Забытый - Москва

Миша проходит и садится на край скамьи, прячет глаза от Юли.

- Скажи мне, боярин, вот приехали вы... и сразу, еще вздохнуть не успели - раз! раз! уже зовет, уже дела делать. Он что, всегда так, или с нами особая срочность?

- Врать не буду, - Бренк не может не оглянуться на Юли, натыкается на ее улыбку, опять поспешно опускает глаза, - ждет он тебя, с нетерпением ждет. Потому и сейчас зовет. Чтобы поговорить серьезно, до пира, да веселья.

- О чем?

- Это он сам тебе сейчас скажет. Пойдем.

- Пойдем. Ну а вы, - Бобер оглядывается на своих, - готовьтесь к пиру. Любань, ты для меня приготовь уже все по-московски, а то я пока...

- Приготовим, приготовим, - отвечает за всех монах, - ступай с Богом, - и крестит уходящего Дмитрия в спину.

* * *

Если бы не пожар, это была бы та самая палата, где принимал Кориата Семен Гордый. Теперь, в еще недообустроенной новой Семенов племянник принимал Кориатова сына. Он вышел из-за стола, широко улыбнулся:

- Ну, здравствуй еще раз, зять!

- Здравствуй, Великий,.. - Бобер запнулся, усмехнулся, не находя верного слова.

- Давай так, - перебил Дмитрий, - мы тут сейчас одни. Когда одни, тогда - шурин. Или лучше "тезка". Идет?

- Идет!

- Проходи, садись.

Бобер прошел и сел, смотрел вопросительно. Дмитрий обошел стол, устроился напротив, уставил было свои шустрые глаза в глаза зятю, но сразу потупился:

- Ну рассказывай!

- О чем? - удивился Бобер.

- А обо всем. Как доехал, понравилась ли Москва, что не понравилось, что делать думаешь.

- Много вопросов, - улыбнулся Бобер, - да еще каких! Разве так сразу ответишь? Доехал хорошо. Приключеньице было одно, но о нем отдельный разговор. Москва? Что ж Москва... Пожарище пока... стройка... Но народ у тебя, князь... э-э, тезка, хоррош! Цепок!

- Как-как?!

- Носа не вешает, смотрю. Даже в такой-то беде.

- А-а! Да. К бедам привычные.

- Что привычные - хорошо, а вот что бед много - плохо.

- Куда ж от них денешься...

- От каких и денешься. Вот пожар этот... Воды у тебя - целая река. Даже две. Неужто уберечься было нельзя?

- Стараемся. Все не получается, - князь смотрит, как не слышит.

"А я-то чего несу?! - сердится на себя Бобер, - он хочет, поди, чего-нибудь особенного услышать, а ты про пожар..."

И тут князь, словно решившись в омут головой, бешено-весело вновь заглянул Бобру в глаза:

- Слушай, тезка! Ведь ты татар бил! (?) - с полувопросом.

- Бил, - Бобер не прячет усмешку: "Вот что тебе интересно! Ну это мы в тебе подогреем".

- И... бегут?!!

- Хм. Бегут. Еще как бегут - не догонишь.

- Ухх! - Дмитрий сжимает кулаки, а глаза его алчно раскрываются. - А что для этого надо?

Бобер долго молчит, а потом спокойно:

- Войско.

- И только?! А-а! Большое - да?

- Зачем? Не обязательно. Это от того зависит, сколько там напротив встанет.

- Ну-так этого добра, я думаю, мы больше Олгерда сможем набрать!

- "Добра" на коровьем выгоне много. Только это не войско.

- Так уж сразу и "на выгоне". Ты мое войско видел?

- Войска пока не видел...

- Ну! А говоришь!

- Ты мне вот что скажи, на заставы при мытниках вы каких воев ставите? Что получше, или похуже, или без разбору, какой подвернется?

- Нет, в заставы-то получше стараемся, там ведь постоянная служба как-никак, спрос, от разбойников опаска.

- Тогда совсем плохо.

- Что так? - голос у Дмитрия упал.

- Посмотрел я тут по дороге заставу одну.

- И что?

- Ни хрена не умеют. Только кулаком грозить, да меды жрать.

- Да? - совсем робко почти прошептал князь.

- Да. С таким войском татар не разбить никогда!

- И что же делать? - князь почти с мольбой смотрит на него.

- Что? Войско надо строить! А уж потом воевать.

