Миро-Творцы

Он вдруг замолчал и наклонил голову, массируя пальцами виски. Даже прикрыл глаза, концентрируясь.

– Что? – с тревогой спросил Руслан.

– Кто-то на подходе, – ответил Вадим. – Теплая компашка… Едут по дороге, с ветерком… Мясорубы, да! Дьявол им в помощь.

Уже несколько дней он не ощущал эту публику вблизи, и тут на тебе, заявились! Видно, “король” почуял, что с выводком неладно, а до низших звеньев впрямую не дотянуться – пока еще всех соберешь!.. Вот и призвал на подмогу сектантов, благо оповещение у них отлажено, как у тимуровцев.

Конечно, собралась не вся секта, зато сплошь адепты, уже заведшие учеников: по три, по четыре-пять – вплоть до дюжины. Изуверская элита, утвердившая себя пытками и убийствами, властители обывательских дум, потрясатели воображения. Идеологи и выдумщики – те, кто планировал операции, кто подводил под злодейства теорию, кто придумывал оправдания для колеблющихся. Те, кто придавал зверству видимость ритуала!..

И самое занятное, что возглавлял отряд старина Эрнст, генерал доминиканцев. Как-то он сумел вырваться из монастырского подвала, – видно, недооценили Вольные Творцы своего пленника. Или его вытащил “король” по старой дружбе. Надо ж кем-нибудь заместить дедушку Серафима, по нечаянности раздавленного Мстителем? Как водится, убежденного фанатика, искренне брызжущего слюной, сменил циник с ловко подвешенным языком. Словно пресловутый флейтист, он увел из города отпетых садистов – но лишь затем, чтобы после завершения кровавых дел вернуть обратно.

Открыв глаза, Вадим направил их на дальний край поляны, где из-под колышущихся крон уже выезжал на простор бронетранспорт, набитый мясорубами. Бог знает, где разжились они убойниками и гранаметами, где раздобыли такую машину, оборудованную пулеметами и даже пушкой, – наверно, внутри секты хватало людей со связями. А может, сама Крепость благоволила к мясорубам, подкармливая, как многих формальных оппозиционеров.

Сделав знак росичу, Вадим в одно касание перемахнул подоконник, слетая на покатую крышу гаража. Тут же присел на корточки, подгадывая момент для отчаянного спурта, который не разглядеть заурядам. Кто там несется, куда?.. А спуртер уже наверху – взламывает запоры, ныряет в люк, врезается в толпу, отключая одного за другим. Это не ваши игры, гаденыши, тут лига повыше!..

Транспорт затормозил невдалеке, из кабины выбрался Эрнст, неуклюже ворочая гранаметом, ступил вперед шаг, другой.

“Повязать, всех повязать! – думал Вадим, брезгливо морщась. – Рассадить по клеткам, как гиен, и даже детям не показывать, чтобы не передалась зараза! Ужо я вам…”

Над его головой что-то жахнуло, зашипело; воздух пробуравила визжащая булава, с разгона впившись в броню. Транспорт вспучился, изо всех щелей выплескивая пламя, а затем полыхнул целиком, словно костер ведьмы – очистительный, жертвенный костер… Все-таки страшная вещь – кумулятивная граната! Не слабей плазмомета, если попадает.

Что творилось внутри, Вадим не стал слушать – отпрянул облаком подале, как от проказы. И так было ясно, что не выживет никто. С жрецами мясорубов покончено – по крайней мере, нынешними. “Пусть другие попробуют сделать больше”.

Уцелел только Эрнст, брошенный взрывом наземь. Оглушенный, он пытался подняться или хотя бы отползти от огня, уже поджаривавшего ему пятки. Может, и проснулись угрызения – кто знает? Со страху чего не бывает.

В растерянности Вадим оглянулся на Руслана, еще не убравшего с плеча облезлой трубы (и где только выкопал?), но не увидел в глазах юноши ни сожаления, ни сомнений. Для него это были ядовитые пауки, очень удачно запихнутые в банку. И огонь против них – лучшее средство. Воистину “рыцарь без упрека” – прямо мороз по коже!..

“А вот интересно, – подумал Вадим, холодея, – сам-то я вправду не заметил, как наводилась кумулятивка… или незахотел этого видеть ?”

Спрыгнув с крыши, он подбежал к доминиканцу, за шиворот отволок от полыхающей машины, бросил под стену. Потом забрался в кабину “ворона”, сменяя истомившегося Алеху.

