Гетика

Основываясь на данных предисловий к «Romana» и к «Getica» и учитывая хронологический предел, до которого доведены оба сочинения, можно представить работу Иордана таким образом. Иордан поздно начал заниматься литературным трудом; он говорит о себе, что «спал длительное время» («me longo per temporo dormientem»). Затем, по предложению Вигилия, он занялся «сокращением хроник» («de adbreviatione chronicorum»). Потом по просьбе Касталия Иордан отложил «сокращение хроник» и занялся спешным, по-видимому, составлением того, что он сам (в предисловии к «Romana») назвал «de origine actibusque Geticae gentis» или, соответственно произведению Кассиодора, «de origine actibusque Getarum» (в предисловии к «Getica»). По окончании «Getica» Иордан послал Касталию эту «маленькую книжечку» и вернулся к временно отложенной работе над «сокращением хроник», которую вскоре и закончил. Завершая ее, он написал, что Юстиниан «царствует» («regnat») уже двадцать четыре года, следовательно, к моменту окончания «Romana» шел 551 г., в котором к 1 апреля кончался двадцать четвертый год правления Юстиниана. К этому времени уже было написано сочинение о готах, и, посылая Вигилию «Romana», Иордан присоединил к нему и «Getica»; «Romana» Иордан также назвал «весьма малой книжечкой».

Итак, если нельзя установить, когда Иордан начал свою литературную деятельность, то с достаточной точностью можно определить время завершения «Getica» и «Romana» – между концом 550 г. и 1 апреля 551 г.

До нас не дошло сочинение Кассиодора, тот большой его труд в двенадцати «томах», или «книгах», о котором как об основе своей работы говорит Иордан 88 и о котором неоднократно упоминает сам автор, называя его то «Historia gothica»89 , то «Gothorum historia»90 , то просто «historia nostra» или «origo gothica»91 . Не отмечено это крупное, по-видимому, произведение и в старых каталогах средневековых библиотек, где нередко названы «Getica» и «Romana» Иордана. Очевидно, ни в самых богатых книгохранилищах средневековых монастырей (таких, как Корби, Луксей, Боббьо, Рейхенау, Туль, Лобб, Фонтенелль, Монтекассино и др.)92 , ни даже в папской библиотеке не было труда Кассиодора. О нем нет нигде никаких упоминаний. Кассиодора целиком заменил Иордан.

Рукописи с произведениями Иордана хранились во многих библиотеках, переписывались во многих скрипториях. Иногда они всплывают как вновь открытые даже в наши дни. Таковы, например, фрагменты «Getica» из университетской библиотеки в Лозанне 93 и так называемый «Codice Basile» с большей частью текста «Getica» из Государственного архива Палермо94 .

Почему же так бесследно исчезла «История готов» Кассиодора? Думается, что причиной этого была политическая направленность автора, его определенная тенденция. Ее можно установить по тем немногим упоминаниям о его деятельности как историка и писателя, которые встречаются в обращении короля Аталариха к римскому сенату в конце 533 г. по поводу провозглашения Кассиодора префектом претория95 . В этом послании сенату, составленном, конечно, самим Кассиодором (что гарантирует точность), указывается, что он занялся древним родом остроготских королей («tetendit se in antiquam prosapiem nostram») и путем розысков почти исчезнувших преданий («maiorum notitia cana») и рассеянных по книгам сведений вывел готских королей из тьмы забвения и возродил («restituit») Амалов во всем блеске их рода. Таким образом, «начало», или происхождение, готов «он превратил в римскую историю», сделал историю готов частью истории римской («originem Gothicam historiam fecit esse Romanam»).

Следовательно, Кассиодор сумел приравнять историю готов, древность готских королей к славной истории Рима, к древности античных героев. Таково было его достижение как автора первой «Истории готов». Но какова была практическая цель такого приравнивания, кого оно интересовало? Иначе говоря, зачем писалась книга Кассиодора?

Многие современные историки давно уже отметили намерение Кассиодора возвеличить готов и род Амалов и тем самым «дотянуть» их до уровня непререкаемой славы римлян. На основе текста Иордана были детально разработаны все случаи искусственного включения истории гетов и скифов в историю готов96 . Предполагалось также, что Кассиодор умышленно причислил к Амалам Евтариха97 , мужа дочери Теодериха, Амаласвинты (на самом деле, может быть, и не Амала), чтобы показать непрерывность династии остроготских королей. Однако осталась неразъясненной более глубокая цель, ради которой Кассиодор произвел подобную фальсификацию истории98 .

