Страница 17 из 19
— В любом случае, деньги принадлежат вашей жене, не так ли?
— Да. Деньги — полностью ее. Мы заключили договор, когда женились, что наследство будет принадлежать ей. Но какая разница, чьи деньги? Мы — люди простые. Без амбиций, растим потихоньку наш садик и довольны своей жизнью.
— Этот пакет с инсектицидом, который вы оставили для Долли…
Честные голубые глаза вопросительно глянули на Генри.
— А что с ним? Это — ужасная вещь! Ужасная.
— Плохая?
— Нет-нет. Эффективная, но очень опасная.
— Вы используете такую вещь, хотя она очень опасная?
— Надо соблюдать меры предосторожности, — заметил Пит.
— И кроме этого, вы еще опрыскиваете цветы, чтобы они дольше сохранились?
— Конечно.
— Стрептомицином?
Пит, вроде бы, ничуть не удивился.
— Нет, я им не пользуюсь.
— И розы для леди Балаклавы вы не опрыскивали?
— Я же сказал. — Пит допил кофе и закурил толстую короткую сигару. — А какая разница?
— Очень большая. Вы ведь знали, что леди Балаклава умрет, если понюхает стрептомицин.
— Знал… что? — Пит не был ни шокирован, ни возмущен. Он просто не понимал. — Может, я немного туповат, мистер Тиббет, но при чем тут стрептомицин и смерть моей бедной тещи?
Несколько секунд мужчины молча смотрели друг на друга. Затем Генри прервал молчание.
— Если вы не знаете, мистер ван дер Ховен, то мне незачем вам и говорить. Когда вернется Вайолет?
Пит пожал плечами.
— Она позвонит. Завтра или послезавтра. Послушайте. Раз вы здесь, то не хотите ли взглянуть на мои розы? Я буду счастлив показать вам мои теплицы.
Уже из отеля Генри позвонил Саре Мессингем.
— Конечно! — сказала она, выслушав его. — Это вполне могли быть розы!
— Как чувствует себя Долли? — спросил он.
Помолчав, Сара ответила:
— Не знаю. Доктор Гриффитс сейчас занимается ее здоровьем.
— Сделай мне одолжение, Сара. Присмотри за Долли. Не отходи от нее ни на шаг. Не пускай к ней посетителей, особенно родственников.
— Но как же я могу…
— Постарайся!
— Ладно, хотя мне это и не нравится…
— Ерунда, — перебил ее Генри. — Ты получаешь от всего этого истинное наслаждение.
Она звонко рассмеялась.
— Хорошо, постараюсь сделать все, что смогу.
— Ты — ангел, и я тебя обожаю. Ну, все, пока, Сара. От Эмми большой привет. — И Генри положил трубку.
Эмми удивленно посмотрела на мужа.
— Если честно, Генри, ты просто монстр.
— Вовсе нет, — парировал Генри. — Я — тонкий психолог и умею найти нужный подход.
— Психолог… подход… — буркнула Эмми. — Я нашла телефон, который тебе нужен: Каес ван дер Стин, Альсмеер, 817.
Господин ван дер Стин был удивлен, когда ему позвонил незнакомый англичанин, но не отказал в просьбе встретиться. А вдруг это — богатый клиент?
Окинув взглядом современный офис бизнесмена, Генри представился писателем, эдаким свободным художником. Мол, следующую свою книгу он хотел бы написать о розах.
Во время долгой беседы Генри упомянул об инсектицидах. Не опасны ли они? Ван дер Стин удивился.
— Опасны? Да что вы! Все ими сейчас пользуются. Если они опасны, то пусть нам об этом скажут наши ученые. А за что мы им, собственно, платим? Конечно, и стрептомицин — отличное средство. Ничто так не сохраняет розы. Я часто отправляю свои розы в Нью-Йорк, например, а это — двенадцать часов с момента заказа и до получения их клиентом… и в Северную Африку…
— Но не все пользуются стрептомицином, — перебил его Генри. — Я разговаривал с мистером ван дер Ховеном…
На лице ван дер Стина появилась кислая гримаса.
— Надеюсь, вы не зря потратили на него время, мистер Тиббет. Питу ван дер Ховену надо работать садовником у миллионера, а не заниматься бизнесом.
— У него — прекрасные розы, и он верит в то, что делает.
— Вы так считаете? — Ван дер Стин наклонился вперед. — Тогда я вам скажу! Потому что всего несколько дней назад Пит заходил ко мне одолжить немного стрептомицина.
— В самом деле?
— Да. Ему надо было отвезти в Англию розы, на день рождения, или что-то в этом роде.
— Значит, это Пит. Но почему? Почему? — начала Эмми, когда Тиббеты вернулись к себе в отель.
— Он очень любит свою жену, — задумчиво протянул Генри.
— Ты имеешь в виду — она его уговорила?
— Я и сам пока не знаю, что имею в виду.
— Но это — Пит?
— Да. Это, должно быть, он.
Раздался телефонный звонок.
— Генри? Слава Богу! Я не могу дозвониться вам целый день. Это — Сара.
— Что случилось, Сара?
— Долли выписывают завтра.
— Хорошие новости.
— Да? Вы не знаете всего. Мистер и миссис Дюваль сейчас в Англии. Они хотят забрать Долли.
— Господи! Когда ее выписывают из больницы?
— Завтра в девять утра. Что мне делать, Генри?
— Я должен ехать, дорогая, — сказал Генри. — А ты останешься.
— Мне это совсем не нравится. Теперь, когда тебе осталось только доказать, что Пит виновен…
— Подожди! — перебил ее Генри. — Ты подкинула мне идею.
— Я? — удивилась Эмми.
— Да. Все сходится! Почему я не видел этого раньше?
— Генри, что я такого сказала?
— Не обращай внимания. — Он сел и стал листать свою записную книжку. — Мне надо сделать три звонка.
Мистер ван дер Стин очень удивился.
— Какой странный вопрос, мистер Тиббет! Подождите-ка… дайте вспомнить… да, вы правы… так и было… Наверное, он был очень занят…
Даффи пробубнила скучным голосом:
— Опять вы? Боже мой… Нет-нет. Конечно, нет. Ни слова.
Сестра доктора Томпсона вежливо сказала:
— Мистер Тиббет! Какой приятный сюрприз… Что? Как вы это узнали? Да, все верно… Рассказ моего брата взволновал меня… Надеюсь, ничего страшного?
Генри повернулся к жене и произнес:
— А теперь, я думаю, пора заказывать билеты. Мы едем в Англию. Вдвоем.
20
На повороте к вилле «След лисы» машина Тиббетов чуть не врезалась в красный «триумф». Генри резко затормозил.
— Добро пожаловать! — Сара помахала рукой, высунувшись в окно.
— Как дела? — спросил Генри.
— Я… я не знаю. Где мы можем поговорить?
— С Долли все в порядке? — заволновался Генри.
Сара ответила как-то неуверенно:
— Вроде да.
— Ладно, езжай в сторону Пламли-Грин и остановись где-нибудь на опушке. Мы — за тобой.
Через несколько минут они втроем сидели на зеленой траве под деревом, и Сара рассказывала уже подробно
— Они были очень милы. Забрали Долли, и сейчас она у них в доме. Я объяснила, что ухаживала за ней и хотела бы знать, не нужна ли моя помощь. Все это, кажется, прозвучало не очень убедительно, но они проглотили. Мадам Дюваль пригласила меня в дом и угостила чашкой кофе.
— Примроуз? Сама?
— Своими собственными прекрасными ручками.
— Нет. Я имею в виду — ты уверена, что это была именно Примроуз? Ты узнала ее?
— Конечно.
— О, Боже! — воскликнул Генри. — Значит, я ошибся! А где сейчас Долли? В своей комнате?
— Нет, в другой. И странное дело — вся комната черная.
— Это — наша, — сказала Эмми. — Мрачновато?
— Шторы были завешены, стены черные — как в могиле. Долли лежала на кровати и спала… Я не знаю. Неудобно было в их присутствии проводить клинические исследования. Доктор Дюваль прошептал, что лучше ее не беспокоить, и мы на цыпочках вышли. Я еще посидела немного и затем уехала.
— Сара, ты ведь видела до этого мадам Дюваль? — спросил Генри.
— Мельком, в коридоре, в тот день, когда умерла леди Балаклава.
— Мельком? Господи! А может, я и не ошибся? Скажи, Сара, как выглядит мадам Дюваль?
Сара удивилась.
— Но вы же знаете…
— Просто опиши мне ее.
— Что ж… Лет тридцать, стройная брюнетка…
— Вайолет! — воскликнула Эмми.
— Именно, — взволнованно проговорил Генри. — Эта женщина в доме — не мадам Дюваль. Это — Вайолет. Я еще вчера так подумал.
— Но… — начала Эмми.