Поколения

Но даже теперь она не чувствовала грусти.., это была достойная смерть, смерть воина. Единственное, что было, – это глубокое сожаление (они ведь так близки были к победе) и сильное чувство раздражения по поводу человека, которого звали Вильям Райкер.

Райкер поднял руку, заслоняясь от ослепительного взрыва на видовом экране, когда "хищная птица" превратилась в крутящиеся обломки.

– Да! – ликующе воскликнул Дэйта. Райкер не тратил времени на веселье по этому поводу, а надавил на свою сигналившую комброшь.

– Мостик – Ля Форжу. Командир, у меня здесь проблема. Внутренние блокираторы были прорваны. Мне нужно...

Раздался шипящий звук, как будто связь была прервана слабыми статическими разрядами. Райкер нахмурился.

– Мистер Ля Форж?..

Где-то вдалеке он услышал крик Джорди:

– Утечка охладителя! Все на выход! – Затем раздались звуки бегущих по палубе ног и крики людей.

– Мостик! – позвал Джорди, его голос был крайне нервным и дыхание еще не восстановилось после бега. – У нас другая проблема. Через пять минут будет пробой искривляющего ядра. Я ничего не могу с этим сделать!

– Понятно, – сказал Райкер. Он заколебался на мгновение, не больше, затем повернулся к рулю:

– Диана, всех эвакуировать в дисковую секцию. Мистер Дэйта, приготовьтесь к тому, чтобы разделить корабль.

Он двинулся к капитанскому креслу с ощущением нереальности происходящего и мрачно нажал контроль, запустив сигнал тревоги, который он надеялся никогда не услышать, кроме как во время тренировок.

Под густой кроной дерева Пикар сделал паузу, ожидая момента, когда Соран будет полностью поглощен работой, затем бросил еще один камень в арку, образованную корнем. Маленький снаряд пролетел мимо цели и вспыхнул разрядами силового поля.

Соран вскинул голову; Пикар сидел с отсутствующим видом на ближайшем валуне и терпеливо ждал, когда внимание Сорана снова будет сконцентрировано на его занятии.., затем бросил затвердевший комок глины с решимостью ребенка, бросающего камешки в воду. Этот также был отброшен в сторону полем.

Капитан поднял голову и увидел глаза Сорана, смотревшие на него с раздражением:

– Вам что, больше делать нечего? – Пикар промолчал и просто стал ждать другого удобного случая. Когда Соран снова склонился над контрольной панелью запуска, он кинул еще один камень в направлении корня.

Этот попал точно в цель. Камешек ударился о песок, затем подпрыгнул и прокатился под аркой, которую создавал корень, оказавшись внутри силового поля.

Пикар еле сдержался, чтобы не запрыгать от радости, чтобы не выдать ее выражением лица, затем пустыми глазами посмотрел на ученого.

Соран закончил работу с контролями и шагнул от панели управления, насмешливо глядя на Пикара:

– Вы уверены, что не хотите отправиться со мной?

– Абсолютно.

Соран пожал плечами, но в его глазах на миг появилось выражение грусти.

– Выбор за вами. Теперь прошу прощения, капитан. Меня ждет свидание с вечностью, и я не хочу опоздать.

Он повернулся и начал взбираться по помосту в направлении вершины скалы.

Больше уже не оставалось времени для аргументов и взаимных убеждений. Пикар бросился на землю и полез под корень. Он выдохнул весь воздух из легких, использовал всю силу ног для того, чтобы вжаться в песок так плотно, как только возможно.

Места было очень мало. Он просунул голову внутрь купола силового поля и успел продвинуть плечи под арку, когда разряды ослепительно вспыхнули прямо перед его глазами. Вспышка на этот раз была необычайно сильной. Когда поле затрещало, он невольно дернулся, затем затих, тяжело дыша, и посмотрел вверх в направлении помоста.

Черно-белая фигура Сорана замерла.

Пикар с силой оттолкнулся ногами и проскользнул вперед по песку, но было слишком поздно.

На вершине помоста Соран повернулся в его сторону, затем рывком вскинул что-то с бедра.

"Фазер", – узнал Пикар, и кровь, казалось, замерла в его жилах. Он попытался откатиться, попробовал высвободить ноги из-под корня. Но путы крепко держали его, в то время как мир вокруг снова растворился в сияющей, смертельной вспышке света.

Джорди со всех ног бежал по коридорам инженерного отсека. Несмотря на хаос вокруг, на мелькающие тела, крики, визг клаксона, он ничего не слышал, кроме своего тяжелого дыхания и биения сердца. Его сознание, казалось, отделилось от тела, которое сейчас совершало движения чисто инстинктивно. Чем быстрее он мчался, тем медленнее для него тянулось время, тем больше охватывало его чувство нереальности происходящего.

За время службы на "Энтерпрайзе" он пережил многое из того, что не могло привидеться ему даже в самых страшных снах, что не под силу было вообразить даже обладателю самой буйной фантазии. Но, несмотря на все тренировки, все приготовления на случай именно этого ужасного момента, он никогда не верил в то, что такое может произойти: Джорди не мог представить себе, что в один прекрасный день ему доведется увидеть облако белого раскаленного газа, которое закроет искривляющее ядро, что всем им придется спасаться и что он будет последним нырять под опускающиеся изоляционные двери.

Тело его похолодело от страха, но странное спокойствие охватило сознание: он воспринимал каждое мгновение происходящего с почти невыносимой ясностью. Джорди видел каждый миллиметр перегородки, палубы, каждую консоль, мимо которой пробегал, и в его мозгу пульсировала лишь одна мысль, – что он никогда больше не увидит этого. Он осознал и почти смирился с мыслью о бренности собственного бытия еще тогда, когда сидел в темноте, слыша лишь голос Сорана и тиканье часов. Теперь он думал, что готов к смерти.., но был совершенно не способен воспринять другое: что "Энтерпрайз" тоже смертен, что инженерный отсек – часть корабля, в которой он провел лучшие годы своей жизни, – может быть уничтожен в течение ослепительных миллисекунд. Он неожиданно вспомнил Монтгомери Скотта и то, как старый инженер рассказывал о горе, которое пережил после потери первого "Энтерпрайза"...