Страница 10 из 68
Дальше к югу мы увидели первые караваны верблюдов. Вдоль дороги тянулись плантации бананов и цитрусовых, инжира и маслин. По ночам нам долго не давал уснуть стрекот цикад. Одним словом, мы в субтропиках!
Уже тысяча километров отделяет нас от Босфора. Мы прибываем в Пергам, в прошлом крупный центр торговли и ремесел. Здесь из кожи козленка был изготовлен высококачественный писчий материал - пергамент. В греко-римскую эпоху Пергам был излюбленным городом римской знати. Еще и поныне сохранились в хорошем состоянии бани Асклепия, названные именем античного бога медицины. Здесь в амфитеатре ежегодно устраиваются представления по мотивам фольклора, особенно часто исполняются старинные танцы.
Снимать полуразрушенные аркады и строения не всегда легко. К счастью, разбросанные вокруг коробки из-под кинопленки "Агфа" помогают найти наиболее подходящую позицию для съемки. Одновременно они дают представление о масштабе экспорта ГДР. Наша республика и Турция в течение многих лет связаны торговыми соглашениями.
Покидаем Пергам. Через сто километров мы вновь после долгого перерыва подъезжаем к Средиземному морю, светящемуся лучистой синевой. Сильно изрезанное, покрытое густой зеленью побережье так и манит искупаться. Многочисленные гроты и руины затонувших городов и деревень словно специально созданы для подводных экспедиций. Фока, небольшой рыбацкий поселок вблизи Измира, - настоящий рай для пловцов. Здесь мы намерены испытать наше снаряжение для подводного плавания. В этом желании мы не одиноки, на берегу уже стоит несколько палаток, и нас встречают дружескими приветствиями. Целых полчаса обсуждаем по-английски возможности подводного спорта, потом только выясняется, что наши собеседники говорят и по-немецки.
На следующий день с группой итальянских, французских и американских пловцов едем на лодке к острову с крутыми склонами, на 25 метров уходящими под воду. Пристегиваем баллоны со сжатым воздухом, вооружаемся гарпунами, надеваем ласты и маски - и вот уже поверхность воды нависла над нами светящимся сине-зеленым куполом. Так обычно в театре изображают небо.
Медленно погружаемся. На глубине 5 метров нам встречаются первые губки, огненно-красные морские звезды, медузы и небезопасные морские ежи. Нас окружают стайки рыб, отсвечивающих всеми цветами радуги. Маленькие рыбешки то и дело тыкаются мягким ртом в стекло маски. Глубоко под нами виднеются остатки стен; возможно, это следы селения, разрушенного землетрясением. В здешних местах оно не редкость.
На глубине 10 метров давление достигает одной атмосферы. На барабанную перепонку давит ровно килограмм; теперь нужно зажать нос, чтобы во внутреннее ухо попало немного воздуха, иначе перепонка может лопнуть и мы потеряем равновесие.
На глубине 15 метров солнечный свет становится намного слабее, подводный мир принимает темно-зеленую окраску. Здесь царство морского окуня. Мы стараемся продвигаться медленно и осторожно, чтобы не спугнуть рыбу. Приблизиться к ней надо на два метра. Точно нацеливаем гарпун, пускаем его. Рыба молниеносно бросается в сторону, но острие стрелы с крючком попало в цель. Между охотником и его добычей начинается ожесточенная борьба. Морские окуни часто весят больше 20 килограммов. Трудно себе представить, как они сильны. В смертельной схватке с врагом они нередко обламывают острие стрелы, представляющей собой стальной прут диаметром 10 миллиметров. Но наша рыба накрепко повисла на тросике гарпуна. Теперь нужна большая сноровка и выносливость, чтобы удержать рыбу, пока она не ослабеет настолько, что ее можно будет тащить за собой.
По вечерам у лагерного костра звенят песни: приятное развлечение в нашем нелегком путешествии.
Мы знакомимся с одной достопримечательностью турецкого быта, с так называемым долмушем - многоместным такси. В Турции мало железных дорог, и в большинство городов можно попасть лишь на автобусе дальнего следования. Для поездок на близкие расстояния турки предпочитают пользоваться услугами такси - это быстрее и удобнее, - которые ждут на стоянках, пока не наберется достаточно пассажиров. "Долмуш" означает "полный". Весьма меткое название! Когда мы однажды отправились на экскурсию, в небольшой пикап "Варшава" набилось 14 человек, не считая водителя!
