Вызов смерти

- Туда, дорогой, туда.

Брюнет повернулся к нам:

- Во-первых, молодые люди, разрешите представиться: Киндинов Константин Прокопьевич - ваш покорный слуга. Во-вторых, Андрей Петрович, я бы на вашем месте не был так скор и опрометчив в выводах и определениях - мы ведь можем и обидеться. "Бандиты"! Это надо же такое придумать. Мы предприниматели, Андрей Петрович. Да-с. Мы уважаем частную собственность и стремимся заставить уважать ее других. Что с того, что методы наши пока, мягко говоря, не совсем цивилизованны. Каково время, таковы и методы.

- Малыш, ты что-нибудь поняла из всей этой галиматьи? - спросил я девушку.

- Очень мало.

- Этот бандит с манерами мелкого клерка хотел сказать, что нас бить будут.

Мои слова вновь были встречены добродушным смехом. А мне, откровенно признаться, было явно не до веселья. Уж слишком самоуверенно вел себя этот вежливый бандит, вон, даже представился. Это не сулило нам с Таней ничего хорошего. Теперь я клял себя последними словами за то, что втянул девушку в мои игры, пытался найти выход из откровенно матовой ситуации и не находил.

Миновав пост ГАИ, свернули на дорогу, ведущую к Заельцовскому кладбищу. Но вот и оно позади. Похоже, мы едем к бывшим обкомовским дачам.

- Они нас убьют? - спокойно, без тени страха спросила Таня.

От этого вопроса мне стало не по себе.

- Не говори глупостей! - возмутился. - Разве они похожи на убийц?

- Еще как похожи, - убежденно прошептала она. - У них глаза нехорошие.

- Я смотрю, для тебя глаза как открытая книга, - попробовал пошутить, но только слишком невеселой получилась шутка, если не сказать больше. - Все будет нормально, Малыш!

- Андрюша, может быть, нам уже не доведется поговорить... Я хочу... Хочу, чтобы ты знал...

- Что я должен знать, Малыш?

- Что... Что я тебя люблю, - чуть слышно прошептала она и заплакала.

А я растерялся и не знал, как поступить и что ей ответить. Наверное, в других обстоятельствах ее признание было бы мне приятно. Да чего там, я был бы на седьмом небе. Но сейчас чувствовал себя последней скотиной. Я бы отдал все на свете, в том числе и свою грешную жизнь, чтобы помочь этой славной девушке. Господи, помоги!

- Молодые люди, позвольте вам напомнить, что шептаться в приличном обществе некрасиво, - проговорил Киндинов.

Это была последняя капля. Терпение мое лопнуло, и я взорвался:

- "Приличное общество"! Ха-ха-ха! Не смешите меня, милейший! Приличное общество подонков и негодяев. Не кажется ли вам, что это нонсенс?!

- Фу, как грубо! - беззлобно рассмеялся Киндинов. - Вы, Андрей Петрович, меня разочаровали. Никакой выдержки и самообладания. Глядя на вас, приходится с сожалением констатировать - мельчают кадры в милиции, мельчают. Да-с.

Вот оно что! Они принимают меня за агента милиции?! Теперь понятно, почему они нас захватили - жаждут узнать, что же мне удалось на них собрать? Точно. Это нужно использовать. Во всяком случае, это пока единственный в моем положении шанс.

Тем временем машина свернула на боковую асфальтированную дорогу и покатила мимо больших, в основном двухэтажных дач и коттеджей. Наконец мы въехали во двор огромного двухэтажного и несколько старомодного особняка, выложенного из силикатного кирпича без всяких архитектурных затей.

Нас с Таней вывели из машины. Наше появление во дворе было отмечено злобным лаем огромного лохматого и свирепого пса, скорее всего кавказской овчарки. Он встал на дыбки, пытаясь порвать крепкую цепь, и в своем желании до нас добраться перебирал мощными лапами. Отметил, что через весь двор протянута толстая проволока. Вероятно, пса на ночь отпускают поразмять затекшие мышцы.

