Время драконов

Так что, будучи ярко выраженным и глубоко убежденным индивидуалистом, Виктор поразился своим необычным ощущениям и переживаниям, настойчиво влекущим его в лоно коллективизма. Эти чувства никак не могли родиться в его сознании. Они были привнесены откуда-то извне. Причем воздействие оказалось очень сильным, он едва не поддался ему и только годами культивируемый самоконтроль позволил остановить наваждение.

"А как там остальные? - подумал Михнев. - Ведь это явно была ментальная атака и, не исключено, что ей подверглись и другие участники экспедиции".

Он рванулся вглубь вагона, еще ничего не видя в полумраке, остро ощутил опасность и перешел в режим берсерка.

Зрение сразу обострилось, его угол заметно расширился, и Михнев разглядел странно расслабленные позы и бездумное выражение на лицах своих подопечных, которые совсем недавно выглядели настороженными и собранными. А впереди, в блоке раненных, творилось нечто омерзительное и непонятное.

Там образовался какой-то огромный, непрерывно шевелящийся и меняющий очертания "живой ком", из которого в разные стороны тянулись многочисленные щупальца. Два из них уже пронзили насквозь одного охранника, третье оплело другого и, похоже, уже проникло в его плоть.

Остальные бойцы "Евростандарта" не оказывали никакого сопротивления. Выражением лиц они напоминали слабоумных. Только двое из них как-то пытались сопротивляться неведомому противнику. В одном из них Виктор узнал своего помощника. Виталий, с трудом переставляя ноги, пятился назад по проходу, тряс головой, словно после тяжелейшего нокаута, но даже не пытался вытащить оружие.

На этот раз помощи ждать было неоткуда. Приходилось рассчитывать только на себя.

Заряженная "Берета" словно сама скользнула в руку. В течении нескольких секунд Михнев выпустил в безобразный "живой холм" всю обойму. Безрезультатно. Впрочем, не совсем. Поглотив пули, это скопище биоплазмы обратило на него внимание и к Виктору потянулись аж четыре щупальца. А топорик лежал в сумке.

Михнев судорожно начал искать выход их создавшейся ситуации. Конечно, он мог убежать. Пользуясь своим преимуществом в быстроте реакции, он уже дважды ускользал от захвата и легко оставил бы новую разновидность монстров "с носом". Но опять в нем вспыхнуло чувство ответственности за судьбы остальных членов экспедиции. Ну не мог он их бросить, да и, к тому же, очень хотелось размазать новую пакость по стенке.

Решение всплыло в голове, как кусочек шоколада в бокале шампанского, в сопровождении "пузырьков" злости. Ментальный удар - вот что сейчас может спасти положение.

Продолжая уклоняться от непрерывных попыток "кома" захватить или пронзить его острыми щупальцами, Виктор сконцентрировался и, словно бросаясь в холодную воду, вызвал в себе ощущение полета. Сработало. В нем снова будто жило и чувствовало все окружающее, в том числе и "живой холм", от которого исходили сильнейшие эманации голода и страстного желания поглотить всех и вся.

Не выйдет! На этот ментальный ориентир Михнев и направил нарастающий поток своей "пузырящейся" злости, быстро перерастающей в нечеловеческую ненависть. Удар получился славный. Сознание монстра схлопнулось, потом попыталось раскрыться, но Виктор, без передышки, гвозданул его обострившимся яростно-радостным чувством близкой победы, а затем буквально разорвал на мелкие клочки, которые тут же спалил в жгучем пламени своего бешенства.

Какие энергии и биополя переплелись в эти короткие мгновения в тесном плацкартном вагоне в безмолвном поединке, Михнев не знал.

Внешне же все выглядело так, словно ком агрессивной протоплазмы сплющился, а затем лопнул и разбрызгался по стенкам мутной жижей. Сразу же после этого начали приходить в чувство оставшиеся в живых охранники и остальные участники экспедиции.

Виктор попытался расслабиться, чтобы быстрее пережить неприятные последствия "боевого режима". Однако тот почему-то не спешил отключаться, а в следующее мгновение все тело пронзило ощущение смертельной опасности, идущей откуда-то сзади. Михнев резко развернулся, успев левой рукой выхватить новую обойму из внутреннего кармана.

