Страница 26 из 65
Взгляд сквозь годы
Когда думаешь о том, какими подводники вступили в войну и какими закончили ее, то замечаешь огромный качественный скачок, который был сделан в ходе боевого совершенствования. Этот скачок был, конечно, немыслим без развития техники и оружия, а также без поисков и дерзаний самих подводников. В схватках с противником они, как и воины других родов войск, проявили беспримерное мужество и патриотизм, мастерство и настойчивость в выполнении боевых задач, показали себя и творцами новых тактических приемов.
Мне бы хотелось коротко рассказать и о том, что было внесено нового в тактику подводной войны, и о тех, кто были новаторами в этом деле, уделив особое внимание командирам кораблей. Я не мог бы сделать это тогда, в сорок пятом. Понадобились годы, чтобы изучить и проанализировать факты, прочитать большое количество публикаций, встретиться и поговорить со многими ветеранами и взглянуть на пройденный путь не только с вершины прожитых лет, но и с той высоты, до которой прошагал по многим ступенькам служебной лестницы.
Военные говорят: ничто не меняется так быстро, как тактика боевого применения оружия. Подобное утверждение имеет под собой почву. Взять хотя бы использование торпедного оружия. До войны и в самом ее начале подводники атаковали противника одиночными выстрелами. И сразу выяснилось, что в этих случаях расход торпед на каждый потопленный корабль или судно чрезвычайно высок. Поэтому встала задача повысить эффективность атак, и прежде всего путем усовершенствования тактики использования торпед.
Проблему, разумеется, решал не один человек. Мне, например, известно, что существенный вклад в это дело внес известный специалист в области тактики боевых действий подводных лодок - доктор военно-морских наук, лауреат
Государственной премии контр-адмирал Анатолий Владиславович Томашевич. По его трудам практически обучался весь командный состав наших подводных сил того времени. Томашевич создал таблицы маневрирования и стрельбы подводных лодок, которые в годы Великой Отечественной войны сыграли исключительно большую роль.
Внесли свою лепту в поиски нового метода и командиры лодок. В морских глубинах они проверяли теорию практикой, вносили свои изменения, поправки. Так родились методы залпового использования торпед и с временным интервалом. Основное преимущество тут -заключалось в том, что компенсировались и, следовательно, сокращались возможные ошибки при определении элементов движения цели. Это преимущество оказалось существенным. Ведь в то время еще не было торпедных автоматов стрельбы и расчеты, а также определение элементов движения цели - курса, скорости, дистанции - производились в основном по таблицам. Для этого приходилось имперически сопоставлять пеленга и дистанции до корабля-цели, величину изменения пеленга и расчетную величину с табличной. Именно так расчет центрального поста готовил для командира корабля данные для стрельбы. Этот процесс был не простым, особенно если цель маневрировала противолодочным зигзагом или шла в охранении. Залповый метод и стрельба торпедами с временным интервалом резко повысили результативность торпедных атак. Этот метод послужил также толчком для дальнейшего развития творческой мысли: родилась идея поражать одним торпедным залпом две, а то и три цели одновременно.
Сначала, правда, немногие из нас думали о реальной возможности таких атак. Но наиболее пытливые и инициативные командиры подводных лодок уже прикидывали, что путем расчетливого маневрирования и выпуска торпед с таким расчетом, чтобы они пересекали курсы нескольких кораблей в конвое, можно одновременно поразить несколько целей.
14 января 1942 года командир подводной лодки "С-102" Северного флота капитан-лейтенант Л. И. Городничий, выполнив точно рассчитанный маневр, четырехторпедным залпом уничтожил два тральщика из состава конвоя.
У нас, на Балтийском флоте, успешную атаку одновременно по двум целям осуществил в сентябре 1942 года командир "Лембита" капитан-лейтенант А. М. Матиясевич.
Прибывший с Тихоокеанского флота на Северный капитан 3 ранга Л. М. Сушкин, командовавший подводной лодкой "С-55", одним четырехторпедиым залпом отправил на дно два фашистских транспорта.
