Прогулки по лезвию

И ради чего это все? Почему мы должны выслеживать какого-то депутатишку, гоняться за ним, в то время как эта пропавшая наверняка сидит сейчас в избушке Афонина и кормит его с ложечки. - Малков взглянул на часы. - Да какое там! Они уже в постели, в деревне рано ложатся.

Важин молчал. Он допил свою порцию водки, набил табаком другую трубку и неторопливо её раскурил.

Несколько раз со вкусом затянувшись, сказал:

- Саша, ты прав, как всегда. Я и сам толком не знаю, что проклюнется для нас в этом деле. Деньжата? Возможно. Но ты особо в них и не нуждаешься...

- Не надо за других расписываться, - недовольно заметил Малков, на что Важин усмехнулся:

- Будет тебе ворчать, нищий.

- Я духом нищий, - обиженно поправил Малков. - Я три года на настоящей рыбалке не был. Собрался в кои-то веки, и на тебе! Выброшу этот чертов пейджер.

- Вот-вот, - промолвил Важин, - посмотрел бы ты на себя. Сытый, здоровый мужик, мающийся от безделья. Мешок. С "зелененькими".

Так они разговаривали, без конца подливая себе то водки, то чаю, пока наконец Важин не убедил друга, что этим делом надо заняться хотя бы уже потому, что на сегодня другого у них просто нет.

- Глядишь, чего-нибудь и напишем.

- Дерьмо это все! - с хмельной убежденностью сказал Малков. - Среди нас только Афонин настоящий писатель. Представляешь, о землянике пишет, о бабочках, о рябине... Подумай, в наше время - о бабочках! На что он сейчас живет, ума не приложу.

У него же давно наши деньги кончились. Поехали лучше к нему, поможем с едой, поглядим, что он сделал, а там, глядишь, и финны заплатят.

- Закончим это дело и обязательно съездим, - твердо пообещал Важин. - А пока обсудим завтрашний день.

- Ну давай обсудим, - без энтузиазма согласился Малков. - Что, говоришь, там твои сыщики подслушали?

Завтра в середине дня он выезжает?

- Он сказал так, - не торопясь, отпив из стакана, ответил Важин. - У него будет разговор с Веной ровно в двенадцать. После чего он уезжает на день-два. Вопрос - куда?

- В Вену? - задумчиво спросил Малков. - Через Шереметьево?

- Не исключено. Тем не менее заправиться надо под завязку.

Малков вел машину, Важин изучал атлас автомобильных дорог.

- Нет, Шереметьево отпадает. По этой трассе можно попасть на Быково.

Но и Быково отпало, "девятка" депутата катила прямиком на Рязань.

Блинов ехал ровно, не дергался, в населенных пунктах сбавлял скорость почти до шестидесяти. Опасались, что он в Рязани начнет петлять, но и там Блинов никаких пируэтов не выкинул, по всему чувствовалось, что его не заботят ни возможная слежка, ни погоня, человек ехал по делу.

В районе Шапка Блинова остановил пост ГАИ. Важин и Малков немного занервничали, не зная, как поступить, но, к счастью, и машину Малкова остановили. Проверили документы. И вновь они на некотором расстоянии покатили вслед за Блиновым, рассуждая, а что было бы, если бы... Допустим, их остановили, а его не остановили? Или его остановили, а их пропустили?.. Сблизиться с машиной Блинова пришлось у железнодорожного переезда, у закрытого шлагбаума, но и это оказалось везением.

Не будь шлагбаум закрыт, они могли бы потерять Блинова, поскольку тот сразу за переездом свернул направо, углубился в какой-то городок или поселок, название которого Андрей впопыхах не прочел.

Блинов остановился у невзрачного двухэтажного здания, и только теперь Важин по атласу определил место, где они оказались.

- Докладываю. Зубова Поляна называется.

- Во! - сказал Малков. - Я о такой и не слыхал никогда.

- Равно как и я.

Гостиница и внешне, и внутренне походила на солдатскую казарму. Снаружи плоский фасад двухэтажного короба, внутри унылые коридоры, а туалет с умывальным помещением были такими, каких "афганцу" Малкову не доводилось видеть ни в одной казарме.

При регистрации возникла очередь из трех человек, и администраторша долго не могла понять, что прибывшие - это не одна компания. Хотела всех поселить в трехместный номер.

