Страница 45 из 52
Он смотрел на меня в упор.
- Но и я. . . Я тоже был здесь.
- Вы тоже.
Он продолжал пристально смотреть на меня. Затем повернулся, налил себе ещё виски и залпом выпил. Он теперь держался очень жестко.
- Чего вы хотите от меня, Форчун?
- Давайте поедем вместе. Сейчас речь идет не только о Джонатане. И не только о Джонатане и Бароне. Речь идет ещё о двух трупах. Один из них-труп робкой, глупой, маленькой девушки, которая даже ещё не начинала по-настоящему жить. Теперь она мертва, потому что казалась кому-то опасной, и убийца ещё на свободе.
Его спина стала прямой, как палка.
- В Нортчестер?
- Да. Моя машина внизу. Он опять повернулся ко мне.
- Хорошо. Едем.
Эймс взял пальто и шляпу, и мы спустились вниз. Я предложил ему сесть за руль. Даже человек с двумя руками во время управления автомобилем сравнительно беспомощен. Я не думал, что он кого-нибудь убивал, но это была теория. Я же тоже мог ошибаться. . 25.
Мы ехали по Вест-Сайдскому шоссе, через мост Джорджа Вашингтона, который казался бесконечной движущейся световой полосой, и через Ривердейл на север. За городом снег лежал толстым белым покрывалом, в котором отражались огни небольших домов и неоновые цветные лампы магазинов и баров.
Эймс вес машину быстро, умело и молча. Он держался все так же натянуто. Из изнеженного аристократа он стал сильным мужчиной, у которого голова занята тысячью дел. Больше он не был актером на сцене, он был самим собой. Я не имел понятия, о чем он думал, он не стал бы говорить мне об этом. Прежде, чем действовать, он, быть может, хотел сначала выяснить, что я на самом деле знал или подозревал. Я не знал, что он знал или предполагал, или что он об этом думал. Я не знал, как он поведет себя, если придет момент, бросится мне в объятия или не захочет помочь. Может быть, Эймс ещё сам не знал этого.
Хотя в Нортчестере было меньше домов, но такое же плотное движение. Фары слепили глаза. Мне казалось, будто я один-одинешенек пробираюсь через тоннель, окруженный врагами и миллионами глаз, смотрящих на меня.
Я был убежден, что теперь знаю, что произошло в понедельник утром, только никогда не смогу доказать этого, если не удастся заставить кого-то впасть в панику. Паника может быть опасной, обоюдоострой. Но у меня не было другого выхода.
А пока меня будет искать Гаццо. Свидетели опишут однорукого мужчину, который стоял на коленях над умирающим Лео Царом. Смерть Лео и Карлы Девин возбудит у Гаццо некоторые сомнения в виновности Вайса. Он захочет поговорить со мной. Но у меня оставалось слишком мало времени. У Вайса его было ещё меньше, если я вскоре не представлю убийцу со всеми доказательствами.
У прокурора сомнений не будет. Для прокурора, любого прокурора, Вайс останется виновным. Карла Девин совершила самоубийство в приступе депрессии, вызванном смертью Барона, или вовсе умерла случайно, а Лео Цар был убит при разборке между уголовниками. Несомненно, при этом будет установлена связь со смертью Барона, но это ничего не изменит в очевидной виновности Вайса. Совсем ничего. У прокурора бессонных ночей не будет.
Начальник криминальной полиции Макгвайр будет несколько дольше размышлять об этом случае, он даже даст указание своим людям быть начеку, но, в конце концов, он заботится об огромном городе. Участковые детективы Макгвайра не станут слишком утруждать себя. Вайс наверняка заслужил свое, а Гаццо перегружен работой.
Вскоре после полуночи мы миновали Нортчестер и минут через пять Эймс свернул к великолепному старому дому с двумя маленькими бунгало позади. Окна первого этажа ещё были освещены. Эймс остановился у подъезда.
Нам открыл дворецкий. Миссис Редфорд была в библиотеке. Эймс плелся позади меня, словно ноги его были налиты свинцом, а ступни увязли в грязи.
Гертруда Редфорд была одна. Она захлопнула книгу, аккуратно отложила её и поздоровалась с нами: - Ты здесь, Джордж? Я очень рада. Мистер Форчун, пожалуйста, садитесь.
Я сел. Эймс предпочел встать в углу рядом с баром. Миссис Редфорд следила за Эймсом пронзительным взглядом голубых глаз. На ней было серое домашнее платье, седые волосы тщательно причесаны, пальцы в кольцах. На столике на хрустальной подставке стояла обязательная чашка кофе. Библиотека производила впечатление солидности и аккуратности, все стояло там, где ему следовало стоять. Пепельницы выглядели так, словно их уже сто лет не передвигали и не использовали.
- Не могли бы Уолтер с мисс Фаллон прийти в библиотеку? спросил я.
Хрупкие руки нервно дернулись, но моложавое лицо осталось мягким, хрупкое тело расслабленным. Словно я был двоюродным братом, который каждую неделю приходит с визитом. Только меж бровей появилась складка, которая могла означать беспокойство, но не обязательно.
- Извините, мистер Форчун, - улыбнулась она, - я знаю, вы пришли поговорить о вашем деле. Но в нашей семье всегда беседуют за чашкой кофе. Очень учтивый обычай, как я нахожу, без этого я чувствую себя буквально потерянной. Вы предпочитаете фильтрованный кофе, не так ли?
- Да, большое спасибо.
Она кивнула дворецкому.
- Три фильтрованных кофе, пожалуйста.
- Два, Гертруда, - возразил Эймс. Он уже открыл бар и достал бутылку виски.
- Я полагаю, кофе полезнее, Джордж, - заметила миссис Редфорд.
Эймс налил, не отвечая. Она вздохнула, как будто никогда не могла понять, что мужчинам алкоголь нужен как опора духу.
- Тогда две чашки, Маклеод.
Она сложила тонкие руки и любезно улыбнулась мне.
На Эймса она не обращала никакого внимания. Он стоял в углу и пил. Было совершенно ясно, что мы не сможем ни о чем поговорить, пока не выпьем кофе. Она придерживалась своих обычаев, держалась за внешние проявления своего бытия, что бы ни случилось. Нерушимая скала в бесконечных волнах прибоя.
Маклеод вернулся с кофе и подал мне чашку. Кофе вновь был великолепен. Она сделала два маленьких глотка и отставила чашку.
- Вы хотели поговорить с Уолтером и Дидрой? - спросила она.
- Со всеми вами, - поправил я.
В её голосе не было ни тепла, ни холода, он звучал совсем обычно.
- Дидры вообще здесь нет. Она уехала несколько часов назад. Уолтер должен быть дома. Маклеод, пожалуйста, посмотрите, где мистер Уолтер, и попросите его сюда.