Не с каждым из этих офицеров мне довелось познакомиться. А вот подводного аса капитана 3 ранга В. А. Тураева я знал неплохо, поскольку служил, с ним в одной бригаде.
Среди подводников-балтийцев он был известен как человек ищущий, неугомонный. Поэтому я не удивился, когда с Северного флота (куда был переведен Тураев) поступило сообщение, что именно он, командуя лодкой "С-104", одним залпом утопил три корабля противника. Произошло это 20 июня 1944 года. Те, кто знает, какое требуется терпение и выдержка при производстве атак, поймут, сколь значительным был успех этого командира.
Тураев осуществил и самый продолжительный за годы войны боевой поход советской подводной лодки. Произошло это во время его службы на Балтике. Тогда он командовал подводной лодкой "С-12". Поход продолжался 60 суток - с 20 сентября 1942 года по 18 ноября 1942 года.
В связи с этим, видимо, полезно вспомнить, что история длительных плаваний берет свое начало еще с довоенных времен. В середине тридцатых годов в нашей стране зародилось стахановское движение, в основе которого лежали дерзание, ломка установившихся взглядов и представлений. Шел массовый штурм новых и новых рекордов. Гремели имена Алексея Стаханова, Александра Бусыгина, Петра Кривоноса. Тогда-то и созрела мысль, что в военной области тоже можно пойти путем стахановцев, У подводников, например, бытовало мнение, что из техники можно выжать больше, чем предусмотрено спецификацией.
Миссию первопроходца осуществил экипаж подводной лодки Тихоокеанского флота "Щ-117". Командовал ею Николай Павлович Египко, о котором я рассказывал в начале книги. Комиссаром на лодке был Сергей Иванович Пастухов.
Автономность плавания, как известно, для "щук" была установлена двадцатисуточной. Встал вопрос: а могут ли лодки такого типа пробыть в отрыве от баз дольше этого срока? 11 января 1936 года "Щ-117" вышла в море и пробыла там 40 суток, то есть вдвое больше нормы.
Что греха таить, некоторые моряки сомневались в необходимости подобных экспериментов. Им казалось, что подобная погоня за рекордами вряд ли имеет практический смысл. Но вот грянула война. В Финском заливе оказались закупоренными подводные лодки Балтийского флота. Для того чтобы действовать на морских коммуникациях врага, им необходимо было как бы уйти за линию фронта и длительное время находиться в отрыве от баз. Вот тут-то и пригодился в определенной мере опыт "Щ-117".
В годы войны были осуществлены беспримерные для того времени походы подводных лодок с Тихоокеанского флота на Северный. Дальность этих походов была равна кругосветному плаванию. Лодки пересекли два океана и девять морей. И в этом случае опыт плавания "Щ-117" сыграл свою положительную роль.
Таким образом, сама жизнь показала, что стоит производить эксперименты, стоит смело использовать технику в самых сложных условиях, выжимать из нее все возможное. Именно в этом заключалось максимальное приближение боевой подготовки в мирное время к той реальной, которая может возникнуть в войну.
Трудно перечислить все то новое, что было внесено советскими подводниками в тактику действий подводных лодок. Да я, собственно, и не собираюсь этого делать. Тема настолько обширна, что вряд ли может вместиться даже в отдельный капитальный труд. Отмечу только, что и постановка минных заграждений, и атаки со всплытием с одновременным использованием артиллерии - все требовало инициативы, творчества, решительности.
Хочу кратко остановиться на эволюции применения акустики. Когда в начале войны стало известно, что командир "М-172" капитан-лейтенант И. И. Фисанович прорвался в изобилующий навигационными опасностями, расположенный на Крайнем Севере залив Петсамовуоно, потопил там крупный транспорт, а затем, ориентируясь только по данным гидроакустики, вышел из залива, - это казалось если не чудом, то крупным достижением.