На запретном берегу

Глава 6

ГАДАНИЕ

Принцессе Исмаэле снилось, что она пробирается сквозь непроходимую чащу. На все голоса свистали птицы; их яркое оперение сверкало в гуще листвы как россыпь самоцветных камней, и мириады бабочек выпархивали прямо ей в лицо из зарослей кустов. В больших, как ладони, листьях копилась влага, проливаясь на нее холодным дождем, когда она случайно задевала их, проходя мимо, так что ее волосы и ночная рубашка были уже совершенно мокрыми. Невиданные цветы величиной с человеческую голову протягивали к ней золотые чашечки с тысячами тычинок. Лианы и плющи обвивали неохватные стволы деревьев; в их густой зелени вертелись юркие змейки, яркоизумрудные, как озерная ряска.

Раздвинув завесу из сплетения воздушных корней и благоухающих цветов, Исмаэла вышла на прогалину. Здесь на крошечной вырубке приютилась хижина, сделанная из огромных пожелтевших листьев, связанных длинными стеблями травы. Перед хижиной росло молодое деревце, согнутое и скрученное. Его лишенные листвы и коры узловатые ветви были увешаны странными предметами: старой змеиной кожей, пустой скорлупой, лоскутами шерсти, обглоданными костями и высохшими черепами птиц и мелких зверюшек. Над дырой в крыше хижины поднимался беловатый дымок, а из темного проема раскрытой двери доносился невнятный то ли хрип, то ли храп.

Эта тьма за порогом притягивала Исмаэлу, как магнит, хотя принцесса и понимала, что лучше бы ей обойти хижину стороной. Опустившись на четвереньки, принцесса подползла к таинственной хижине и заглянула внутрь.

В центре ее на земляном полу был сложен очаг, а в нем горел костер, пищей которому служили кости и перья. Пламя вспыхивало то голубым, то зеленым. У огня дремала ведьма. Время от времени она подбрасывала в огонь щепотки цветной пыли. Она была совсем нагая, страшная и грязная, спутанные черные волосы закрывали всю ее спину и плечи. Она сидела, скрестив ноги, на шкуре какого-то странного зверя, у которого мех рос сквозь чешую. Шея ее была увита ожерельями из звериных когтей и клыков.

Это была Зерити. Заметив принцессу, она кивнула ей торжественно, как равная.

— Ты снова пришла навестить меня, дитя мое. Очень любезно с твоей стороны. Ваше королевское высочество всегда найдет здесь радушный прием. — Она оскалила желтые клыки в отвратительной улыбке. — У меня найдется, что показать тебе, найдется, чему научить, — даже в этом убогом жилище, — она повела по воздуху иссохшей рукой с длинными ногтями, подчеркивая тесноту и неприглядность хижины.

Жилище и вправду выглядело жутковато: удушливый дым недвижным облаком стоял под потолком, в углах горели мертвенным светом гнилушки, а по темным от дыма стенам во множестве висели пучки трав и высохшие тушки мелких животных.

— Я… я вовсе не хотела приходить, — пролепетала Исмаэла, пытаясь избежать пронзительного взгляда ведьмы. Она изо всех сил старалась не смотреть на колдунью, но все же не могла не заметить огромный бледный шрам на груди Зерити. — Я просто заблудилась в лесу и пыталась найти дорогу домой.

— Ах, дитя, это случилось оттого, что ты еще только начала блуждать в Королевстве Снов! — Ведьма вытянула грязный, когтистый палец и потрясла им перед лицом девочки. — Но ты наконец здесь, и уж я научу тебя, как не теряться в здешних зарослях. Тогда и ты станешь царицей этих мест, подобно тому, как некогда ею стала я.

— Но я вовсе не хочу быть здесь царицей! Я хочу домой, к маме!

Исмаэла как зачарованная по-прежнему смотрела на уродливый старый шрам. Должно быть, это след от какой-то страшной раны, думала она. И как же эта женщина выжила после нее?

— Глупости! — отрезала колдунья. — В твоем скучном реальном мире нельзя

научиться ровным счетом ничему, даже самой простейшей магии! Вот, например,

умение предсказывать будущее — самое немудреное колдовство из всех, какие я

знаю. — Говоря это, она достала из кожаного мешочка еще щепотку магического

порошка и бросила ее в костер. Пламя вспыхнуло, взлетело к потолку

разноцветными пляшущими язычками.

Судя по всему, порошок каким-то образом обострял все чувства. Дым от него, едкий и пахучий, не поднялся к потолку, а окутал Исмаэлу душным облаком. Она едва различала сквозь эту завесу лицо сидящей напротив ведьмы. Вскоре и оно исчезло, а перед принцессой в белой мгле начали проплывать видения.

— Ну, ты видишь, как это легко? — донесся до нее голос Зерити. — Что бы ты хотела узнать? Ну конечно, первый вопрос каждой девочки: "А что за принц возьмет меня в жены?" Смотри внимательно и увидишь ответ так же ясно, как вижу его я в этом дыму, хоть и есть некоторые обстоятельства, неблагоприятные для тебя. Я вижу, что это будет некто очень могущественный! Да-да, более могущественный, чем все короли земли! Некто высокий, очень высокий… и уже вполне мужчина, хоть и юн! Даже младше, чем ты, потому что он еще не родился… Или, сказать вернее, не перевоплотился. Но он будет настоящим мужчиной, поверь мне, потому что он юн и стар одновременно. На самом деле он старше, чем деревья, чем горы, чем весь наш мир… Ну, принцесса, разве это плохая загадка? Попробуй-ка разгадать ее!

Ведьма говорила напевно, чуть раскачиваясь из стороны в сторону, и волшебный дым колыхался и раскачивался вместе с нею, уплотняясь в неясный еще образ. Перед глазами принцессы вставало видение: темная расселина, словно вход в штольню или гробницу. В глубине расселины виднелась дверь. Вот она начала раскрываться, и из нее поползло нечто черное и страшное, чернее и страшнее самой тьмы. Это нечто неумолимо надвигалась на оцепеневшую принцессу.

— Он приближается! Он приближается! — триумфально пела ведьма. — Он всегда найдет дорогу к тебе, как всегда находил ее к невинным девам, что были обещаны ему! Юная принцесса, нетронутая и девственная, — вот дар, достойный его величия! Ну посмотри, неужели же он не прекрасен?! Не страдай, не мучайся, дитя мое, он не заставит тебя ждать! Не пройдет и года, как он заключит тебя в свои объятья.

Уставясь невидящими глазами в огонь, Исмаэла видела, как неясное нечто подходит к ней все ближе и ближе. Вот оно уже почти обрело форму; еще мгновение и она увидела бы его лицо… Но внезапно наплывающий мрак сгинул бесследно, а вместо него появилось лицо ее матери, сидящей над ней на краю постели. И тогда принцесса закричала — тонко и пронзительно.

Глава 7

В ПОХОДЕ

Конан воспользовался советом Каспиуса и увеличил темп, рассудив, что уставший человек меньше думает и лучше спит. Какая бы ни стояла погода, он поднимал войско еще до рассвета. Они ехали и в дождь, и в жару одинаково мерным и скорым шагом, делая лишь редкие и короткие остановки для приготовления пищи. Полуденный отдых Конан счел ненужным излишеством.

Памятуя о том, что их ждут домой не позже середины зимы, солдаты не слишком роптали на эти нововведения. Гораздо больше и охотнее обсуждались неисчислимые неведомые опасности, что поджидали их впереди. Но и это не заставляло их пожалеть о том, что они не остались в Баалуре, охваченном чумой ночных кошмаров. Теперь в лагере спали спокойно все до единого, исключая лишь часовых. Как сказал Конану, посмеиваясь, Каспиус: "Лучшее снотворное — дневные труды".

Дорога оставалась вполне сносной — Вонючий Тракт, как ни был он труднопроходим в предгорьях, все же был основным торговым путем северо-запада Шема. В степях его не слишком благозвучное название объяснялось изобилием верблюжьих и бычьих лепешек, что наслаивались здесь веками, пропитав насквозь едкую пыль. Дышать на нем и в самом деле было трудно, особенно в жаркий полдень. Но через несколько дней пути носы и людей, и животных привыкли к постоянному зловонию и перестали его чувствовать.

То же говорили и другие, путешествующие в этих землях. Ибо Тракт не был пустынен, несмотря на жару и летний застой в торговле. Войску Конана встречалось по два-три каравана ежедневно, а небольшим компаниям и даже одиночным путникам и вовсе не было числа.