Страница 13 из 33
Григ уже подходил к крыльцу, когда дверь отворилась, и в проеме, поправляя подпоясанную шнуром рубаху, появился Федор. Он молча возвышался над Григом, не двигаясь и не размыкая рта.
- Здравствуй, брате, - приветствовал его Григ.
- И вы будете здравы, - отвечал Федор.
- Не скажеш ли, иде туто искати артель теслей? Тамо старостой Феодор Кичига.
- А про что ти та артель? - вопросом на вопрос отвечал Федор.
- Ано учинка у мене до их есть.
- Так считай, что ты ея нашед, - сообщил Федор, сходя с крыльца.
- Ея - не ея... - отвечал Григ, делая шаг навстречу и протягивая руку. Очень сильно рассчитывал он на это рукопожатие. Был у артельщиков в ходу обычай здороваться, по-особому переплетая большие пальцы. Что-то вроде тайного масонского знака. Григ знал об этом и теперь, плотно вогнав ладонь, прижался своим большим пальцем к верхней косточке запястья Федора, напряженно ожидая его ответа. И тот, опешив от неожиданности, повторил привычный жест. Повторил - и тут же отдернул руку, словно бросил.
- То добре, - сказал Григ удовлетворенно. - Нынча верю. Звати мене Гаврюшка. Ан сице брат мой младой, Ивашка. А ты бо, Федор. Ну, поидем в избу, разговор есть.
Они вошли внутрь, где их уже ждали, хоть и делали вид, что занимаются своими делами. Но не отпускали друг другу щелчков Митяй и Анемподист, и Кузьма бросил собирать на стол, сидел, глядя в окно, на лавке. И только Пров все так же ковырял кочергой в печи, будто искал там что-то.
- Будете здравы, - с порога сказал Григ, сдергивая колпак и кланяясь. - Ан иде мочно поговорити? - обратился он к Федору, обводя взглядом избу.
- А тута и рци, милой человек.
- Разговор у мене особый, - предупредил Григ.
- А у нас тута убо вси свои. Ты, прежде, не робей.
- Ин бити тому, - сказал Григ, сдаваясь. - Ванька! Гляди в окно!
Он подошел к Федору вплотную, засунул руку за ворот и вытащил из-за пазухи письмо Антипа. - Грамоте обучен? Ну тогда чти.
От этих минут зависел успех всей операции. Момент знакомства, казалось, был продуман до мелочей. Центр разработал десятки вариантов возможных действий артельщиков, учел личностные характеристики Федора, сделал необходимые поправки на факторы, определяющие функциональное состояние его организма. Долгими тренировками и страховкой Гнома мимика Грига была доведена до совершенства. Даже одежду ему подбирали с учетом любимых цветов вышедшего к нему артельщика.
Однако возможность срыва все равно оставалась. И Григ каждой клеточкой тела ждал этого, вслушивался, стараясь предугадать реакцию Федора, в малейшие оттенки его интонации, ловил самые незаметные движения рук.
Федор медленно развернул послание, пробежал написанное, вскинул глаза на Грига.
- Где он? - спросил порывисто. - Что с ним?
- Взяли Антипа, - сказал Григ, и лицо его горестно исказилось. Непотребное о государе рекл. Не летати боле соколу. Взяли ж его, ан аз к вам побегох, яко он повелел. Аз Гаврюшка, Иванов, подьячий, на Земстем дворе в письме состою. Нешто он не сказывал вам о таком? У мене годовал он. Завсегда, пришед на Москву, жил. В запрошлый раз открылся он мне во всем. Аз верую теперича истинно... - Он встал на колени, спиной к красному углу, и, глядя остекленевшим взглядом сквозь замершею у печи Права, отбил три земных поклона, - ...в царя демонскаго, отца бесовскаго, князя тьмы. Его почитаю, ему предаю душу свою, ему рад служить ныне и присно и во веки веком.
Краем глаза он увидел, что Чака, стоявшая до сих пор у двери, шагнула вперед и, оборотившись так же, как и он, спиной к красному углу, бухнулась на колени, чтобы отвесить троекратный поклон.
- Молодец! - мысленно похвалил он.
- Спасибо! - донеслось в ответ.
Федор, нагнув большую голову, потерянно смотрел в пол.
- Антипушко... - только и вымолвил он, протягивая письмо Прову. Чти, Пров.
Пров медленно прочитал письмо вслух, задержался, внимательно разглядывая знак внизу листа.
