Страница 143 из 169
Гитлеровская авиация не прекращала попыток превратить годовщину Октября в кошмар. К городу стремились пробиться сотни бомбардировщиков.
Вся система ПВО держалась в боевой готовности №1. На подмосковных аэродромах дежурили 550 истребителей. Летчики поклялись любой ценой не допустить к столице врага. Службу заграждения усилили. Установили более жесткий режим на контрольно-пропускных пунктах при въездах в город. Решая все эти вопросы, Военный совет округа позаботился о том, чтобы в воинских частях привели в порядок радиоточки. Все бойцы и командиры были предупреждены: в 18 часов будет передаваться важное сообщение.
Звонки с мест обрывали телефоны штаба округа. На все тревожные запросы следовал спокойный ответ:
- Слушать сообщение. Содержание его довести до сведения каждого бойца.
По радио объявили воздушную тревогу. К Москве рвались 250 самолетов. В небе на подступах к городу разрывались снаряды. В сгустившихся сумерках шарили лучи прожекторов. В вечерней сводке Совинформбюро сообщалось: "За 6 ноября под Москвой уничтожено 34 самолета". Ни один из нх не прорвался к цели.
Под грохот зенитных орудий двигались к площади Маяковского участники заседания. Они собирались в райкомах и отсюда направлялись группами.
- По дороге пришлось пережить налет, - говорит З. Троицкая, бывший начальник Окружной железной дороги. - Мы знали, что и на нашей улице будет праздник, но не думали, что отметим годовщину Октября на сияющей огнями "Маяковской"...
Станция, и в обычные дни не похожая на подземный вокзал, в тот вечер, уставленная рядами стульев, выглядела залом дворца. У сцены - бюст Ленина, цветы. По сторонам перрона стояли составы. С правой стороны в вагонах можно было снять пальто и шинель. С левой стороны в поезде накрыли столы. Бутерброды, фруктовая вода, мандарины. Все, как на празднике.
"Задолго до начала заседания зал уже полон. Людей меньше, чем было в прошлом году в Большом театре. Встречаются старые друзья, соратники. Разговоры, расспросы, короткие реплики. Тот - на фронте, и тот - на фронте, и многие на фронте... В разговорах и повадках все тот же характер москвичей, характер большевиков, людей высоких помыслов и серьезных дел, жизнерадостных, смелых", - писала "Правда".
Все с нетерпением поглядывали на стрелки часов, приближающиеся к 19.00...
Еще до этого часа метро прекратило работу из-за налета. На всех перегонах сняли электрическое напряжение. Только на участок "Маяковская"-"Белорусская" подали ток.
У перрона "Белорусская" стоял правительственный поезд из двух моторных вагонов. В кабине - старший машинист первого класса В. Калинников. Помощником его назначили машиниста-инструктора Л. Швецова. Оба известные на метрополитене люди, водившие поезда на первых линиях.
На станцию прибыли члены Государственного Комитета Обороны. Начальник метрополитена доложил: "Метрополитен работает по условиям военного времени. Все станции и службы находятся в нормальных эксплуатационных условиях. Поезд к отправлению готов".
Правительственный состав тронулся. К начальнику метрополитена, ехавшему вместе с членами ГКО, обратились с вопросом:
- Как работают эскалаторы, подстанции?
- Нормально, устойчиво, - по-военному кратко отвечал И. Новиков.
- Все это сделано нашим народом, на наших заводах и без помощи иностранцев, - заметил с гордостью Сталин.
Поезд прибыл на "Маяковскую". Два вагона подошли к стоящим на правой стороне шести вагонам.
В этот миг по радио мир услышал звуки из зала торжественного заседания. Все было, как всегда. Перед президиумом расположились для записи доклада стенографистки. Четко работал секретариат Моссовета. Верховный Главнокомандующий пригласил маршала Буденного, которому утром предстояло принимать парад на Красной площади, и генерала Артемьева, командующего парадом, занять места в президиуме. Председатель исполкома Моссовета Пронин объявил торжественное заседание открытым.