Наконец она раздраженно отложила в сторону паспорт Блинова, оформила Малкова и Важина в двухместный номер на втором этаже, и они, получив ключ, поднялись в свою комнату.

Не успели войти, как Андрей сказал:

- Иди быстро вниз! Под любым предлогом влезь в разговор, узнай, куда его поселят. По возможности познакомься. Не сочиняй много. Мы - обыкновенные журналисты.

Когда Александр спустился в холл, Блинова там уже не было. Администратор сосредоточенно склонилась над своей книгой. И Малкову ничего не оставалось, как спросить:

- А куда поселили нашего земляка? Хотим перед сном пулечку расписать, если вы, конечно, не возражаете.

- Только без шума, - ответила хмурая служащая, похожая на пожилую цыганку. - А то знаем мы эти карты с водкой, потом с ножиками будете друг за другом носиться.

Глава 3

Блинов понимал, что здесь что-то не так, что не могут эти двое на джипе быть случайными попутчиками, сидящими у него на "хвосте" от самой Москвы. Он нарочно не гнал, присматривался, и они - на такой-то машине! - ни разу не попытались его обогнать. Нет, это не случайные люди.

Но тогда почему все так обставлено? Непрофессионально, даже кустарно? Едут сзади, не прячутся, останавливаются в той же гостинице. Или это психологическая атака людей Косоротова? Или "быки" Миллерова?

Или сыщики из той сраной комиссии президента? Или обделенные "полковники" из ЗГВ? Или, или... Много "друзей" накопилось у Блинова за последние годы.

Он выпил две стопки коньяку, закурил и, не раздеваясь, лег на кровать поверх одеяла. Он лежал и ждал стука в дверь. Он даже хотел, чтобы те двое зашли к нему в номер. По крайней мере была бы какая-то ясность. "Да, мы следим за тобой", - как бы подтвердили они, заглянув сюда под каким-либо предлогом. И это было бы неплохо хотя бы уже потому, что наемные убийцы так никогда не поступят.

"Нет-нет, - думал он, - какие это убийцы? Это так, - утешал он себя, мелкота косоротовская. Мол, пока с нами договор не заключишь, не оставим в покое. Вот вам, а не договор!"

Он ещё выпил. Постоял у окна, пытаясь разглядеть в наступившей темноте свою машину внизу, но за раскидистым деревом её не было видно.

Тогда он решил выйти на улицу.

Администратор сказала ему:

- Вы не очень разгуливайте. Здесь по ночам дела всякие... Пойдете обратно, дверь на крюк обязательно.

Машина стояла на месте, мигал красный диод за стеклом. Следом, словно продолжая слежку, стоял джип попутчиков, и Блинов не без злорадства подумал, что если ночью полезут в салон или решат угнать, то начнут все-таки с иномарки.

Он сел на лавочку, в очередной раз закурил. Вечер был теплым, но на чистом небе блестели почти что зимние звезды. Над головой тихо шелестела сухая лисгва и где-то поблизости совсем по-летнему цвиркал кузнечик.

Блинов вдруг подумал, что совсем не устал от дороги, и даже прикинул, как было бы весело сорваться сейчас и укатить. Что стали бы делать те двое?

Но эта легкая мысль только мелькнула и улетела вместе с шелестом листьев, и серьезные раздумья, не оставляющие его в последнее время, вернулись к нему.

Во-первых, решил он, это даже хорошо, что именно в этой поездке решили за ним последить. Кто бы они ни были, пусть потом поломают головы.

Во-вторых, об этом надо просто забыть. В-третьих... А вот что в-третьих?

Тут он подумал, насколько, наверное, выглядит смешным... "Депутат Думы в поисках личного счастья. Седина, черт возьми, в бороду..." Он пытался иронией как-то оправдать свой поступок, свою, на посторонний взгляд, совершенно нелепую поездку.

"Все мы смешны в те моменты, - думал он, - когда решается наша судьба. Смешны и трагичны".

Он дожил до тридцати пяти, достигнув к этому возрасту такого успеха, о каком простые смертные даже и не мечтают. И в то же время он не достиг по существу ничего. Так ему все чаще и чаще казалось в последнее время. Самого главного он не достиг.