Согдиана

— Вы сорвали мой замысел, подлые воры, и я вас проучу, — зловеще произнес царь. — Разувайтесь!

С некоторых пор, по обычаю персидских царей, Александр носил с собой толстую палку из красного дерева. Он зашел сбоку, размахнулся и ударил палкой по четырем тесно прижавшимся друг к другу голым пяткам. Дракил и Лаэрт завизжали, как поросята. Отвесив десять добрых ударов, Александр велел гетайрам отволочь провинившихся в обоз и бросить в колесницы. Их вина была так велика, что они по своей тупости этого даже не понимали. И царь отложил окончательный приговор до более подходящего времени. Сейчас предстояло решить судьбу горцев.

— Жизнь эллина, — сказал Александр гетайрам, — дороже жизни тысячи варваров. Пусть знает об этом вся Согдиана.

Царь приказал шести отрядам лучников и пращников подняться крутыми тропами к вершинам скал, обойти горцев сзади, ударить по ним с двух сторон и сбросить в ущелье.

Затея удалась. Около тысячи горцев погибло от стрел и свинцовых шаров, другие разбежались. Часть азиатов, ища спасения, на веревках спустилась в ущелье и тут попала под кривые махайры тяжеловооруженных македонцев.

Но битва с горцами на этом не кончилась. Едва македонцы выехали на открытое пространство, сбоку, из-за круглого холма, на них налетели тучей всадники, вооруженными боевыми топорами. Это случилось так неожиданно, что гетайры не успели опомниться, и горцы смяли их первые ряды. Какой-то ловкач пробился прямо к Александру, весело скаля зубы, вскинул над ним секиру. Александр закричал, прикрылся щитом. Горец нанес удар такой силы, что секира раздробила окованный золотом щит, разрубила бронзовый панцирь и рассекла левое плечо сына бога Аммона.

В то же мгновение Птолемайос Лаг пронзил отважного азиата сариссой, а Фердикка подхватил сползающего набок повелителя.

— Всех до одного… — прошептал Александр побелевшими губами. — Всех до одного…

Фердикка передал потерявшего сознание царя на руки младшим телохранителям и сделал знак трубачам. Оправившиеся гетайры развернулись на ровной площадке и окружили вражеских всадников плотным кольцом. Произошло то, что происходило за эти пять лет много раз, — горцы, вооруженные тонкими дротиками, секирами на коротких топорищах и луками, бесполезными в рукопашном бою, не выдержали натиска длинных и прочных крушиновых сарисс.

Так как бежать им было некуда, они рубились как могли своими бронзовыми кинжалами, пока не упали все до одного под ноги обезумевших коней. Македонцы сгрудились над их трупами и в знак победы скрестили концы сарисс.

Тем временем гоплиты, меченосцы, лучники и пращники напали на возвышение, на котором закрепились пешие горцы. Часть их была изрублена. Другие сами бросились со скал и разбились об острые камни. Из тридцати тысяч горцев, участвовавших в бою, спаслось всего около восьми тысяч человек.

— Хорошо, — сказал очнувшийся Александр, когда Фердикка донес ему об этом. — Но плохо, что мы не сумели обойтись без сражения. Весть о гибели двадцати двух тысяч варваров дойдет до Мараканды и вызовет среди согдийцев возмущение.

— Но дикари, которых мы сегодня перебили, не согдийцы, — возразил Фердикка. — Они называют себя «узрушанами», а свою страну Узрушаной.

— Однако по языку и крови они родственны согдийцам. Сейчас же пошли гонца в Мараканду, к Гефестиону. Пусть будет готов ко всему. И пусть действует решительно. Игра в «освободителей» проиграна по милости Дракила, чтоб ему пропасть. А для Спитамена надо придумать какой-нибудь благовидный предлог. А! Позови-ка того человека, которого прислал к нам потомок Сиавахша.

Фердикка привел Варахрана. Маракандец распростерся перед царем ниц, потом жалобно запричитал, глядя на перевязанное плечо Александра.

— Да, случилось непредвиденное. — Александр вздохнул. — Оказывается, персы, укрепившиеся в Киресхате, подговорили узрушан напасть на мое войско. Что вышло из этого, ты сам видел. Пошли к Спитамену гонца, передай своему повелителю, чтоб не тревожился. Я наказал его и моих врагов и стану наказывать их и впредь. Было б хорошо, если б Спитамен выслал сюда тысячу всадников и усмирил остатки мятежников, разбежавшихся по горам. Ты понял меня?

