обо мне, советник, не так ли? О том, что меня нужно превратить обратно в собаку. Так?

— Да.

— Это же смешно!

Но голос его звучал совсем не весело, да и сам писец не находил в этом ничего смешного. Что-то внутри него подсказывало, что все так и есть, как говорит Тьюс. Что-то внутри него с момента его неожиданного превращения обратно в человека ожидало чего-то подобного. Было совершенно ясно, что ему придется расплачиваться, что ему не удастся так легко избежать этой участи. Абернети ненавидел себя за подобные мысли, но ничего не мог поделать. Проклят судьбой. Обречен на чистилище. Ему был дарован временный отпуск от реальности, только и всего.

— Ты можешь ошибаться, — все же возразил он, пытаясь сохранить спокойствие, чувствуя растущее отчаяние, жаром заливающее лицо.

— Возможно, — признал советник. — Только вряд ли. Мы уже пришли к выводу, что нас отослали в прежний мир Его Величества, чтобы спасти нам жизнь и потому, что здесь спрятано нечто, что поможет нам вернуться обратно в Заземелье. Пославшая нас сюда магия, кто бы ее ни использовал, обеспечила нам ключ от нашей темницы. Все сходится, кроме твоего превращения — разве что оно и есть этот самый ключ. Другого объяснения этой трансформации не вижу. Она слишком значительна, чтобы являться просто побочным эффектом. Это нечто большее, а что может быть иное, чем ключ?

Абернети вскочил на ноги — свои человеческие ноги — и пошел прочь. Отойдя на достаточное расстояние, чтобы почувствовать, что остался один, он остановился и уставился в пространство.

— Я этого не сделаю! — заорал он.

— А я и не прошу! — ответил волшебник. Абернети с отвращением всплеснул руками:

— Не смеши меня! Конечно, просишь! Он воинственно обернулся. И советник Тьюс показался ему вдруг совсем старым и дряхлым.

— Нет, Абернети, не прошу. Да и как я могу? Это ведь я превратил тебя в пса. Да, непреднамеренно, но это не оправдание. Я превратил тебя из человека в собаку, а потом не смог вернуть тебе прежний облик. И с тех пор всю жизнь переживаю свою неудачу, свою ошибку. Переживаю каждый божий день. А теперь меня загнали в ситуацию, когда от меня ждут, чтобы я во второй раз обратил тебя в пса. Я вынужден снова пережить самый худший момент в своей жизни, зная, что, как ты помнишь, я по-прежнему не могу превратить тебя в человека. — В глазах старика стояли слезы. Резко смахнув их, он добавил: