Страница 14 из 34
- У меня вот свечка есть, - деловито сообщил он, - а за дверью лопата спрятана. Сейчас все и осмотрим...
Внизу Федор Кузьмич поставил свечу на земляной пол, разыскал первым делом в темном углу какое-то тряпье и плотно завесил два маленьких окошка, выходящих на улицу. Сдвинув в сторону ломаные стулья, рваные тюфяки, старые книги, он внимательно осмотрел пол.
- Тут, кажись... Ох, не ндравится мне ето, - бормотал он, примеряясь, где лучше начинать копать.
- Что не нравится, Кузьмич?
- Да, понимаешь, когда мы сукно-то закопали, я сверху землю сперва трухой соломенной из матраса присыпал, чтобы, значит, не видно было свежего раскопа. А уж потом барахло ето навалил сверху. Ну так вот... - Он остановился, вытащил кисет и стал задумчиво скручивать "козью ножку".
- Да не тяни ты душу! - воскликнула Евдокия Борисовна. - Потом покуришь! Что там?
- Ну, нет, значит, той трухи, земля свежая - заровнена, а трухи нет. Я ето еще днем приметил.
- Тогда давай копать скорей! - Она схватилась за лопату.
- Сейчас, сейчас. Надо же место точно отметить. - Сторож отобрал лопату и принялся что-то отмерять ее ручкой от одной стенки, затем - от другой. - Здесь, ето уж точно. - Наметив квадрат, он принялся копать.
Когда все было изрыто и перекопано, он разогнулся и вытер рукавом вспотевший лоб.
- Нет ничего! Видно, ухватил кто-то наше сукно, Борисовна!..
- Как это нет? Не может быть! Ты, наверно, не там копаешь! - Евдокия Борисовна схватила валявшийся тут же железный прут от старой кровати и принялась с силой втыкать его в пол. Прут легко входил в рыхлую землю, ни на что не наталкиваясь.
- Но кто выкопал, кто? Ведь знали только четверо!
- Да, в этом еще разбираться надо. - Сторож присел на ящик и закурил. - Вот что я тебе скажу: заявляй в Чеку. Они там для таких дел поставлены.
* * *
Вот и знакомый дом - бывший пивзаводчика Скачкова. Будто вчера отсюда ушел. Те же стены, та же мебель в большой сумрачной прихожей перед кабинетом Лесова. А сколько событий прошло за три месяца, что он здесь не был! У стола печатает на машинке какая-то незнакомая девушка, да у окна стоит, скучая, паренек в длиннополой шинели. Может, это новый курьер вместо него?
- Ромашов? - переспросила девушка. - К Лесову? Подождите, он занят. Сейчас освободится.
Дверь кабинета председателя губчека открылась, и вышел Золотухин, в расстегнутой тужурке, раскрасневшийся, веселый, будто и не было у него никакой бессонной ночи.
- О, Андрей! Погоди, я сейчас. - Он скрылся в соседней с кабинетом двери и буквально через мгновение показался снова. "Как чертик из коробки в детской игрушке", - подумал Андрей и улыбнулся. От веселого сравнения стало легче. Нет, не будут его ругать за то, что он вчера упустил бандита.
- К Лесову иди, я тоже сейчас зайду.
Андрей прошел в кабинет и нерешительно остановился у двери.
- А, Ромашов! Здравствуй, здравствуй! Проходи, - вышел из-за стола к нему навстречу председатель губчека. - Давно не виделись, давно. Можно сказать, целую историческую эпоху. Садись, рассказывай!
Андрей смущенно пожал протянутую руку. Присев на кончик стула, он только теперь заметил сидящего сбоку у стола улыбающегося Крайнова.
- Вы, товарищ Лесов, простите уж меня, - начал Андрей, - но я и сам не знаю, как того гада упустил... Думал, пристукнул его, а он вот ожил...
- Ты о чем? - прервал его Лесов. - А, о вчерашнем? Знаю уже, Золотухин доложил. Я тебя о жизни твоей спрашиваю.
- Так что жизнь! Повоевал с контрой совсем чуть-чуть. Не повезло. А теперь вот никак на фронт отсюда не выберусь.
- Ну, это ты, браток, брось! Фронт революции сейчас везде. И здесь тоже! Что у тебя вчера не бой разве был? Да еще рукопашный!
- Бой, только...
- Никаких "только"! Знаешь, какой враг здесь - коварный, жестокий, из-за угла, втихую действует, пощады не жди. Вчера небось сам почувствовал?
- Почувствовал...
- Вот-вот, и я говорю: ты парень понимающий. Мы тебя хорошо знаем - и происхождение твое, и образование, и преданность делу революции. А порыв твой - повоевать с врагами... У нас сколько угодно для этого условий есть. Ну как, пойдешь к нам?
- А куда - опять курьером?
- Да нет. Подрос ты, опыт кой-какой накопил. Будешь помощником у Золотухина. Он уже за тебя просил. Подучишься у него - настоящим чекистом станешь. Помни: не просто это. Знаешь главную заповедь чекиста?
- Нет.
- В ЧК можно работать только с чистыми руками и горячим, до конца преданным революции сердцем.
- Понятно...
- Да, кстати, и ты Золотухину кое в чем поможешь. Парень ты грамотный, начитанный. А у него с грамотностью дела неважно обстоят - два класса церковноприходской школы. Как напишет протокол допроса, так сам разобраться в нем не может. Вот и обогащайте друг друга знаниями. Будет польза и делу и вам обоим. Борис Васильевич, - обратился Лесов к Крайнову, - значит, с сегодняшнего дня зачислить Ромашова в штат СимбгубЧК помощником уполномоченного. Оформи ему все документы и перевод из отряда сюда. Ну вот, желаю успеха...
В это время в комнату вошла девушка, которая печатала на машинке, быстро подошла к Лесову и что-то зашептала ему на ухо.
- Ромашова? - громко спросил тот. - Пригласи-ка ее сюда.
Андрей весь напрягся, даже подался вперед на стуле. Мать?.. А в кабинет уже входили Евдокия Борисовна и Федор Кузьмич. Вслед за ними вошел Золотухин. Лесов внимательно, не перебивая, выслушал рассказ заведующей швейной фабрикой, затем спросил:
- Кто еще, кроме вас двоих, знал о запрятанном сукне?
- Катя Кедрова, кладовщица, - ответила Евдокия Борисовна. - Но она человек надежный, со мной вместе в тюрьме за тот материал страдала. А сейчас, после этого, вот сразу и свалилась - сыпняк... Да еще товарищ Стежкин из воензага. Но он как ушел тогда на фронт, так и воюет где-то по сей день.
- Как вы думаете, почему белые так охотились за сукном?
- Да Катя как-то случайно услышала перед допросом: те двое полковник безносый и заместитель его, рыжий, - хотели на этом сукне у своих же заработать...
- Рыжий? - вскочил, прервав мать, Андрей. - Так это ж, верно, тот самый! - И, тут же сообразив, что вмешался не в свое дело и перебил важную беседу, густо покраснел и опустился на стул.
- Тот самый, говоришь? - спросил Лесов. - Это становится интересным. Оче-ень... - Он взглянул на Золотухина. - Соображаешь? Ну ладно, потом поговорим. А вы, товарищи, не беспокойтесь, вы сделали все, что велел вам революционный долг. Поищем вашу пропажу. - Он вышел из-за стола и пожал руки Евдокии Борисовне и Федору Кузьмичу.
Когда посетители ушли, Лесов сказал Андрею:
- Ну вот, товарищ помощник уполномоченного, не успел ты приступить к исполнению своих обязанностей, а уж первое серьезное дело тебе подворачивается. Будешь искать сукно вместе с Золотухиным. Не возражаешь, Золотухин?
- Нет, конечно, товарищ Лесов! Я же его сам просил себе в помощники, - весело ответил Никита.
- Ну вот и хорошо! - отозвался Лесов. - А теперь, товарищи, давайте-ка подведем предварительный итог по "делу" рыжего.
Лесов снова уселся на свой стул, взял карандаш и стал что-то чертить на лежащем перед ним листе бумаги.
- Значит, так. Перед нашим отступлением из города какой-то человек рыжеволосый - предлагал Ромашову крупную взятку за бланки губчека. Затем тот же рыжий пытался с их помощью освободить из тюрьмы заключенных там руководителей левоэсеровского мятежа. Помните, Андрей тогда узнал его? Потом вдруг появился в городе рыжеволосый заместитель начальника белогвардейской контрразведки - палач, каких мало. Тот ли самый, надо еще установить.
Теперь дальше. Белые отступили, а мы в городе столкнулись с целым рядом диверсий. Чувствуется чья-то опытная рука: весьма точная корректировка огня белой артиллерии, поджоги продовольственного склада и казарм, наконец, вчерашняя попытка взорвать мельницы. И вот что интересно: Ромашов считает, что человек, сбежавший от него, - тот самый рыжеволосый. Похож, мол, очень, только волосы черные. Так я говорю, Андрей? У тебя, видно, память на лица хорошая.