Забытый август

- Врешь!

- А ты почитай, что на стенке рядом с каланчой написано. Я посмотрел на Юрку.

- Я ничего не видел, - сказал Юрка. - Честное слово!

- Никто не видел, - сказал Рафик, - мне Хорек сказал. Они у каланчи сидели весь вечер. Гусик пел для них, а Хорек на "атанде" стоял.

- Врешь ты все! - сказал я.

- Сейчас сам увидишь... Он за ней поехал.

- Отойди отсюда, - сказал я, стараясь не заплакать. - Я же сказал тебе, отойди!

- Ты не слышишь, что ли? - спросил его Юрка. - Тебе же говорят.

Он отвел Рафика в сторону, что-то шепнул на ухо и вернулся ко мне.

- Все женщины склонны к измене, - сказал он, чтобы успокоить меня. - Ты знаешь, я не хотел тебе говорить, но сейчас скажу, - продолжал Юрка. - Я же тоже ее любил, но потом понял, что она не для меня. У них денег полно.

- При чем тут деньги? - сказал я.

Послышался треск мотоцикла. Потом он появился из-за горки и понесся к пляжу. Сперва мне показалось, что Пахан сидит на нем один и на заднем сиденье никого нет. Потом я увидел руки, которые держались за его рубашку, и начал молить, сам не знаю кого, чтобы это была не она, а какая-нибудь другая девушка.

Но это была она. Они промчались мимо нас и остановились метрах в двадцати. Сперва слезла она, потом он. К ним подошел Хорек.

- Элик, - услышал я 'Юркий голос, - не обращай внимания. Она тебя не стоит.

- Юрка, но ведь она сама мне сказала, - прошептал я, - чтобы я защитил ее от Пахана.

- Пойдем домой, - попросил Юрка. - Что нам здесь сидеть?

- Нет, - сказал я, - я хочу, чтобы она меня увидела.

Я встал на ноги.

- Не надо, - умоляюще сказал Юрка.

Я оттолкнул его и пошел к мотоциклу. Юрка догнал меня и обхватил за плечи.

- Пусти! - крикнул я. - Я хочу с ней поговорить! Я рванулся из его рук и оказался рядом с ними.

- Неля, - сказал я, - можно тебя на минуту? Она не знала, что мне ответить. О Пахане я вспомнил только, когда она бросила на него испуганный взгляд.

- Отойди, - сказал он мне так, будто я мешаю ему пройти в дверь.

Я посмотрел на них. Все зависело от нее. Если бы она сказала, что согласна со мной поговорить, все могло бы кончиться по-другому. А она смотрела в землю, разглядывала полосу, которую оставило на песке колесо.

- Неля, - спросил я, - ты не хочешь со мной поговорить?

Она бросила взгляд на меня, потом на него, а потом снова уставилась на эту полоску на песке.

Тогда он ударил меня. Я замахал руками в ответ, забыв даже сжать их в кулаки, но бил изо всех сил, надеясь, хоть раз попасть ему по роже. Потом я упал. И он бил меня ногами. Я был в полном сознании, но почему-то не мог подняться: лежал на боку, прикрыв одной рукой голову, и понимал, что он бьет меня ногами, но боли не чувствовал. И ничего не слышал. Ни ее крика (Юрка сказал мне, что она кричала), ни ругани...

Потом они сели на мотоцикл и уехали.

Ребята подошли ко мне. Даже Хорек хотел помочь мне подняться с земли. Но я оттолкнул всех и пошел с пляжа...

На деревянной стене у каланчи я прочитал: "Аркадий - Неля. 20.8.45 г." Это означало, что они действительно вчера сидели здесь, а Гусик пел им песни...

Дома никого не было. Я лег на кровать и заплакал.

Разбудила меня мама.

- Элик, что случилось? - спросила она. - Кто тебя побил? Я увидел, что вся моя подушка, майка и даже брюки в крови...

Мама обняла меня.

- Мальчик мой, скажи мне, что у тебя стряслось? Кто тебяпобил.

Я лежал, уткнувшись ей в колени, и молчал.

- Ты не знаешь этих людей, - сказал я наконец. - Они чужие,

- Как чужие? А где это произошло?

- На пляже.

- С кем ты был?

- Один.

- Элик, ты врешь! Ты что, не хочешь мне сказать правду?

- Нет, - сказал я.

Мама встала с кровати и вышла из комнаты. Я был настолько без сил, что снова уснул.

Проснулся я от голоса за дверью и жужжания машинки. Это были папа и дядя Шура.