Интуиция снова не подвела его. Из прохода надвигался новый противник.

Прямо на него "летел" "зубастик", в жуткой морде которого еще угадывались черты президента "Евростандарта". Впрочем, сейчас Шота Соломонович больше походил на себя двухдневной давности - крупного, злого и решительного, чем на того маленького угнетенного и раздавленного ужасом переживаемой трагедии человека, каковым выглядел всего несколько часов тому назад, дремля на сидении туристического автобуса. Однако и это сходство утрачивалось прямо на глазах.

Михнев понял, что не сможет увернуться и не успеет перезарядить пистолет.

На его счастье тело сработало само, без участия разума. Он автоматически ухватился двумя руками за металлические поручни по бокам тесного прохода, резко приподнялся, качнулся назад и со всей силы выбросил навстречу твари сомкнутые ноги.

Удар получился сильнейший. Будь на месте монстра обычный человек, такой выпад берсерка пробил и промял бы его до позвоночника. Но против Михнева оказалась крепкая и довольно тяжелая "зверюга". Впрочем, и ей пришлось не сладко. "Зубастика" откинуло назад метров на пять. По дороге он сильно стукнулся о перегородку, от чего та треснула, и притих.

Время выиграно. Теперь Виктор не торопясь зарядил "Берету". Но он все же недооценил живучести монстра. Когда патрон вошел в ствол, тварь неожиданно ожила, и с душераздирающим воем бросилась в окно. Раздался звон бьющегося стекла. Михнев от неожиданности замер, а бывший глава холдинга уже был за пределом досягаемости.

Оправившись от изумления, Виктор подскочил к разбитому окну и выглянул наружу. В ночной темноте практически ничего не было видно даже с его обостренным зрением. Учитывая скорость, с которой мчался поезд, можно было предположить, что монстр остался далеко позади.

Михнев, чувствуя начинающийся "отходняк", убрал оружие и торопливо заткнул образовавшуюся дыру МПС-овским матрасом. И сделал это вовремя, а то холодный встречный ветер уже успел выстудить и без того не очень хорошо отапливаемый вагон. Нужно было опять заняться своими подопечными.

Участники экспедиции смотрели на него изо всех плацкартных боксов. Смотрели все с тем же страхом и с той же надеждой. Он не подвел их и на этот раз, когда неведомый противник применил против него его же оружие, так удачно сработавшее на шоссе.

Виктор вспомнил, что на этот раз не чувствовал никакой поддержки со стороны, в отличие от атаки на спецподразделение. Более того, ему показалось, что сила, помогавшая ему на шоссе, была сродни той, которую буквально излучал "живой ком".

Да, это были звенья одной цепи, и ночью на автодороге ему помогало то, что пыталось погубить сейчас в вагоне. Впрочем, пыталось ли? Ведь холм биоплазмы напал на него только после того, как он всадил в него всю обойму своей "Береты", а до этого "занимался" другими членами команды, не обращая на него никакого внимания.

Однако "зубастик"-Маркарян атаковал уже целенаправленно его, Михнева. Эта тварь проскочила не меньше трех плацкартных боксов. И ведь не отвлеклась по дороге на более легкую добычу, как делали ее предшественники.

Виктор задумался. Может быть сила, управляющая всем этим сонмищем монстров, имеет на него какие-то виды, но не лишена обычных, вполне человеческих эмоций и способна просто обидеться или разозлиться. Пока, судя по последним событиям, это выглядело вполне правдоподобным.

"Примем такой расклад за рабочую гипотезу. А чем я могу быть ценен этому нечто или некто? - размышлял аналитик. - Пожалуй, единственное, чем я сильно отличаюсь от остальных участников экспедиции, это способностью "берсерка". Впрочем, не только. Я оказался довольно ярким лидером, грамотно и своевременно решающим большинство "подброшенных" неординарных задач. Да и странные ощущения единения с окружающим и способность наносить биоэнергетические удары - тоже, пожалуй, явления не повсеместные".