В сопровождении боевиков мы вошли в дом и оказались в небольшом холле с огромным зеркалом на стене в золоченой раме. Это зеркало - единственное, что успел заметить, так как получил толчок в спину Коли Дебила в направлении открытой двустворчатой двери и оказался в большом зале, где на диване увидел... своего шефа и пожилого, мне незнакомого мужчину лет около пятидесяти. Был он невысок, коренаст, с грубым, изборожденным морщинами лицом и жестким ежиком совершенно седых волос. Лицо его мне показалось знакомым. Но как ни силился, не мог вспомнить, где его видел. Значит, это все же шеф мне все подстроил. "Историк"! Сейчас, наверное, пишет историю русской мафии, негодяй.

- Кого я вижу! - воскликнул главный и даже всплеснул от радости и возбуждения пухлыми ручками. Вскочил с дивана, подбежал и, с интересом меня разглядывая, сочувственно проговорил: - Ах, как тебя! - Повернулся к Киндинову: - Неужто это ваши ребята его так, Константин Прокопьевич?

- Мои ребята тут ни при чем. Таким он нам достался из ментовки, ответил тот.

Шеф подскочил почти вплотную к Тане и, близоруко прищурив веки, стал бесцеремонно ее рассматривать.

- А это что еще за юная красавица? - спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. - Эдакая современная Джульетта.

Таня брезгливо передернула плечами.

- Отойдите, пожалуйста. У вас очень дурно пахнет изо рта. И вообще, вы мне неприятны.

- Смелая девочка, очень дерзкая и невоспитанная, - проворчал шеф, отходя. - Но это, дорогуша, дело поправимое, у нас здесь очень хорошие "воспитатели". Взять хоть Колю и Ваню, - указал он на боевиков. - Коля, ты хотел бы "повоспитывать" эту девочку?

Коля Дебил окинул Таню оценивающим взглядом, пожал плечами.

- Тощая больно. Я люблю пухленьких. Но если надо, то можно пару раз.

- Этого ей будет вполне достаточно, - мерзко и мстительно захихикал главный.

Это было уже слишком! Мы с Таней среагировали одновременно. Она плюнула ему в мерзкую физиономию, а я сильно наладил ногой в пах. Он свалился и принялся волчком крутиться по полу, визжа от боли, словно недорезанный поросенок. Но мне не удалось долго полюбоваться этой восхитительной картиной. Мощный удар Коли Дебила по левой скуле позволил мне испытать состояние прострации и покоя. И до того мне это понравилось, что долго не хотел возвращаться к нашей унылой и серой действительности. Однако всему приходит конец. Когда открыл глаза и ощутил себя как личность, но только личность, лежавшую на полу, то увидел, как Таня машет руками, будто мельница, и молотит кулаками по Колиной спине. Может, она таким образом хотела достучаться до его сознания? Да только все было напрасно. Он с удовольствием подставлял ей спину и гоготал, как ненормальный. Шеф уже сидел на диване, скрестив ручки. Незнакомец курил сигару и равнодушно наблюдал за происходящим. Наконец ему, видать, суета наскучила и он вяло спросил:

- Костя, что это за девушка?

- Она, Юрий Викторович, помогла Говорову бежать из милиции. Вернее, из прокуратуры.

По тому, как почтительно обращался Киндинов к седому, я понял, что тот их босс.

- Как так - бежать? - озадачился Юрий Викторович. Повернулся к моему шефу: - Ты ведь утверждал, что он на них работает?

- Ну да, я и сейчас в этом убежден, - испуганно проговорил тот. - Я и сам ничего не пойму. Может, это их тактический ход?

- Не будь идиотом! - раздраженно проворчал босс. - Они не такие дураки, чтобы столь примитивно подставлять агента.

- А может быть, он работает на ФСБ, потому и не хотел до поры раскрываться? - высказал новое предположение "историк".

- Гм, - на мгновение задумался Юрий Викторович. - Возможно. А это мы у него спросим. Как его звать?

- Андрей Петрович.

- Андрей Петрович, ты ведь нам расскажешь, кто ты такой, верно? - Босс поднял на меня умные, карие, чуть навыкате глаза. Взгляд их был значителен и тяжел, будто приговор суда.

Но я с достоинством его выдержал и ответил непринужденно:

- Обязательно, Юрий Викторович. Даже позволю сфотографироваться с собой на память.

За моей спиной раздалось глупое фырканье Коли Дебила. Остальные отвернулись, пряча улыбки. Но каменное лицо босса осталось спокойным и равнодушным, на него даже не набежало и тени улыбки.