- Я так считаю, - говорит дядя Шура, - если я один и он один, то лучше нам стать одной семьей. Я пришел к вам за советом. Вы знаете меня двадцать лет и должны мне дать совет.

- Понимаешь, Шакро, - папа иногда называл дядю Шуру его грузинским именем, - это такое дело, тут советом не поможешь. Надо поступать, так, как велит сердце.

- Еще неизвестно, он согласится или нет, - сказал дядя Шура.

- Надо вам познакомиться поближе, - сказала мама.

- Это обязательно, - сказал дядя Шура. - Я вчера весь вечер был у него с вашим Эликом.

- Дети очень сложное дело, Шура, - сказала мама, тяжело вздохнув. -- Ты берешь на себя большую ответственность.

- А где я еще найду такого мальчика? - спросил дядя Шура. - Потом всю жизнь буду жалеть. Если он согласится, то я счастлив буду.

- Да, мальчик хороший, - согласилась мама.

- Второго такого нету, - с гордостью .сказал дядя Шура.

- Шуре нужен сын, - сказал папа маме. - Сколько он может ЖИТЬ-ОДИН?..

- Конечно, нужен, - согласилась мама. - Но не так это все просто, как может показаться...

Она подошла к двери и плотно прикрыла ее. Их стало плохо слышно. Голова сильно болела и кружилась. Я закрыл глаза.

Когда я открыл их снова, рядом сидел Леня.

- Который час? - спросил я.

- Одиннадцать... Очень больно? Я покачал головой.

- Они будут топить тебя, - сказал Леня, и по щекам его потекли слезы. Хорек сказал всем, что тебя выгнали из отряда, и с завтрашнего дня все будут тебя топить.

- А чего ты плачешь? - сказал я. - Мне теперь все равно. Пусть топят.

Леня продолжал плакать.

- Не надо плакать, - попросил я и почувствовал, что у самого навертываются слезы. - Что ты плачешь? Он обнял меня.

- Я тебя всегда буду помнить, Элик, - сказал он. - Всю жизнь... Ты настоящий человек... - больше ничего сказать не мог, только всхлипывал.

- А мне действительно все равно, - сказал я. - Я не вру. Я больше не боюсь их... пусть топят...

22 августа (записано 29 августа)

А ночью мне приснился сон, что мы катались все на яхтах. И даже Пахан с нами. И она тоже... Мы с ней сидели на отдельной яхте...

Я опять встал поздно, чтобы успели уйти на работу родители. 'Папа подходил к моей кровати утром, но я сделал вид, что сплю. Когда они ушли, я, не умываясь, подошел к окну.

Все были в сборе, делили еду у каланчи. Бедный Леня тоже был с ними.

Из ворот части вышел Костя. Он перешел пустырь и зашел в ворота своего двора.

Я посмотрел на себя в зеркало нашего трельяжа: лицо опухло от слез и ударов, верхняя губа была сильно разбита, на подбородке и на правом ухе осталась засохшая кровь. Когда я полотенцем вытирал ее, то увидел в зеркале, что моя рука движется спокойно и даже замедленно. Это мне понравилось. Я уже знал, как буду вести себя в дальнейшем, и поэтому мне нравилось, что я могу спокойно вытирать кровь со своего лица и не жалеть себя при этом. Значит, я действительно не боюсь их больше...

Потом я вышел на пустырь. Они уже купались, вернее, сидели у бассейна и ждали меня. Сперва я подошел к деревянной стене у каланчи. Там прибавилась новая надпись: "Аркадий - Неля. 21.8.45г.".

Я подошел к бассейну и начал раздеваться. Пахан подошел ко мне.

- Ты... гнида, - сказал он, - обманывал весь отряд и ходил к ней каждый день. Я молчал.

- Получай, - сказал Пахан и ударил меня. Я опять бросился на него.

Они столкнули меня в бассейн и начали топить. Я барахтался, сколько мог, цепляясь за все, чего касалась моя рука, глотал то воздух, то воду и постепенно начал терять силы. Я не различал их лица и видел только ноги, которые толкали меня назад, в воду... Я старался ухватиться за них, чтобы не утонуть, но вдруг наступила такая усталость, что я не мог уже сделать ни одного движения и ничего не видел и не понимал.

Когда я пришел в себя, все почему-то сгрудились кучей рядом с бассейном, а я лежал почти совсем вытащенный из воды, раскинув руки и прижавшись лицом к земле; мои колени скользили в воде по мокрой стенке бассейна, пытаясь от чего-нибудь оттолкнуться. Я не мог понять, почему они больше не топят меня.