В рыбацком поселке мы снова пытаемся уменьшить наш все еще довольно объемистый багаж. Вольфганг, специалист по хозяйственной части, в один прекрасный день распорол палатку и после сложнейших манипуляций сшил ее вновь. Теперь она приобрела форму верши для ловли угрей, и, чтобы влезть в нее на ночлег, нужна воистину акробатическая ловкость. Столь же много труда приходится нам затрачивать и утром, когда мы, соблюдая величайшие предосторожности, выползаем наружу. Однажды в Центральной Африке мы оба одновременно вскочили на ноги, в результате чего на веревках повисли вырванные крепления. Мы успели только высунуть головы, чтобы поглядеть вслед промчавшейся газели.
Однако с этими незначительными неудобствами нас мирило то, что вес палатки сократился вдвое. В третий раз за время путешествия нам удалось существенно уменьшить объем сумок. И все же груз далеко превышал допустимую норму.
ВСЯК ХВАЛИТ СВОИ ТОВАР
[Фото: 03.jpg]
Тысячи страниц написаны об Эфесе, о былом блеске его торговых домов, о величии его царей, о духовном и культурном влиянии, распространявшемся отсюда на всю римскую провинцию Азию. Здесь находился храм Дианы, одно из семи чудес античного мира. Здесь Смирна и Пергам долго боролись между собой за господство над Малой Азией.
Мы - посреди развалин. Дорога идет мимо множества храмов и театров, спортивных сооружений и гимнасиев. Отдельные здания уцелели или же восстановлены в их первоначальном виде, так что нетрудно себе представить, как выглядел город 2 тысячи лет назад. Мы идем вдоль украшенных барельефами мраморных аркад и сводчатых галерей.
Смирна, нынешний Измир, - тоже сокровищница для археологов. Многоярусная римская базилика и античная базарная площадь свидетельствуют о том, что здесь когда-то велась оживленная торговля. Разнообразные сооружения напоминают и о былом могуществе этого города. Конак, часовая башня с тончайшей мраморной резьбой, - шедевр архитектурного искусства.
Но не архитектурные памятники различных эпох определяют внешний облик Измира. Особое своеобразие и красочность придают ему бесчисленные торговые ряды в центральной части города. Яркая, шумная, бьющая ключом жизнь базара в первый миг захватывает европейца. Базар, местами даже крытый, занимает целый квартал. Не будет преувеличением сказать, что почти нет вещи, которую здесь нельзя было бы купить.
"Всяк хвалит свой товар" - эта поговорка полностью подтверждается в лавках Востока. А так как торговцы расхваливают свой товар во всю силу голосовых связок, на базарах крупных городов царит невообразимый шум. Политика цен во многих восточных странах все еще наводит на весьма грустные размышления. Как только в нас узнают иностранцев, цены автоматически подскакивают в два, а то и в три раза. Только после продолжительного торга нам удается добиться незначительных уступок.
Но по-восточному блистательная жизнь города имеет и обратную сторону: толпы мальчишек с сапожными щетками снуют по улицам в надежде заработать пару курусов; те, кто строил великолепные особняки предместий, ютятся на мрачных, грязных задворках, в домах-развалюхах. Турецкий рабочий считает себя счастливым, если имеет хоть какой-нибудь заработок. Мы встречали очень, очень многих, которые еще ни разу в жизни не имели постоянной работы и коротают время в чайных - разумеется, за стаканом чаю, а не за чашкой кофе. В классической стране кофе этот напиток стал предметом роскоши. Последняя волна повышения цен вызвала вздорожание - и не одного только кофе - в три раза.
На базаре нас то и дело дергают за рукав, стараясь привлечь наше внимание к "особенно ценному товару". Один торговец пытается навязать нам серебряный портсигар, очень тонкой, по его уверениям, работы. Стоит он 30 лир (турецкий фунт), не так-то дешево. Мы смеемся и хотим пройти дальше, но цена тут же падает на пять лир. Сходимся, наконец, на восемнадцати. Это местный обычай: если торговец не заломит баснословную цену и вы не станете с ним торговаться, самая продажа товара не доставит ему и половины удовольствия.