— Да, господин. Сделаю, как ты приказал, — ответил Варахран простодушно.

Александр и не подозревал, что согдиец не хуже его знает, почему узрушаны напали на македонцев. Не ведал он также, что гонец отправился к Спантамано с донесением уже час назад.

Слово Клитарха.

"После битвы с узрушанами войска Александра вышли к великой реке Яксарт.

Говорят, она берет начало далеко на северо-востоке в Небесных Горах, пересекает огромные пустынные пространства, распадается на три рукава и поглощается Оксианским озером,[22] что находится за страной массагетов. Мы достигли Яксарта в том месте, где он стиснут скалистыми берегами и поэтому здесь узок и удобен для переправы.[23] Тесная долина тут образует проход, ведущий в сторону Фергана. В проходе всегда, особенно перед рассветом, из пустыни, раскинувшейся на западе, дует сильный ветер.

Южный берег Яксарта населен узрушанами. Они, зная, что произошло в горах с их соплеменниками, встретили нас враждебно. Ни добрые слова, ни угрозы не заставили их открыть ворота городов. Александр приказал взять укрепления приступом. Первое, по названию Газа, окопали рвом, насыпали вокруг вал, затем пустили в ход катапульты, полиболы и онагры. Загнав ядрами и стрелами жителей в дома, македонцы поднялись на стену и проникли в крепость. Четыре других небольших города захватили за два дня, приставив к башням лестницы и согласовав действия стрелков и осадных машин.

Два оставшихся, самых крупных, города — Мамакен и Киресхату — заняли с большим уроном для себя. Варвары оказали отчаянное сопротивление. Жители Мамакена отважны. Они поселились в крепости всем своим родом и не допускают туда людей из других общин. Крепость их — с необыкновенно толстыми стенами и загоном для скота посредине. Мамакенцы готовят пищу, едят и спят внутри стен, в узких сводчатых жилищах. Для того чтобы войти в укрепление, пришлось сделать подкоп.

Много сил затратили мы и возле Киресхаты. Против ожидания, персов здесь не оказалось. Они давно бежали на восток. Обороняли город местные жители. Варвары отражали натиск македонцев с мужеством, удивившим даже Александра. Так как осада слишком затянулась, царь, несмотря на тяжелую рану, сам во главе отряда гоплитов пробрался в город по высохшему руслу дождевого потока, уходящего под стены. Киресхата пала.

Так сын бога Аммона покорил семь приречных городов и обратил их население в рабство".

Киресхата! Киресхата!.. Она обманула ожидания македонцев. Оказалось, край земли пролегает не здесь. Он где-то далеко-далеко на востоке. И чтобы дойти до него, потребуется еще пять, а может быть, и десять лет. Воины роптали. Неужели Александр не остановится и поведет войска за Яксарт, еще глубже в страну азиатов?

Особенно шумно было в лагере пэонов и агриан. Фракийцы всегда отличались храбростью, но под рукою Александра воевали неохотно. Ведь царь македонцев захватил их страну силой, против их воли погнал людей на восток.

На базарах Согдианы встречались старые кочевники, говорящие с местными жителями по-согдийски, а между собой — на фракийском языке. Они называли себя «дахами» и "великими гетами". Изумленные фракийцы вспоминали рассказы дедов о киммерийцах, пришедших на Балканы из восточных степей. Вспоминали о западных дахах и гетах. Убеждались, что в жилах азиатских «дахов» и великих «гетов», хотя они и не совсем походят на европейских фракийцев, течет родственная им кровь. Особенно поразил всех предводитель туземцев, голубоглазый и светловолосый Спитамен, по внешнему облику вылитый фракиец. Пэонам и агрианам казалось, что они поднимают руку на близких родичей.

Александр все видел, слышал и понимал. Надо воодушевить людей умной, страстной и красивой речью, достойной оратора Демосфена. Однако рана царя изнуряюще ныла, и как не бился македонец, он не мог выдавить из себя ни одного доброго слова. Сын бога Аммона бродил по берегу Яксарта, ясно выражая своим видом раздражение и этим самым раздражая окружающих.

22

Аральское море

23

в районе современного Беговата (Узбекистан)