– Можешь прогуляться в дом, – предложил Вадим маленькому слухачу. – Хотя ты и так все слышал.

Конечно, тот предпочел дополнить впечатления осмотром и сразу покинул вертушку. Усевшись за пульт, Вадим рассеянно пробежался пальцами по кнопкам. Затем, решившись, запустил винты и поднял машину в воздух, гоняя по поляне вонючий дым, валивший из транспорта.

Нельзя сказать, чтобы Хозяин совсем уж не пригодился, однако все повернулось не как планировалось. А о дальнейшем его прокорме пусть печется Михалыч. Авось он не станет скармливать чудищу Магистров… Впрочем, его проблемы. Мясо – оно и есть мясо. Можно человечину считать кормом, а можно и животин приравнять к людям.

Водворив Хозяина в прежнюю камеру, Вадим накрепко ее запер, даже привалил валунами дверь. И тут же снова взмыл в воздух, одним гигантским скачком вернувшись к блокгаузу. Соскочив на землю, подошел к Эрнсту, сумевшему наконец подняться на четвереньки.

– Кто ж послал тебя, милый? – поинтересовался Вадим, присев на корточки. – Ну расскажи, как ты вез этих мерзавцев, чтобы предать возмездию!..

Несильно он толкнул монаха в плечо, и тот завалился на бок, неуклюже ворочая конечностями. Ко всему Эрнст еще и оглох – во всяком случае, на время.

Сплюнув в сторону, Вадим вернулся в светлицу, слегка опаленную ракетой. Здесь уже хозяйничала Оксанка, расставляя по убранному скатертью столу нарядную посуду. Розетки светились янтарным вареньем, хрустальные вазы благоухали свежим печеньем. К счастью или нет, на это Шершни не позарились.

– Надеюсь, борща не будет? – со смешком спросил Вадим, вспомнив другой стол, двумя этажами ниже. – Обойдемся без мясных блюд, ладно?

Опустившись на стул, он с опаской покосился на дверь, чувствуя, что уже пора. Вот сейчас она откроется и…

Дверь отворилась, и в комнату вступил Михалыч, причесанный, приодетый (когда успел?), почти благообразный, ведя за руку пышноволосую миловидную девицу, сколоченную ладно и крепко, так что едва втиснулась в Оксанкин сарафан, а ноги и вовсе остались босыми.

Чудо все ж состоялось, а ведь кто мог надеяться при виде останков!..

– Зовется Милицей, – негромко объявил колдун. – Поживет покуда здесь. Ясно вам?

Да уж, на нее не пожалели “мертвой воды”! Неизвестно, сколько мяса успели переварить луженые желудки Шершней, но остатков вполне хватило для воссоздания плоти – довольно сухой, впрочем, поскольку жир ушел едва не весь. Девушка сделалась такой, какой должна была стать при надлежащем уходе и нормальной жизни, без непроглядной этой нищеты и выматывающей пахоты с рассвета до заката, без скудного пайка и грубой обуви. Пожалуй, Милицу теперь не всякий признает – даже из родичей.

– Лишь бы глухоманцы не прознали, – отозвался Вадим. – Ведь бог знает, что подумают!..

Отведя взор, Руслан сурово поджал губы, решив, видно, поставить это дело под свой контроль – не глядя на то, что ему втемяшивали.

– Черт – знает, – поправил Михалыч. – Бог вряд ли… Слышь, пострел? – глянул он на Алеху. – Помалкивай! Мало мне забот без селян?

– А я, может, и не вернусь вовсе, – огрызнулся малец. – Чё мне в поселке делать? Вон с ними полечу, в Замок!

– Ага, ждут тебя там, – хмыкнул хозяин. – Все глаза проглядели!

Он провел покорную гостью к стулу, заботливо усадил. Сам разместился напротив, поглядывая то на нее, то на дочь – будто сравнивал. А скорее, не давало покоя, что он сотворил с Шершневой добычей, распятой на решетке, точно кура по противню.

Оксанка улыбнулась сочувственно и принялась разливать по чашкам настой из потусторонней травки, дымящийся странными ароматами. Дождались-таки идиллии – после всех дневных кошмаров.

– Занятно, – сказал колдун. – Ведь все понимает, все помнит, все умеет. А – нежить. Как это принять?

– Представь, что она спит, – предложил Вадим. – Мы уж чесали языки по сему поводу. Чем не летаргия? Только что гуляет да кормится… Кстати, ее-то на кровь не потянет?