Страница 27 из 34
- А это вы откуда знаете? - встрепенулся Вадим.
- Да вот фотография твоя, голубчик, ей даренная. Что на обороте писано? Читай! Не хочешь? То-то же...
- Да что вы, Филипп Антонович! Это просто так... И Симочке тоже вот...
- А что, если Зоя узнает?
- Не узнает. К тому же... К тому же она и так меня бросать собралась. К этому суслику белобрысому из ЧК переметнулась...
- К кому, к кому? - Коренастов наполнил опустевшие стаканчики.
- К Андрюшке Ромашову. Вы ж его знаете - он у вас тут был. Помните, я с приятелями приходил. Вы еще на пароходе с ним познакомились...
- На пароходе? Так он не Лосев?..
- Ромашов, Ромашов! Я его хорошо знаю. Чекист! Меня когда в комсомол принимали, ему такие дифирамбы пели.
- Чекист, говоришь? Точно?
- Еще как точно! В губчека работает. Когда он Зойку от бандитов спас, его мой будущий тесть пригласил к себе. А там как увидел его доктор Суров, сразу признал: он у него в доме обыск делал. Убил бы его за Зойку! Видеть не могу. И зачем он сюда приходил? Я бы дернул еще стаканчик. - Вадим совсем захмелел, язык его заплетался.
- На, пей. И забудь об этом. А то ты все на баб сводишь. Кто о чем, а шелудивый всегда о бане твердит. Пора бы тебе за дело настоящее браться. Одними женитьбами жизнь свою не устроишь. Думаешь, комсомольцем стал - так все образуется. Шиш!.. Они вон еще раскопают, кто твой отец, узнают, как ни ловчи. С ними знаешь как надо? - Коренастов поднял глаза на собеседника и, увидев, что тот уже спит, положив голову на руки, с досадой сильно толкнул его. Мертвецки пьяный парень кулем свалился под стол.
Чекист! Как же теперь быть? Филипп Антонович поднялся, прошелся по комнате. А может, за его домом уже наблюдают? Да нет, глупости! Если бы следили, он заметил бы, опыта достаточно. Однако предпринимать что-то надо... Его размышления прервал осторожный, но настойчивый стук. Что обыск, уже?.. Нет, нет, без паники! Так с обыском не стучат... Он налил в стакан самогон, выпил одним глотком и пошел к двери.
- Кто?
- Скажите, Синегубов Сергей Сергеевич не здесь живет?
- А вы ему кем приходитесь?
- Двоюродным братом, - донеслось снаружи.
- Свой, - с облегчением вздохнул Коренастов и загремел засовами.
В свете керосиновой лампы перед ним возник высокий носатый мужчина в крестьянском чапане и широкополой шляпе.
- Привет, Антоныч! Не узнаешь? - Гнусавый голос незнакомца что-то напоминал хозяину, но он только молча пожал плечами.
- Сейчас узнаешь. - Пришелец сбросил прямо на пол чапан, снял шляпу и... сдернул нос. - Ф-фу, проклятый! И как только актеры эту муру на лицо цепляют! Я прямо измучился. Теперь признаешь? - На Коренастова уставилось уродливое безносое лицо бывшего начальника контрразведки каппелевцев Баньковского.
- О, господин полковник! Как это вы решились пожаловать сюда? Вас же в городе многие знают.
- Для этого нос проклятый и приклеил - чуть не задохнулся. Ну, здорово, давно не виделись.
- С прошлого года. Вы зачем к нам?
- Дела, дружище, дела. Личные и государственные. Как брат поживает?
- Убили его красные. Он у Ухначева начальником штаба был.
- Ай-яй-яй, не знал, не знал. Жаль, хороший офицер был. Сочувствую от души. Может, пригласишь, наконец, в комнату? Или у тебя там есть кто?
- Есть, парень один, спит пьяный. Проходите.
- О, да у вас тут выпивка! Это хорошо. - Баньковский быстро налил себе полный стакан. - Твое здоровье. Времени мало, давай о деле, - он покосился на спящего на полу Вадима.
- Ничего, его пушечным выстрелом не добудишься. Ладно, ладно, я его вытащу. - Коренастов подхватил Вадима за ноги и поволок в спальню Симочки. - Теперь можете совсем не беспокоиться, - сказал он, плотно прикрывая дверь.
- Вам следует срочно получить большую партию боеприпасов и оружия. Там же...