- Да что ж его строить? Вон оно устроено: полки, воеводы. Конные, пешие. И снаряжены, и обучены как будто неплохо. И на подъем легкие. Кликнул приказ - и через три дня выступай... А?

- Ты с этим войском в поход ходил?

- Трижды! - Дмитрий гордо выпрямился.

- На кого?

- На Нижний. На тестя моего теперешнего.

- Ну и как? Разбил? Сколько у тебя было войска, сколько у него? Какие потери? У него, у тебя?

Князь мрачно опускает голову:

- Ну что ты - разбил... До этого не дошло... не доходило... Приходим он в кусты, прощения просить, каяться. У нас сила!

- Вот это и называется - кулаком грозить. А не испугался бы он? Встал на бой? Как бы тогда обернулось - думал?

- Я тогда малой еще был... Воеводы думали, рядили. Но помню хорошо серьезно драться не собирались. Своих бить... - последнее дело.

- Да уж... не первое. Но если не бить - зачем ходить?

- А как же?! Коли он не слушается!

- Не знаю. Только для войска это... Ничего хуже этого для войска и выдумать нельзя. Оно сразу уже не войско, а... черт его знает!.. стадо, куча дерьма! "добра", как ты его назвал. Оно сразу гнить и вонять начинает. Войско, идущее не в бой, а кулаком грозить - так себе, ватага, шайка разбойничья.

- Такого ничего не позволяли! Грабить - ни-ни!

- Да я не об этом! Еще бы и грабить. Это уж совсем... Я о настроении. О чем воин думает, идучи в поход? Одно дело, когда думает землю свою защищать, в бой готовится, убивать и умирать, совсем другое, когда знает, что копьем помашет, поулюлюкает - и домой. Я понимаю, что без таких походов (с улюлюканьем) тебе не обойтись. Но только я тебе в них не помощник.

Князь не обиделся и кажется не удивился даже:

- Ладно. На такие походы у меня свои, нахальные и горластые, найдутся. Но кем же тогда командовать будешь? У меня ведь пока и войско все такое, и походы вот так. Биться по-настоящему не с кем.

- Для чего ж ты меня про татар пытаешь?

- Ну, татар... Это, может, когда-нибудь... Но для этого, сам говоришь, сначала войско надо устроить, а войско не устроишь без... Замкнутый круг получается.

"Прямо по-моему размыслил!" - Бобер усмехнулся:

- Ничего. В таком-то княжестве, да без доброй драки? Не верится. Я так понимаю, что по порубежью с Ордой много мелочи татарской должно околачиваться.

- О-о, не то слово! Стоит только лету к концу, ну, урожай собрать, сразу как мухи налетают. То тут, то там, то много, то чуть совсем. И по всему порубежью.

- И как?

- От мелочи отмахиваемся кое-как, на большие банды хану жалуемся. В смысле обороны-то, нам по Оке держаться очень удобно. В общем-то так и делаем, по берегу стережем, но у нас ведь и за Окой кое-какие земли есть. Да и Рязань... Тем вообще достается... И они часто помощи просят. Олег, правда, вояка крепкий, на себя больше надеется, бьется с бусурманами жестоко. Как он их прошлым летом раздолбал! И большой отряд - Олег хвастал, что чуть ли не тумен. Врет, конечно, но Тогай этот, ну, кого Олег разбил, считается у них ханом. С окраины, правда, с Мордвы.

- Ну, видишь, как интересно! А ты говоришь - не с кем. А как же это у него получилось?

- Ну как... Татары пришли как обычно, разорили его Рязань, набрали добра, полону и пошли спокойно назад, в степь. Он их догнал и - вдогон! К Шишевскому лесу прижал и... Разбил! Убежали и всю добычу бросили! Так что Олег теперь петухом ходит. А вот подручные его, князья пронские, частенько к нам за помощью обращаются. Маловато у Олега сил постоянно им помогать.

- Да ведь это тоже хорошо!

- Хорошо. Только как с рубежом быть? Как его держать, где?

- Вот этим я бы с твоего позволения и занялся.

- Добро!

- Ты что мне в кормление дашь?

- Я хотел матери покойной уделы все - сестре. Чтобы разговоров меньше и чтоб дядя Вася нос не шибко совал. Он у меня... - Дмитрий замялся, скорчил гримасу, - строго хозяйствует. Но теперь, думаю, надо посмотреть что-нибудь поближе к Оке, чтоб сподручне, ближе... Так ведь?

- Конечно. А я попробую устроить свой полк, или несколько, по-своему. И показать, на что они способны.