Кровавый триптих

- Как идут дела, адвокат? - спросил я. - Это Пит Чемберс.

- Привет, Пит!

- Мне нужна твоя услуга, Уолдо.

- Я твой старый должник, Пит.

- Мне нужны сведения по одному разводу.

- Когда?

- Чем скорее, тем лучше.

- Но сегодня воскресенье.

- Сам знаю.

- Не ворчи!

- Ты сможешь, Уолдо. Воскресенье - не воскресенье, ты же там большая фигура. Это очень срочно.

- Фамилии знаешь?

- Жена - Марта Льюис, в замужестве Марта Льюис Кларк. Муж - Стюарт Кларк.

- Стюарт Кларк? Ваш окружной прокурор? Тот самый?

- Тот самый.

- Тогда смогу. Я знаю судью, который занимался этим делом. Мне даже не придется ходить по канцеляриям. Я смогу раздобыть копии бумаг прямо в его офисе. А что тебя именно интересует?

- Факты. Телеграфируй мне домой. Если меня не будет, пусть подсунут телеграмму под дверь. Ладно?

- Будь спокоен, приятель!

- Премного тебе благодарен, Уолдо.

- Перестань!

Я вышел из будки, подмигнул Джерри, прошел под аркой в клуб и, взяв стул, подсел за столик к Марте и Хаббелу. Марта мельком окинула меня взглядом, узнала, улыбнулась, обнажив сверкающие зубы, и сказала:

- Боже мой! Любовь всей моей жизни вдруг восстала из пепла! Где ты пропадал, красуля?

- В разных местах.

- Только не здесь. Я уже работаю тут девять месяцев, а тебя ни разу не видела.

- Я не большой поколонник скрипичных ансамблей.

- А, тут мало девочек - вот что ты хочешь сказать. Из "Фламинго" тебя силком нельзя было вытащить. Ты уходил только когда появлялись уборщики со швабрами. - Она обратилас к Уэйну. - Ты не знаком с Питом Чемберсом?

- Не имел удовольствия. - Он говорил, едва шевеля губами, но четко проговаривая слова с почти правильным британским акцентом.

- Хаббел Уэйн. Питер Чемберс, - представила нас Марта. - Мистер Уэйн владелец этой мышеловки.

Уэйн улыбнулся, встал, и мы пожали другу другу руки. Он был не слишком большого роста, худощав, неописуемо элегантен и обладал изысканными манерами. У него было узкое гладкое лицо, нервные карие глаза, каштановые волосы с завитками над ушами и аккуратненькие усики над маленьким ротиком. Рука оказалась тонкой и холодной.

- Мне надо отойти, - сказал он.

- Я бы хотел поговорить с вами, мистер Уэйн.

- Ради Бога. Это может подождать несколько минут?

- Конечно.

- Мне надо заглянуть на кухню. Мелочи, но необходимые. Я скоро вернусь.

Итак, я остался наедине с Мартой Льюис, что было приятнее, чем быть наедине с Джерри-барменом или следовать за Уэйном на кухню. Марта Льюис была прекраснее, чем обычно. Когда я познакомился с ней во "Фламинго", она была совсем девчонкой - не больше девятнадцати. Теперь я бы дал ей двадцать семь: она была в полном соку, в полном расцвете своей молодости и красоты, такая же, как раньше, хотя и чуточку более сдержанная, впрочем присущая ей необузданность по-прежнему угадывалась во взгляде, в каждом изгибе её тела. Она всегда отличалась большими формами - соблазнительными и более чем откровенно очерченными. Я вспомнил, как выглядели её обнаженные бедра, когда она танцевала в "Фламинго". Теперь её бедра были прикрыты черной облегающей тканью атласного платья, но руки и плечи и добрая половина груди были выставлены на всеобщее обозрение, и это было зрелище куда более захватывающее, чем то, что можно увидеть с первого ряда партера музыкального театра. Марта Льюис была высокая, с гладкой упругой кожей и фигурой, похожей на песочные часы: выпуклый верх, тонкая талия и широкие бедра - широкие, упругие и гладкие, и не жирные. У неё были блестящие черные волосы, коротко подстриженные под мальчика, с колечками на лбу, огромные угольно-черные глаза, высокие скулы, тонкий нос с трепетными ноздрями, сверкающие жемчужно-белые зубы и полные красные губы.

- Я всегда питала к тебе слабость, - проговорила Марта.

- Фиг-то!

- Нет правда!

- Взаимно.