- Трудно очень стало ездить по Волге - чекисты везде шныряют, выглядывают, выискивают.
- Ничего не поделаешь. Вывезти оттуда надо, не медля. Сами знаете, держать там долго невозможно.
- Придется не в город, а прямо в лес доставлять.
- А что, тут вам не надо?
- Здесь уже заполнено все. Хватить должно на всех, в случае если удастся подняться. А вы почему же сами приехали? По почте удобнее и безопаснее.
- Говорю же тебе, личные дела были. Вот заодно и зашел. Так надежнее, чем письмом. Сам знаешь, как они теперь идут. - Баньковский налил себе еще стакан и покосился на капусту. - Чего-нибудь посущественнее нет?
- Сейчас принесу...
- Ну, рассказывай, как в Симбирске жизнь, - благодушно сказал Баньковский, когда они уже вдвоем выпили и закусили, - как большевички тут орудуют. Был я сегодня у своего дома. Поглядел и ахнул: одни стены. Разграбили товарищи, все добро вывезли. А потом прошелся, посмотрел: у Кирпичникова, Заборина, Балакирщикова - везде то же самое. Прямо плакать хочется. Может, и в самом деле господь бог наказывает нас, православных, за грехи наши, а?
- Да какие там грехи! Добренькие слишком с ними были - вот и расплачиваемся. Крепче зажимать надо было. И казней, казней побольше! А то, видите ли, ссылки им...
- Может, ты и прав. Вон твой друг Никита Ухначев как с мужиками расправляется - почище, чем я в контрразведке. Его и боятся, по всей губернии страх нагнал, второй год изничтожить не могут. Так-то... Ты ему оружие-то побыстрее подкинь, понял? А то вы тут в городе все медлите.
- В такой обстановке хочешь не хочешь приходится в союзнички всякую шваль брать - анархистов, эсеров... Вот и либеральничаем.
- Да-да... Ну, ничего, большевиков задавим, с этими быстро расправимся. Давай-ка выпьем. - Баньковский снова поднял полный стакан и взглянул на Коренастова. Тот спал, положив свою большую лохматую голову на руки.
- Ого, хозяин-то, кажется, уже бай-бай, - негромко сказал сам себе полковник. - Что ж, и без него не заскучаем.
Он допил свой стакан. Затем открыл грязный брезентовый портфель, с которым пришел, и стал вытаскивать из него какие-то бумаги. Наконец с самого дна достал объемистый узелок, положил на стол и развязал. Тускло заблестели золотые браслетки, ожерелья, кольца, сверкнули яркими лучиками бриллианты.
Баньковский несколько мгновений молча любовался своим богатством. Да, черт возьми, он все же сумел раздобыть себе кое-что на черный денек! А ведь два состояния когда-то прожил! Ну что ж, господа хорошие, вы здесь себе воюйте с большевиками, а с него хватит. Все равно толку нет и не будет. Теперь бы только пробраться из России за границу. В Париж - вот куда надо ехать...
Углубленный в свои мысли, полковник не слышал, как скрипнула дверь и в столовую вошла молодая женщина в халате, с распущенными волосами. Симочка недавно вернулась - прошла в дом через половину религиозной общины. В спальне увидела на полу спящего пьяного Вадима и поняла, что Коренастов с кем-то еще пьет. Раздевшись и улегшись в огромную двухспальную кровать, она прислушалась к тихой беседе в соседней комнате, однако ничего не могла разобрать. Но вот разговор стих. Ушли?..
Она встала и тихо отворила дверь. Увидев страшного безносого человека, уставившегося в драгоценности на столе, Симочка остолбенела. Первым движением Баньковского было прикрыть свои сокровища, но он тут же понял: поздно, эта женщина все равно их уже увидела.
- Вы кто?
- А вы? Я хозяйка здесь, Серафима Ивановна.
- Ха, а я ведь вас знаю...
- Откуда?
- Да, да! Вы вот такой девочкой были - дочка Анны Федоровны. Где она теперь? А ну-ка давайте выпейте со мной за компанию. Да не бойтесь, не кусаюсь...
Симочка нерешительно подошла к столу и села напротив. Крепко захмелевший полковник не сводил с нее глаз.
- Какая же вы красавица! - вдруг прохрипел он и протянул к ней руки. Испуганная женщина вскочила со стула, подбежала к двери.
- Захотите - все это будет вашим, - Баньковский широким жестом обвел драгоценности. - Все! Поедем с вами в Париж...