- Никакая сила не могла нам помешать отметить Октябрь, - рассказывает В. Пронин. - Красная площадь выглядела строгой, но торжественной. Нарядными стали гостиница "Москва", Дом союзов, МХАТ, филиал Большого театра. В Москву пришел праздник.
Перед началом Сталин поинтересовался, кто приглашен на заседание. В зале собралось много военных. Те, кто работал в тылу, также нередко носили форму. На снимке, сделанном в тот вечер и опубликованном в "Истории Великой Отечественной войны", в переднем ряду среди штатских запечатлен человек в гимнастерке. Это военный комиссар Генерального штаба Ф. Боков.
- Места в билетах не были пронумерованы, - говорит он, - и я, придя заранее, сел в передних рядах. Напряженная тишина подчеркивала торжественность момента... Ни с чем не сравнить чувства, испытанные нами тогда. Заседание дало небывалый заряд бодрости, уверенность в победе.
В 19.30 начался доклад Сталина. Словам Председателя Государственного Комитета Обороны, прозвучавшим под сводами "Маяковской", внимала вся страна.
- Наше дело правое - победа будет за нами!
Казалось, колонны, подпирающие своды, не выдержат бури рукоплесканий, грома оваций.
"Победа будет за нами!" - мысленно вторил каждый.
Грянул "Интернационал". Слова гимна в эти минуты звучали как клятва перед сражением:
Это есть наш последний и решительный бой...
До начала ноябрьского генерального наступления гитлеровской армии оставалась неделя.
Как готовились встретить это величайшее испытание защитники Москвы, о чем думали в тот незабываемый вечер те, кто находился на "Маяковской"?
Бывший начальник смены метростроевцев депутат Верховного Совета СССР Т. Федорова вспоминает:
- Не помню другой такой волнующей встречи. Свое настроение после заседания и парада нам хотелось передать всем. Вскоре с делегацией москвичей я уехала на фронт. Нас слушали танкисты, опаленные в боях. Они клялись отстоять Москву.
Бывший руководитель ПВО Москвы генерал Д. Журавлев:
- На заседании я сидел у края ряда, чтобы в случае воздушной тревоги ехать на КП. Адъютант дежурил у выхода и должен был дать мне сигнал. Больше в тот вечер и на другой день фашисты к Москве не подступили.
Бывший заместитель председателя Моссовета И.Фадин:
- Это был переломный момент. Я почувствовал тогда, что есть сила. Москва выстоит.
Бывший командующий Московским военным округом генерал П. Артемьев:
- Как было договорено, после доклада я сообщил членам ГКО время начала парада - 8 часов утра. Оно было согласовано с С.М. Буденным и руководителем Московской партийной организации А. С. Щербаковым. После заседания Александр Сергеевич Щербаков сказал мне, спеша к выходу: "Буду поднимать народ на Красную площадь..."
Стихли аплодисменты, звуки "Интернационала". В наступившей тишине раздались знакомые всем слова прекрасной песни:
Широка страна моя родная...
Пел так, что волнение сжимало грудь, Марк Рейзен, народный артист СССР.
Начался концерт. Члены президиума пересели в первый ряд. Артистам хорошо было видно, как внимают музыке сидящие в зале люди.
В тот вечер пели Валерия Барсова, Иван Козловский, Максим Михайлов. Козловский и Михайлов исполнили "За реченькой яр-хмель".
Перевейся яр-хмель на нашу сторонку,
На нашей сторонке удача большая...
Лучшей песни для этого вечера, очевидно, трудно было найти. При этих словах члены Политбюро, сидящие в первом ряду, оживились. Они знали, что скоро на нашей стороне будет большая удача.
- Мне говорили потом, - рассказывал мне народный артист СССР Иван Козловский, - что в тот вечер многие впервые с начала войны улыбнулись...
- Еще один эпизод. В моем термосе, куда я перед концертом обычно наливал кофе без сахара, после выступления я обнаружил чей-то подарок. Вместо кофе в термосе оказался коньяк...
...Отзвучала последняя песня. Машинист тронул правительственный состав. Поезд уходил в сторону "Белорусской". В сторону Победы.
ПАРАД ГРЯДУЩЕЙ ПОБЕДЫ