Страница 13 из 17
Но, прежде чем дождусь того,
Пусть Небо жизнь мою отнимет,
Чтобы не видел я трагедий,
Чтобы не видел я развязки
Такой мучительной любви.
О, для чего же, для чего же
Хранят лазурные пределы
Огонь своих палящих молний,
Зачем не бросят их ко мне?
Ведь есть же в небе милосердье!
Зачем же скорбный не сожжен им?
Зачем несчастный не находит,
Чего он так желает, - смерть?
(Уходит.)
СЦЕНА 4-я
Зала в доме Дона Гутиерре, в Севилье.
Донья Менсия, Хасинта.
Xасинта
Сеньора, что за странной скорбью
Смутилась красота твоя?
Ты плачешь днем, ты плачешь ночью.
Донья Менсия
Такой тоской объята я,
Что нет ей меры, нет предела.
В моей душе живет беда.
Я смутою объята необычной
С той ночи горестной, когда,
Ты помнишь, я тебе, Хасинта, говорила,
Что там, во мраке, как-то раз
Беседовал со мною Дон Энрике,
А ты сказала мне, что в этот самый час
Он говорил с тобой, что это невозможно,
Что был за садом он; и вот,
Я трепещу, смущаюсь, и робею,
Ежеминутно мысль во мне встает,
Что это Гутиерре был со мною.
Хасинта
Как мог такой обман произойти?
Донья Менсия
Хасинта, мог, то было ночью,
Он тихо говорил, я думала - придти
Ко мне опять Инфант решился.
Я смущена была, обман случиться мог.
И видеть, что со мной он весел,
А чуть один, кипучих слез поток
Он проливает (потому что скорби
С глазами верные друзья,
И ничего от них скрывать не могут),
Я не могу, вся истерзалась я.
СЦЕНА 5-я
Кокин. - Те же.
Кокин
Сеньора!
Донья Менсия
Что еще случилось?
Кокин
Едва сказать тебе решусь.
Инфант...
Донья Менсия
Кокин, ни слова больше.
Я имени его боюсь,
При имени одном враждою исполняюсь.
Кокин
Не о любви здесь речь. И потому
Я говорить тебе решаюсь.
Донья Менсия
Коль так, я твой рассказ приму.
Кокин
Инфант, сеньора, что несчастно
В тебя так долго был влюблен,
С Дон Педро, братом, ныне в ссоре.
Не знаю, почему с владыкой в ссоре он,
И говорить о том не стану,
Шут и не должен о царях
Ни слова говорить. Довольно.
Энрике тайно, второпях,
Меня призвал и дал мне порученье:
"Скажи Менсии, что она
Своим презрением жестоким
Меня навек лишила сна,
Что благосклонность брата я утратил,
И убегаю в чуждый край,
Где я умру, отвергнутый Менсией,
Сказав любви и родине прощай".
Донья Менсия
Из-за меня Инфант идет в изгнанье,
У Короля в опале он.
Я буду связана молвой с таким событьем,
Уж гул, мне чудится, встает со всех сторон.
Что делать? Небеса!
Хасинта
Сеньора,
Не лучше ль пред бедой закрыть плотнее дверь?
Кокин
Но как же?
Хасинта
Попросить Инфанта,
Чтоб он не уезжал теперь.
Коли теперь он удалится,
Как говорят, из-за тебя,
Он обнародует событье,
Своим изгнаньем честь твою губя;
Коли Инфант в изгнание уходит,
Узнают все - и как, и почему.
Кокин
Но как же он узнать о просьбе может,
Коль он воображенью своему
Уж волю дал и шпоры приготовил?
Хасинта
Ему сеньора может написать.
Чтоб, честь ее щадя, не уезжал он;
Письмо успеешь ты отдать.
Донья Менсия
Опасны испытанья чести;
Но я пошлю письмо и тем вопрос решу,
Из двух несчастий меньшее в том будет;
Останьтесь здесь, покуда я пишу.
(Уходит.)
СЦЕНА 6-я
Кокин, Хасинта.
Хасинта
Скажи мне, что с тобой случилось,
Кокин, что стал ты так уныл?
Бывало, ты всегда смеялся.