Сочинение Кассиодора было написано по приказанию Теодериха99 , оно было нужно королю. Последний, быть может, сам высказал основную идею будущего произведения или же поддержал замысел автора. А идея вытекала из общего социально-политического положения в остроготском королевстве. До конца правления Теодериха в его молодом и, казалось бы, хорошо устроенном государстве, не было того твердого, укоренившегося порядка, который мог бы вселить в короля уверенность в будущем его династии и его страны. Прокопий, человек чрезвычайно наблюдательный и близкий к политике, на первых страницах «Готской войны» весьма выразительно описал правление Теодериха. Теодерих держал в своих руках «власть (κράτος) над готами и италийцами»100 . Это было основой его внутренней политики. Варварский вождь, «рикс», захвативший фактически выпавшую из империи страну, был, с точки зрения византийца, «тираном», но тот же византиец признавал, что по самостоятельности положения, по значительности власти, по международным связям и по размерам подчиненной территории с коренным италийским и неиталийским населением, с «главой мира» – Римом и с древнейшим его институтом, каким был римский сенат, этот тиран был подобен «истинному императору»101 . Как пишет Прокопий, Теодерих снискал себе горячую «любовь» («эрос», έρως) и среди готов, и среди италийцев по той причине (здесь же и разъясняемой автором «Готской войны»), что Теодерих был непохож на тех правителей, которые в своей государственной деятельности «вечно» избирают какую-либо одну сторону, в результате чего вызывают одобрение одних и порождают недовольство других, мнению которых «идут наперекор»102 . Так как Теодерих не следовал, как полагает Прокопий, такой пагубной политике, а соблюдал равновесие в своем отношении как к готам, так и к италийцам, он и вызвал к себе «любовь» с их стороны. Однако, таким могло быть только поверхностное впечатление; рассказ, непосредственно следующий за приведенными выше заключениями византийского историка, нарушает нарисованную им картину всеобщей «любви» к правителю.

88. В предисловии к «Getica»: «duodecim Senatoris volumina de origine actibusque Getarum».

89. H. Usener, Anecdoton Holderi, S. 4.

90. Variae, praefatio.

91. Variae, XII, 20; IX, 25.

92. См. обзор средневековых каталогов библиотек в статье М. Manitius, Geschichtliches..., S. 651 ff.

93. См. Приложение II.

94. См. Приложение III. Палермский кодекс содержит примерно три четверти всего текста «Getica».

95. Variae, IX, 25. – Ко времени составления этой речи Аталариха труд Кассиодора, начатый им в конце правления Теодериха, был, надо думать, уже окончен и даже известен в правящих кругах Рима и Равенны.

96. В ряде примечаний «Комментария» отмечены тенденциозные попытки установить воображаемый исторический ряд: скифы – геты – готы (см. прим, 125, 130, 151, 178, 179, 189, 194, 199, 200 и др.).

97. См. сложную схему генеалогии Евтариха в «Getica» (§ 174, 251, 298); ср.: L. Schmidt, S. 253; W. Ensslin, Teoderich der Grosse, S. 301.

98. Недостаточно объяснять это желанием утешить италийцев, принужденных подчиняться варварам. «Так появились Амалы в качестве непосредственных наследников Залмоксиса и Ситалка, и римляне могли найти в этом утешение взамен горечи от чужеземного господства» («So erschienen die Amaler... nun als unmittelbare Nachfolger des Zaimoxis und Sitalkes, und die Romer ko

99. «Scripsit praecipiente Theoderico rege historiam Gothicam originem eorum et loca moresque XII libris a

100. Bell. Goth., I, 1, 25—26.

101. ην τε ο Θευδέριχος λόγω μεν τύραννος, έργω δε βασιλευς αληθής (Bell. Goth., Ι, 1, 29).

102. ετέρων γαρ έτερα εν ταΐς πολιτείαις αει αιρουμένων την εφεστωσαν αρχην ξυμβαίνει αρέσκειν μεν εν τω παραυτίκα οις άν εν ήδονη τα πρασσόμενα η, λυπεΐν δε ων της γνώμης απ, εναντίας χωρήσειεν (Bell. Goth., Ι, 1, 30).