Страница 7 из 7
Энергия, которой ему так не хватало в последние часы, возвращалась. Следовало всё предусмотреть, всё организовать. Время сомнений миновало, настала пора действий.
Кто, кроме него, мог справиться с компьютером, управляющим дверями времени?.. Индейцы, похоже, полностью положились на него, поэтому он не сказал, что имеет весьма поверхностные знания в данной области: люди вокруг так полагались на него, что он боялся неосторожным словом стереть выражение надежды с возбужденных лиц.
Прежде всего он спутал координаты Всевременья — это-то он умел. Дело пошло хуже, когда он попытался заменить их. По контрольному экрану бежали всё более и более плотные серии букв и цифр, и эта бешеная пляска, как он понимал, не имела ничего общего с настройкой.
«Защитный контур»,— встревоженно подумал Рег.
Всевременье предусматривало опасность мятежа и захват дверей времени, а потому кто-то придумал это средство, чтобы помешать нежелательным элементам нарушить ход колонизации. Специальная программа отсылает мятежников в то место и в ту эпоху, где они ничего не могут предпринять. Хуже — они могут быть уничтожены в момент выхода из дверей. Если выход открывается в сердце звезды…
Не зная, что делать, он повернулся к Мато-Хопа. Не так поняв его немой вопрос, индеец пожал плечами:
— Нам всё равно, какое место ты выберешь для нас. Только бы там не было колонизаторов…
«Каждому своё,— подумал Рег.— Он предводитель, такие, как он, делают историю. А я простой техник, и он мне доверяет в том, что выше его понимания. Одна загвоздка — я не смогу сыграть даже роль техника.
Сказать ему правду? Он и его народ воспользовались эффектом неожиданности, но колониальное правительство долго бездействовать не будет. И прекрасная мечта Мато-Хопа превратится в кошмар. Надежды потонут в крови».
Он выдавил некое подобие улыбки.
— Тогда останемся в Северной Америке,— сказал он, делая вид, что крутит ручки.— Сразу после оледенения. Суровая эпоха. Но Всевременье там ещё не разместило ни одной колонии.
Мато-Хопа поощрительно потрепал его по плечу. «Я — сволочь, я — сволочь»,— в отчаянии повторял про себя Рег. Но другого решения не было. Что угодно, но не кровавая бойня, к которой готовятся О'Брайен и его ультра. Если двери времени распахнутся в центре звезды, никто не успеет осознать, что произошло. И никто его не упрекнёт…
Бег символов по экрану прекратился. Кто-то подошёл и переписал цифры и буквы с экрана.
— Для наших братьев, которые захватили остальные центры,— пояснил Мато-Хопа.— Они отрегулируют двери времени таким образом, и мы встретимся.
«Или вместе умрём»,— мысленно добавил Рег.
Снаружи полицейские смыкали кольцо осады. Занимали стратегические точки, но штурма не начинали. Из боязни повредить драгоценные двери времени или потому, что власти Северамы 10 надеялись с помощью тех же дверей решить индейскую проблему без пролития крови.
Ожидание будет долгим и для осаждённых, и для полицейских: напряжение на дверях времени достигнет нужной величины только через несколько часов.
Грязно-серое утро постепенно вытесняло ночь. Рег, словно во сне, следил за нескончаемой колонной молчаливых людей, тянувшихся к дверям. Попав в зал, где он материализовался всего лишь сутки назад, индейцы разбивали попарно. Странный кортеж, двигаясь вперед, постепенно таял и окончательно исчезал в центре зала…
— Похоже, ты кого-то высматриваешь? — вдруг спросил стоявший рядом Мато-Хопа.— Вроде, у тебя здесь не может быть знакомых!
Рег повернулся к нему.
— Возможно, и высматриваю,— ответил он.— Кое-кого, кто не принадлежит ни мне, ни этой колонии…
Сколько времени он отказывался говорить о Консуэле? Целую вечность. С тех пор, как она скрылась. И вот здесь, в месте, вовсе не предназначенном для исповеди, он вдруг ощутил необоримое желание исповедаться перед этим едва знакомым человеком. Он заговорил о Консуэле, о Консуэле и о себе.
Уже не больше сотни мужчин, женщин и детей топталось в коридорах, по которым за несколько часов прошли тысячи их собратьев. Исход завершался. Ещё десять минут — и центр службы безопасности Северамы 10 опустеет.
Мато-Хопа повернулся к Регу.
— Я пойду последним,— сказал он.— После этого ты установишь координаты Всевременья и вернёшься домой.
— Домой? У меня больше нет дома. Я ухожу вместе с вами. «И умру вместе с вами, если те, кто запрограммировал двери, предусмотрели именно такое решение».
Лицо Мато-Хопа расплылось в широкой улыбке:
— Я верил в это, брат. Не знаю, индеец ты или нет, но ты достоин им быть. Мой народ будет горд считать тебя своим.
Когда наконец наступила их очередь, Рег придержал Мато-Хопа за руку:
— Мне остаётся только сказать тебе кое-что. Консуэла ушла не из-за пустой ссоры влюблённых. Точнее, она ушла не от меня, она скрылась от Всевременья. То, что я понял сегодня, ей стало известно после первых же заданий. Я продолжал верить в красоту, в благородство нашей миссии, и пропасть между нами ширилась с каждым днём…
— И вдруг стены её сомкнулись,— заключил Мато-Хопа.— Теперь ты поступишь, как она. Ты уйдёшь, исчезнешь из системы, созданной Всевременьем. Кто знает, может, все беглецы собираются в одном и том же месте?.. Поверь мне, у тебя больше шансов отыскать её, отправившись с нами, чем продолжая поиски по разным колониям.
«Даже если это место именуется Нигде?» — едва не спросил Рег. Потом подумал о смерти и вдруг понял, что постоянно надеялся на неё с момента исчезновения любимой женщины.
Индеец подсунул под компьютер небольшую коробочку.
— Бомба замедленного действия,— усмехнулся он.— Ничего страшного. Она разрушит только компьютер. И нас не отыщут ни люди О'Брайена, ни люди Всевременья. Мы будем свободными. Наконец.
Они ступили внутрь двери.
— Больше нет Джексона Меллоуза,— торжественно заявил краснокожий.— Это имя дали мне колонизаторы, а значит, оно с полным правом отбрасывается. Отказываюсь и от имени Кочезе — оно означало, что после меня у индейцев больше не будет вождей. Теперь всё переменилось. После меня другие поведут мой народ к его судьбе. Отныне я лишь Мато-Хопа.
Рег не слушал. Мысль о близкой смерти не оставляла его. И вдруг он подумал, что исход этой миссии в конце концов придётся по нраву властям Всевременья. Проблема индейцев решается без всякого пролития крови. И в геноциде никого не обвинишь… Кто знает, быть может, метрополия не случайно остановила свой выбор на нём, рассчитывая, что из-за обожжённой солнцем кожи обитатели колонии примут его за индейца и он, используя промахи колониального правительства и расистской организации, перейдёт на сторону угнетённых? Слишком хитроумно, но ведь правители Всевременья славились своим маккиавелизмом!..
Ему некогда было продолжать свои рассуждения. В глазах расплылось. Белые стены комнаты сменил золтистый свет. И это не был невыносимый свет звёздного пламени — вместе с Мато-Хопа он вступил в осенний день. Перед ними расстилалась бесконечная прерия.