- Да? Ты никогда этого не показывал.

- Как я мог? Ты же постоянно была занята с очередным ухажером.

- Теперь я свободна. - Она сложила красные блетящие губы в поцелуй. Пальцами правой руки она слегка почесала левую руку и, нахмурившись, капризно заметила:

- Что-то тут прохладно.

- Да нет, мне не кажется.

- Мне не по себе как-то, у меня какое-то нехорошее предчувствие. Мне страшно. - Она тронула меня за рукав. - Пойдем потанцуем?

Танцевать с Мартой Льюис было одно удовольствие. Мы слились воедино. Ее тело стало частью меня - теплое, близкое, податливое, причем Марта, чтобы не испортить линию тонкого черного платья, предусмотрительно не надела под него никакого нижнего белья, что действовало на её партнера по танцу опьяняюще. Она приблизила свои горячие губы к моему уху и прошептала:

- Когда мне страшно, я хочу оказаться в чьих-нибудь объятьях, я хочу чтобы меня любили. Это безумие, но это правда. Тебе не кажется это безумием? Обними меня, обними покрепче!

Я стал мечтать о том, как хорошо было бы забыть о Фрэнке Слотере, о трупе в его шикарной квартире, о двух тысячах долларов гонорара - как вдруг увидел входящего Хаббела Уэйна.

- А вот и босс! - сказал я.

- Пошел он...

- Где ты была сегодня днем, Марта?

- А что?

- Так, ничего, просто интересно.

- Спала.

- До которого часа?

- Часов до семи. Потом втиснулась в эти французские доспехи, наложила макияж и приехала сюда. Что за странные ты задаешь вопросы?

- Обычные вопросы.

- Ты останешься, Пит? Я бы этого хотела.

- Я не могу. Мне надо кое о чем порасспросить Уэйна - и я тут же уйду.

- Вернешься?

- Что-то не хочется сидеть тут и слушать ваши скрипочки.

- Я смогу уйти, если хочешь. Возвращайся, Пит!

Я поцеловал её в мочку и сказал:

- Вернусь.

Наш танец окончился. Уэйн уже занял место за столиком и Марта повела меня к нему.

- Хочу предупредить тебя, Хаббел. Мистер Чемберс - частный сыщик.

- Слышал, - ответил Уэйн. - Я узнал фамилию.

Марта сжала мне руку и, прошептав: "Так не забудь!" - послала нам воздушный поцелуй и удалилась. Я сел рядом с Уэйном.

- Боюсь, у меня для вас печальная новость, мистер Уэйн, но я спешу и не могу разводить долгие разговоры.

- Тогда давайте коротко.

И я ему рассказал все с самого начала - с той минуты, как Гурелли ввалился ко мне домой. И выложив ему все со всеми подробностями, я сказал:

- Теперь ваша очередь.

- А вам что за дело?

- Я представляю интересы Фрэнка Слотера. Он мой клиент.

Когда я рассказал Уэйну про Кларка, он страшно побледнел. Но теперь к нему вернулся прежний цвет лица и апломб. Он розовел как новорожденный. Улыбнувшись, Уэйн сказал:

- А меня в клиенты не хотите взять?

- Боюсь, нет. Вы с ним конфликтующие стороны. Это не этично. Но вот что я вам скажу. мистр Уэйн. Я обычно работаю таким образом. Если вы будете играть со мной честно, и если вы не замешаны, я приложу все усилия, чтобы доказать вашу непричастность... Если же нет....

Его карие глаза быстро бегали по моему лицу.

- Хорошо, мистер Чемберс. Задавайте вопросы. Я буду отвечать.

- Отлично. Вы должны Фрэнку Слотеру двадцать пять тысяч долларов?

- Да.

- Вы не можете немного рассказать об этом долге?

- Тут нечего скрывать. Я вложил деньги в рисковое предприятие - один клуб в центре. В Гринвич-Виллидж. Немного отличается от этого. Клуб гомосеков - вот что там. Для меня это нечто вроде страховки, деловой страховки. Если одно тихое предприятие на окраине окажется под угрозой банкротства, с молотка пойдет этот клуб в Виллидж. Это вам понятно?

- Абсолютно.

- Мне нужно было сто тысяч. У меня имелось семьдесят пять. Я взял взаймы у Слотера двадцать пять, разумеется, под хороший процент. Короче говоря, проект с клубом лопнул. И я остался должен Слотеру.

- Вы сегодня ему звонили?

- Звонил.