Всадники

Как только Турсен отдал последние приказания, к нему обратился Ялваш, самый старший из всех чавандозов, чей профиль напоминал хищную птицу :

- Мы не видим здесь Уроса, твоего сына. Разве он не едет в Кабул?

- Едет. - ответил старик.

- Но на какой лошади? - спросил Ялваш. - Ты отдал нам самых лучших.

Турсен ударил своей большой ладонью Ялвашу по плечу:

- Ты стар и сед,- сказал он недовольно, - а все еще не знаешь, что в отношения отца и сына чужому лучше не мешаться?

Ялваш закашлялся, таким сильным был удар.

- Следуй за мной,- бросил Турсен Рахиму.

Очень скоро сады, виноградники, посадки фруктовых деревьев и бахчи с круглыми, темно-зелеными арбузами, остались позади и они пошли по невозделанной земле. Турсен шел впереди большими, твердыми шагами.

Потом земля начала переходить в редкий лес. Они поднялись по тропе, которая вилась у подножия холма поросшего кустами ежевики.

Турсен палкой раздвинул ее колючие ветви.

Когда Рахим вынырнул из под них, то внезапно оказался на широкой, светлой поляне. В ее середине росло несколько густых и крепких деревьев и там же находился небольшой пруд, а рядом была каменная скамья. Возле этой скамьи, привязанный веревкой, стоял конь. Это был жеребец темно-рыжей масти, с длинной развевающейся гривой, крупной и сильной грудью, с изящными, но крепкими ногами, такой непокорный, такой легкий и одновременно величественный, что самые дорогие и лучшие лошади Осман бея никогда не смогли бы сравняться с ним в красоте и силе даже в половину.

Турсен подошел к большой палатке, которая стояла у другой стороны пруда окруженная зарослями. Какой-то человек появился на ее пороге, низко поклонился и сказал:

- Добро пожаловать, господин!

- Привет тебе, Мокки.- ответил Турсен.

Человек распрямился. Он был еще очень юн, но такого высокого роста, что большой тюрбан Турсена доставал ему лишь до подбородка. У него было плоское лицо, широкие скулы и большой рот. Полы его бедного, слишком короткого чапана открывали его мускулистые ноги, а рукава еле-еле достигали запястий. Искренние и невинные глаза Мокки встретились с глазами Рахима. И Мокки дружелюбно улыбнулся маленькому слуге.

Турсен обошел пруд и остановился возле рыжего жеребца. Мокки и Рахим пытались последовать за ним, но он запретил им это и положив обе руки на рукоять своей палки, застыл возле коня словно живая статуя..

Конь чувствовал его взгляд, и хотя он стоял на солнце, по его телу прошла дрожь, мускулы заиграли, он встал на дыбы и его глаза полыхнули огнем.

Наконец Турсен сказал :

- Я думаю, конь в хорошей форме.

В два прыжка Мокки очутился рядом с ним.

- В хорошей форме!- воскликнул юный конюх. - Господин, этого коня невозможно описать словами! Он просто летит над землей! Десять коней один за другим можно загнать, но этот конь будет мчаться все дальше! Прикажи ему все что хочешь, и он тебя поймет...этот конь...он просто...просто...

Мокки не находил больше слов. Поэтому он начал смеяться и все его лицо засияло. В его смехе была такая жизнерадостность и доброта, что даже сам Турсен, чье лицо всегда оставалось замкнутым, чуть-чуть улыбнулся.

- Ты хороший саис*, Мокки, - сказал он почти мягко.

Но затем продолжал очень строгим тоном:

- Кто ездил на коне последний раз?

- Вчера вечером твой сын... а сегодня утром я. - сказал Мокки.

- И как?- спросил Турсен

- Мечта! - Мокки прикрыл глаза, словно все еще чувствовал ветер той дикой скачки.

Турсен взглянул на его изменившееся лицо, его крепкие руки и массивные, квадратные колени и сказал:

- Из тебя бы мог получиться хороший чавандоз.

Мокки рассмеялся снова:

- Ну, конечно, с таким-то конем! Это же что-то невероятное!

- Хватит уже об этом...- буркнул Турсен.

Мокки мгновенно замолчал и засмущался. Ему стало стыдно и за свои улыбки, и за шутливый тон.

- Пойду, отполирую седло. - серьезно нахмурившись сказал он, и наклонив голову, высокий саис, скрылся в палатке.

Турсен присел на каменную скамью.

"О, нет, - подумал старый чавандоз,- никогда больше не появится на земле подобный жеребец. Потому что не будет на земле Турсена, который , путем бесконечных усилий и заботы, из трясущегося жеребенка, который беззаботно прыгал и лягался, смог вырастить такого несравненного, такого великолепного коня."

Скаковые лошади для бузкаши должны сочетать в себе не сочетаемые качества: взрывной темперамент и умение выжидать, легкость, быстроту и выносливость вьючного животного, быть агрессивными как лев и послушными как дрессированная собака. Как иначе могли они мгновенно, повинуясь малейшему нажиму коленей, тяге поводьев, переходить от открытого нападения к хитрому уклонению от атак, то скакать прочь как преследуемый охотниками зверь, то тут же гнаться за другими, мчаться с безумной скоростью и тут же останавливаться на месте.

Но все подобные лошади не могли сравниться с конем стоящим здесь, чье теплое дыхание ласкало щеку Турсена.

"Как и я, кто одерживал победы над самыми лучшими всадниками- думал Турсен, - так и этот конь легко бьет всех своих противников."

И старому чавандозу показалось, что этот конь получил от него даже его железную волю, его холодную отвагу, его ум и опыт.

Тихий вздох пробудил Турсена от грез. Рахим встал позади. Его любопытство было столь сильным, что он осмелился спросить:

- Это та самая лошадь, что люди называют Джехол, Дьявольский жеребец?

Казалось, что Турсен не слышит его. Но мальчик продолжал дальше:

- Почему люди его так называют?

- Потому что он так умен, что превосходит человеческое понимание неторопливо ответил Турсен.

- И это твой конь? Только твой? - продолжал спрашивать Рахим.

И Турсен ответил ему снова. Возможно, он взял с собой этого мальчика лишь для того, чтобы поговорить с ним о том, что его так мучило.

Отведя взгляд от Джехола, Турсен сказал:

- У меня всегда был свой конь.Только мой. Так же, как у моего отца, моего деда и прадеда. Все они были хорошими чавандозами. Правда, они так и не разбогатели, принося больше денег своим хозяевам, чем себе. Ты знаешь сам, как дорого стоит подобный конь, и что в каждом бузкаши есть риск его потерять. Что касается лошадей, то я все делал так же, как и мой отец, но наверное мне повезло чуть больше. Моего первого я получил, когда мне было двадцать лет и я одержал победу над лучшими чавандозами. Это был конь из Бактрии, а с начала времен она славиться прекрасными лошадьми. И он тоже звался Джехол, как и все мои кони.