- Вот како, - наконец пробормотал он. - А мы ужо думали... - И обвел глазами артельщиков, замерших в тоскливом осознавании случившегося.
- Ах, брате, брате, - шептал Федор. - Не ладно бысть тобе, эх... Яко же так? - спросил он, обращаясь к Григу. - Како такое содеялось?
- Про то не веде, а веде точию, еже взяли Антипа в наш приказ по государеву делу. И на пытке он собе язык скусил. До тот аз его не видох, бысть не мочно, потом ужо проникнул...
- Что же убо ждет его?
- Не вем. Како государь решит. Бают же, дело ясное. Знамо, конец един.
- Неужто казнят?!
Григ только склонил голову.
- Эх, Антип, Антип, - Федор шагнул к окну, тяжело мотая головой. - Не уберегся, брате, не уберегся.
- Язык-то скусил, - сказал из своего угла Пров. - По уставу содеял. Тайну не выдал.
- Ин быть тому, - сказал Федор, отходя от окна и возвращаясь к Григу. - Сказывай, чего ти желаеши? С чем пришед?
- Желаю воити в артель вашу, быть верным товарищем, свято хранить тайну и дать на верность страшную клятву, - торжественно отвечал Григ. Вместе с братом моим единоутробным, за коего ручаюсь головой.
Он уловил сомнение на лице Федора и вмиг откликнулся, отрабатывая продуманный заранее вариант.
- Думаеш, не шиш ли аз? Опасно, конечно. Но суди сам. Иже б аз от царя шед, к чему то? Легчае есть стрелцов прислати, да взяти вас всех в железа, да на дыбу стащити. Ан аз сам пришед. Примете ми - жалети не будете, не подведу. Примите! Тем паче мастер кровельной нужден вам. Ан аз обучен. Крестный мой тесля бых. Аз, малец еще, ему пособлял. Хошь проверь.
- Ан и проверим, - сказал Федор и повернулся к Прову. - Что скажеш, Пров? Ты - хранитель.
Григ знал, что артельщики иногда величают невысокого, но плотно сбитого и неторопливого Прова этим странным титулом. Вероятно, он соответствовал званию кастеляна общины, поскольку в ведении Прова находилось все ее немудреное имущество.
- Проверим... - задумчиво, словно взвешивая, протянул Пров. - Да только по-нашему проверим, не по-плотницки. Мышлю: спытати ево надобь! решительно заключил он.
Этого момента Григ боялся больше всего. Еще до погружения он понимал, что любой неофит в таком дьявольском деле не сможет обойтись без испытания. Но вот в чем оно будет заключаться, никто не мог предсказать. Хорошо, если все обойдется раскаленным железом или клятвой кровью - Гном с Томпсоном снимут боль и залечат раны. А если заставят некрещеных младенцев резать?
- Мы готовы, - сказал он, спиной чувствуя, так напряглась Чака. Вели, брате.
- А вдруг придется раздеваться? - услышал он ее голос и растерялся. Об этой возможности он почему-то забыл. Обрадовался, что боли не будет... Да и Гном тоже хорош!
- Я это рассматривал, - обиделся Гном. - Это маловероятно. Их культ лишен сексуальной окраски. Даже в самой мистерии они обходятся без женской энергии. Это те же подвижники, инфернального, правда, толка. Им ведь от дьявола ничего плотского не надо.
- Спытаем розно, - указал Федор и кивнул Митяю. - Ну-тко, брате, зведи ево на двор. Сам знаешь про что. А ты, - обратился он к Кузьме, розкали-ка кочергу. Спытаем молодшего.
Григ дернулся.
- Успокойся, - услышал он сквозь стук крови в ушах голос Чаки. - Иди. Я за себя постою.
Плохо соображая, Григ сунулся в дверь, на ватных ногах спустился по лестнице, двинулся за Митяем куда-то вокруг дома. Через камеры он видел Чаку, спокойно сидящую на лавке, Кузьму, сующего в печь толстый, согнутый кочергой прут, да артельщиков, внимательно следящих за ним. Все это не предвещало ничего хорошего, и Григ вдруг почувствовал противную дрожь в руках.
- Да не волнуйся ты! - одернул его Гном. - Дал бы я добро при тревожном прогнозе?! Все будет в порядке.
- Ну что, - сказал Митяй, останавливаясь, - снимай крест.
Кузьма вынул из печи капающий искрами прут, сделал шаг к Чаке.
- Крест? - переспросил Григ, судорожно стискивая кулаки.