Короли и советники

Торопливо она снимала книгу за книгой, кладя их на генеалогию бехиров и быстро пролистывая в поисках чего-то, что может пригодиться.

Ей не повезло — записи велись по порядку магических даров, сначала указывалась школа магии, потом специфические таланты. Проблема Тзигоны была в том, что она не представляла, чем может быть ее собственный дар. Магические способности у нее были точно, но заклинаниям она обучалась без всякого порядка, подхватывая то тут, то там что попадалось полезное или интересное.

— Вы выбрали, леди?

Тзигона подняла глаза, одновременно перелистывая большой том, пряча в нем меньший, но куда более важный.

— Думаю да, — ответила она рассеянным тоном благородной леди. — Розовые детеныши подойдут, не правда ли? Они как раз цвета первых водяных лилий. Но у меня есть еще желтые и кремовые, более позднего цветения, — пробормотала она. — Возможно, придется купить десяток ваших чудесных бехиров для нужного эффекта.

Перспектива такой сделки мгновенно смела нетерпение с лица торговца. Поклонившись, он отступил к дверям.

— Прошу вас, выбирайте сколько пожелаете.

Тзигона улыбнулась, и снова склонилась над книгой. Оставшись в одиночестве, она захлопнула взятую с полки книгу и попробовала следующую. Ничего про себя она не обнаружила, зато один из разделов привлек внимание девушки.

— Школа джордайни, — пробормотала она.

У нее появилась неожиданная и интригующая идея. Она была свидетельницей, как Маттео выдерживал заклинания, которые свалили бы большинство людей с ног — если не отправили бы прямиком в посмертие. Его сопротивляемость была не чета имевшейся у самой Тзигоны, но все равно впечатляла. Может такое случиться, что их возможности имеют родственное происхождение?

Опустив локти на стол, и подперев голову руками, она задумалась. Необходимо было разобраться с этим, и, к счастью, у нее на примете как раз имелся джордайн, готовый ответить на ее вопросы — пусть только чтобы от нее избавиться.

Однако она не собиралась вновь искать Маттео. Жестокие слова джордайна задели ее за живое, чего не случалось очень давно — с тех пор, как она была еще маленькой девчушкой, и Спрайт безжалостно дразнил ее.

Тзигона резко выпрямилась, вырванная из потока мыслей вспыхнувшим воспоминанием.

— Спрайт, — прошептала она, когда крохотная тень давнего воспоминания облеклась плотью. Тзигона много лет не вспоминала старого друга; по крайней мере, не помнила о нем наяву. Кажется, во снах она видела его, но вспомнить детали сейчас не могла.

В порыве раздражения она схватила чернильницу и швырнула ее о стену. Эмеральдово-зеленые чернила расплескались о белую штукатурку, закапали на ковер. Пятно немедленно начало исчезать — как случилось бы и с любым письменным контрактом, по поводу которого мастер бехиров решил передумать.

Тзигона снова вздохнула. Воспоминания. Они ускользали от нее и одновременно терзали ее. Для нее стало правилом запоминать все, что только возможно, изучать языки, впечатывать имена, лица, песни и карты городов в память. Больше всего она стремилась вернуть утраченное. Но ей никогда не приходило в голову обратиться к джордайни.

Джордайни специально изучали память. Говорилось, что они могут поднять из самых далеких уголков своего разума мельчайшие осколки информации. Возможно, она сумеет научиться у Маттео.

Да, причина достаточная чтобы встретиться с ним. Тзигона полагала, что есть и другая, но слова, которыми ее можно было описать, девушке были незнакомы.

Пожав плечами, Тзигона взяла книгу и стала изучать тайны родства джордайни.

Той ночью Маттео впервые отправился ко двору вместе с Прокопио Септусом. О событиях дня не было сказано ни слова, но Маттео не сомневался, по какой причине ему приказано сопровождать патрона. Тем не менее, он готовился к любому повороту событий. Непредвиденные ситуации стали обычным делом с того дня, как на горизонте его жизни замаячила Тзигона. Ее усилия привели к нынешнему положению дел, и джордайн сомневался, что она от него окончательно отстала.

Первым сюрпризом оказалось, что король и королева принимают раздельно. Двор Залаторма расположился в гигантском зале с взмывающими ввысь закругленными арками пронизанного зелеными жилами мрамора. Освещение давали прорезанные высоко в стенах большие окна, а над одним из самых широких расположился причал для небесных кораблей. Окна и арки обрамлялись искусными узорами; чары заставляли потолок выглядеть ночным небом.

Подняв взгляд, Маттео убедился, что слухи о потолке соответствуют истине. «Звезды» над головой действительно образовывали несуществующие в природе созвездия, постоянно двигаясь и принимая форму символа или печати каждого объявлявшегося при входе в зал мага.

Из присутствовавших, почти все были магами большой силы. В Совете Старейшин города числилось семнадцать человек, и все кроме одного присутствовали, когда появились Маттео и его патрон. Последней прибыла Ксавьерлин, маленькая женщина, предпочитавшая, чтобы ее называли Волшебницей Зари. Маттео проследил как ее корабль, золоченое чудо с парусами мягкого рассветного оттенка, грациозно подошел к пристани. Последние несколько футов волшебница прошла по воздуху, без помощи сходней или иной поддержки; затем она плавно опустилась к полу. В общем и целом, представление получилось впечатляющем, и Маттео заметил, что Прокопио весьма внимательно наблюдал за своей соперницей. джордайн ожидал от двора Залаторма демонстрации могущества и роскоши, и не разочаровался. Многие чародеи носили старомодные церемониальные облачения положенные им по положению или принадлежности к школе. Другие предпочитали следовать моде. Женщины старались перещеголять друг друга в платьях, шелк одеяний мужчин почти не уступал им в яркости. Довольно часто магов сопровождали советники, одетые в простую белую ткань. Но сама эта простота подчеркивала власть, как и кулоны, носимые всеми джордайни, кроме Маттео. Тот напомнил себе, что нужно заменить пропавший как можно скорее.

Король Залаторм его удивил. Несмотря на все свое обучение в вещах, касающихся магов, Маттео выделил бы его из толпы как обладающего силой и властью. Король был среднего роста, с густой каштановой гривой и бородой. Его взгляд был спокоен, речь негромкой, почти застенчивой. По всем признакам — обычный человек на пятом десятке лет. Но Маттео знал, что это не так — трон принадлежал Залаторму уже более шестидесяти лет. Никто не мог назвать точно его возраст, но все соглашались, что он один из самых могущественных магов народа, чья жизнь — магия.