Избранник

Светлая, солнечная палата, умница-мальчик, который шутит, дурачится с ней, обаятельная молодая мед.сестра, такая уверенная, располагающая к себе, возвращают Тамаре ее прежнее, счастливое расположение духа. Только одна мысль пробегает тенью по ее лицу: полковник просил позвонить ровно в четыре, а она лишь теперь вспомнила, как будто что-то выбило ее из колеи. Теперь уже четыре пятнадцать! Скорей на коридор! Боже! Где же тут телефоны-автоматы? Ах, вот они, у лифта. Но сколько тут людей? Десяток? Больше? Да тут и до завтра не дождаться позвонить! Вдруг навстречу ей та же молодая, обаятельная мед.сестра.

- Извините, не могла ли бы я откуда-нибудь позвонить? Мне срочно!

- Понимаю, - мед.сестра улыбается. - Вижу, что вам срочно. Я вас впущу в кабинет. Только быстро!

- Ой, спасибо огромное!

- Давайте, звоните. Но побыстрее.

- Мне только одно слово!..

И Тамара быстренько забегает в кабинет.

Так... Номер не набирается. Ах, точно! Надо для выхода в город набрать "9" перед номером! Тамара снова поднимает трубку. Почему-то волнуясь, она откинула прядь волос и прижала трубку к уху посильней. В трубке была тишина! Встряхнув головой, Тамара нажала рычажок и снова прижалась ухом к трубке.

Вместо привычного длинного гудка в трубке раздался какой-то щелчок, и голос с металлическим оттенком произнес: "Да, слушаю". До того, как она успела в замешательстве набрать воздуху, чтобы ответить, или, наоборот, положить трубку, другой мужской голос ответил: " Это я".

- Тебе же было ясно сказано: не из общественного!

- Извините, но дело чрезвычайной важности.

- Так...

- Я из больницы звоню. Сергей Яковлев на поправку пошел. Может выкарабкаться.

- А кто такой этот Яковлев и какого хрена меня должно волновать его здоровье?!

- Метод 217, дробь 52 на нем испытывали...

- Ну и что?

- Извините, вскрыться может...

- С каких пор это нас должно волновать - в своей стране?

- Да это... - он замялся, - тот самый вариант. Помните, с редактором тогда... переборщили, а он оказался кузеном... Скрытым... Комиссию они создали - по таким... происшествиям...

- Так почему применяли?! Я же сказал: в самых особых случаях, манда ты кизыл- ордовская!

- Тут и был особый...

- Такой особый, как ты член особый!

- Он в наши дела лез. Интересовался. Всю нашу агентурную сеть раскрыл.

- Запомни, мандавошка! Агентурная сеть - в ГРУ. А у вас... у нас паутина на пенисе.

- Так что делать?

- Хорошо, я договорюсь, перевезем его в нашу больницу, на Выборгское шоссе. Сегодня же. Мотивацию подыщем. И чтобы до того никакой самодеятельности. Почему слухи о невменяемости не пустили? Почему укол не сделали? Почему сразу не в нашу больницу?!

- Мы пытались, но...

- Так вот, следить, чтобы никуда не делся! Головой у меня ответишь. Если что - сам знаешь.

- Слушаюсь!

- Да какого хрена ты сразу с двух аппаратов говоришь?! Кто там у тебя еще на линии?!

- Никого! Клянусь, никого!

- Что?!

Не дожидаясь окончания разговора, Тамара выдернула шнур из телефонной розетки, бросила аппарат в сумку и выбежала из кабинета. Так. На коридоре никого. Она стремглав бросилась в палату Сергея - по боковой, "черной", лестнице.

- Сергей, - он открывает глаза, не совсем понимая, где он и что с ним. Его тело, только-только начавшее отдыхать от неимоверных, страшных болей, отказывается повиноваться, его мозг не хочет принимать никакого вторжения извне в его сосредоточенно-успокаивающее, сонное состояние первых часов облегчения.

- Сергей! - говорит Тамара громче, поглядывая на дверь. - Если можешь бежать, беги. Они повезут тебя в их больницу. Я случайно подслушала разговор. Верь мне! Сейчас я должна уйти. Если ты понял, если ты слышишь, беги! - и она стремглав бросается из палаты.

Сергей приподнимается на локте, оглядывает комнату, садится и встает, качаясь на непослушных, слабых ногах. Комната кружится перед его глазами, как бы пульсирует белый потолок, покачиваются стены... Неужели он сможет идти? Ни о чем не думая, Сергей переступает через прикроватный коврик (необычная роскошь для советских больниц), облачается в больничный халат и направляется вперед. Почти сразу после ухода Тамары возле двери палаты Сергея, как статуя, встал охранник с кобурой на боку. Сергей видит его профиль через стекло двери; к счастью, охранник не замечает его. Сергей со всей силы распахивает дверь, так, что она ударяет охранника, и тот, чтобы удержать равновесие, совершает немыслимые ужимки, одновременно хватаясь правой рукой за кобуру. Теперь ясно, что пощады не будет. Пристрелят как щенка. Сергей бросается не на охранника, а к противоположной стене, одним движением срывает с нее топорик из противопожарного комплекта и швыряет в охранника. Еще вчера, когда он шел в туалет, он заметил, что дверца настенного деревянного ящика с этим комплектом без стекла, а топорик не прикручен специальной проволокой с пломбой, как должно быть. В тот самый момент, когда оружие уже в руке охранника и тот готов стрелять, топорик попадает ему в лоб, и он падает замертво. Сергей "ныряет" в дверь на боковую лестницу. Этаж, еще этаж. На улице наверняка его могут караулить, но если он успеет во двор, у него еще есть шанс...

И тут снизу, с нижней площадки, навстречу ему поднимается человек. Это Саня! Он больше не боится Сергея. Теперь это не Колосс, состоящий из одних мышц, а изможденный, высокого роста человек, еле стоящий на ногах. Первым побуждением постороннего могло быть броситься поддержать его, так очевидно было, что этот потемневший и дрожащий от слабости больной вот-вот упадет. Но только не Саня! Бравируя и намереваясь поразвлечься, Саня становится в позу карате - видно, обучили ребята из гэ-бу-хи! Он делает выпад, но каким-то непостижимым образом бывший Колосс, этот полуживой человек, успевает среагировать и схватить Санину руку за запястье, дернув так, что у Сани темнеет в глазах. Моментально озверев, понимая, что поразвлечься не удастся, Саня в ярости группируется и бросается на Сергея в хорошем, профессиональном прыжке. Теперь уже - убить. Этот удар - смертельный. Но снова происходит невероятное: Саня пролетает мимо Сергея, но его итак ускоренное движение теперь ускоряется вдвойне усилием Сергея, захватом руки направляющего его в ту же сторону. С большой силой Саня ударяется о деревянную решетчатую перегородку, окружающую шахту лифта, вокруг которой вьется лестница. Саня проламывает собой эту перегородку и, ничем не сдерживаемый, летит вниз, в ад, на дно этой шахты...