Кокин
Себя я умником возмнил
Себе же на беду и чахну:
Столь ипохондриком я стал.
Хасинта
А что такое ипохондрик?
Кокин
Такой болезни мир не знал
Тому два года. Это новость.
Но мода на нее теперь весьма сильна,
Я знаю, милому однажды при прощаньи
Сказала дама нежная одна:
"Не можешь ли, - так модница шепнула,
Мне ипохондрии немножко принести {4}?"
Наш господин идет!
Хасинта
О, Господи, скорее
К сеньоре нужно мне идти!
СЦЕНА 7-я
Дон Гутиерре. - Кокин, Хасинта.
Дон Гутиерре
Постой, остановись, Хасинта.
Куда поспешно так идешь?
Хасинта
Сеньоре доложить хотела,
Что возвратился ты.
Дон Гутиерре (в сторону)
(О, ложь!
О, слуги! О, враги! Они смутились,
Испуганы, как он, так и она.)
(К Хасинте.)
Поди сюда, скажи мне, что случилось?
Зачем бежать ты так была должна?
Xасинта
Чтоб известить мою сеньору,
Что возвратился ты, сеньор.
Дон Гутиерре
Молчи (в сторону)
(Он скажет мне.)
Какой-то бравый кабальеро
Летел так быстро на коне,
Что в ветре, веющем проворно,
Казался птицею он мне;
И можно было так подумать:
На голове его султан,
Мелькая блеском ярких перьев,
Был светом солнца осиян;
В нем луг и солнце состязались
В живой роскошности своей:
Свои цветы ему дал первый,
Второе блеск своих лучей.
И перья так переливались,
Меняли так свою волну,
Что были точно облик солнца
И походили на весну.
Вдруг в быстром беге конь споткнулся,
И, неожиданно упав.
Не птицей вольною явился,
А был как роза между трав;
И так с землей и с небом слившись
В живом сиянии своем,
Он сразу птицей был и зверем,
Звездой блестящей и цветком.
Хасинта
Ай-ай, сеньора...
Донья Менсия
Что такое?
Хасинта
Уж не грозит ли нам беда?
Кокин, ты с давних пор
Служил мне верно, вырос в доме,
Не знал, что значит горе, зло:
Прошу, прошу тебя, во имя Бога,
Скажи мне, что произошло.
Кокин
Из состраданья я тебе сказал бы,
Сеньор, когда бы я во что был посвящен.
Свидетель Бог!..
Дон Гутиерре
Постой, кричать не нужно.
Скажи мне, чем ты был смущен?
Кокин
Легко смущаюсь, и смутился,
И больше нет причин смущенья моего.
Дон Гутиерре (в сторону)
Они друг с другом знаком обменялись.
От них мне не добиться ничего.
Идите прочь. - Вдвоем мы, честь, остались,
(Кокин и Хасинта уходят.)
Идем, беда, спешим, моя тоска.
Кто видел, в горести подобной,
Чтоб плакали глаза и смерть несла рука?
(Приподнимает занавес, и видит Донью Менсию,
которая пишет.)
СЦЕНА 8-я
Донья Менсия. - Дон Гутиерре.
Дон Гутиерре (в сторону)
Менсия пишет. Так. Посмотрим,
Что пишет в том письме она.
(Подходит к ней и вырывает у нее бумагу.)
Донья Менсия
О, Боже! Помоги, Всевышний!
(Лишается чувств.)
Дон Гутиерре
Как лед, бледна и холодна.
(Читает.)
Умоляю Его Высочество...
Из-за Высочества, - подумать,
Так низко пала честь моя.
Не уезжать... Постой, умолкни.
С такой бедой встречаюсь я,
Что я почти благославляю
Судьбу злосчастную мою.
Не уезжай, она сказала.
Что если я ее убью
Сейчас?.. Но нет, мы так устроим:
Я отошлю служанок, слуг,
Пусть я в своем останусь доме
С своей заботою сам-друг.
И так как я любил Менсию,
И в ней я обожал жену,
В последний миг, в разлуке страшной
Пусть я ее не прокляну,
Пускай я к крайнему прибегну,
Но милосердием дыша:
Пусть жизнь ее умрет навеки,
Но не умрет ее душа.