Подари мне лошадку

Мара взглянула на Фалькона, и ей невольно захотелось разгладить морщинку беспокойства, пролегшую между его бровями.

- Все будет в порядке, как только она отдохнет и наберется сил.

Но в его голубых глазах по-прежнему виднелся страх. Тогда она протянула ему руку.

- Ты не виноват, - сказала она тихо. - Ты все делал так, как надо.

Он как будто не сразу ощутил ее прикосновение, посмотрел на нее и сжал ее руку в своей.

- Пойдем вниз, нам надо поговорить.

Мара чувствовала силу его руки и много еще такого, что ей совсем не обязательно было чувствовать. Мгновение она сопротивлялась его нежному напору, но потом сдалась и спустилась с ним по лестнице.

Фалькон сел на тяжелую темного дерева кушетку, обтянутую кожей, и притянул Мару к себе.

Она прильнула к его груди и услышала гулкий стук сердца. Ее рука лежала в его ладони. Она даже не пыталась освободиться. Ему нужно было утешение, так же как и ей, и она не могла отказать ему в этом. Довольно долго они сидели в полной тишине.

Незаметно приблизились сумерки. Свет, проникавший в комнату сквозь полукруглые окна, постепенно становился бледно-желтым, розовым, затем оранжевым. Еще немного, и все погрузится во мрак.

- Я думала, ты хотел поговорить, - прервала молчание Мара.

- Да. Мне прежде всего необходимо знать: она обязательно выздоровеет?

Мара почувствовала, как слезы подступают к ее глазам.

- Да.

Фалькон еще сильнее сжал ее в своих объятиях:

- Правда или это просто твое желание? Мара рассказала ему все, что она знала об острой лимфатической лейкемии. О том, что необходимо шесть-семь месяцев химиотерапии, чтобы болезнь перестала прогрессировать. О том, что эффективность лечения составляет 73 процента. О вероятности рецидива, который может случиться в любой момент и свести на нет весь курс химиотерапии, после чего придется все начинать заново.

- Если в течение всего курса не будет рецидивов, она сможет спокойно вернуться домой.

- А если нет?

- Придется проводить трансплантацию костного мозга.

- А если и это не поможет?

Мара вырвалась из его объятий, поднялась и встала напротив него, готовая в любой момент дать отпор.

- Что ты хочешь, чтобы я сказала? Что Сюзанна может умереть? Да, такая возможность не исключена. Теперь ты доволен?

Он поднялся. Тон у него был не менее решительный:

- Нет. Не доволен. Но как ты можешь жить, зная это, и ничего не предпринимать? Гнев ее внезапно улетучился.

- А что я могу? - тихо сказала она, глаза ее потухли.

- Мара, я...

Фалькон бросился к Маре, но она вывернулась и убежала. Фалькон остался стоять. И зачем он взял на себя такую ответственность? Лучше бы просто занял денег на лечение. Он не подумал, что на его глазах будет умирать Сюзанна Эйнсворт. А главное, не подумал о том, что ему придется смотреть, как будет страдать Мара, если ее дочь не выживет.

Но теперь поздно думать об этом. Он любит Мару. И часть его души навсегда отдана Сюзанне. Их связали незримые узы, о существовании которых он и не подозревал до того, как эта женщина и девочка вошли в его жизнь.

Сюзанна получит самое лучшее лечение, какое только возможно, - деньги не имеют значения. Даже если ему придется пройти через унижение и просить взаймы у своих родителей.

Глава 4

Фалькон был женат уже две недели. Сюзанна продолжала проходить курс химиотерапии. Для него это было поводом постоянно находиться дома: когда бы Мара с дочкой ни возвращались, Фалькон встречал их, брал девочку на руки и нес ее в спальню. Свой "порше" он сменил на автофургон, чтобы Маре было удобнее возить Сюзанну в больницу. Пока Мара стелила постель, он держал на руках это хрупкое существо, а потом бережно укладывал и укрывал одеялом.

Ему было все труднее и труднее улыбаться Сюзанне, он делал огромное внутреннее усилие, чтобы сохранять жизнерадостность. Мара ходила подавленная, глаза ее потускнели, в них застыла тревога. Это вряд ли шло Сюзанне на пользу.

- Как ты себя чувствуешь? - спросил Фалькон девочку. Он сразу же пожалел о своих словах, но, к его удивлению, Сюзанна подняла руки вверх и помахала ими как крыльями.

- Так себе, - ответила она.

- Зачем спрашивать, ты же знаешь, что она больна, - строго осадила его Мара.

- Сегодня больна, а завтра уже нет. Правда, Сюзанна?

Он хотел убрать челку с ее лба, и пучок волос остался у него в руке. Раскрытыми от ужаса глазами Фалькон смотрел на Мару, но не нашел успокоения. Она была так же потрясена, как и он. Фалькон попытался спрятать волосы, но Сюзанна заметила это, взяла их в руки и стала рассматривать.

- У меня волосы выпадают, - спокойно сказала она.

- Похоже на то, - согласился Фалькон.

- Доктор Сортино говорит, что это хороший знак. Значит, лекарство помогает, - объяснила она. - Я хочу красную шляпку, такую же, как у моей новой подружки Пэтси. Хорошо?

- Да, солнышко. Мы с мамой обязательно купим тебе шляпку.

Фалькон хотел было поиграть с локоном, упавшим на щеку Сюзанны, но вовремя отдернул руку. Что, если локон тоже останется у него в руке? Сюзанну, похоже, это не беспокоило, но Фалькон все еще не мог прийти в себя.

Он укрыл Сюзанну одеялом и наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб. И тут понял, что, если химиотерапия не поможет, он просто сойдет с ума. Фалькон уже начал читать о пересадке костного мозга. Это была мучительная операция, для которой трудно было найти доноров. Кроме того, лечение не всегда оказывалось эффективным. Статистика была малообнадеживающая. Он даже представить себе не мог, как Сюзанна перенесет это, если она так страдает от индуктивной терапии.

Когда он поднялся, Мара уже вышла из комнаты. Это было на нее не похоже. Обычно она оставалась, чтобы почитать Сюзанне вслух после его ухода.

- Интересно, где мама? - сказал Фалькон.

- Только что вышла, - сообщила Сюзанна. - Опять плачет.

- Опять?

- Она думает, я не знаю, но я уже видела, как она плачет, много раз. Мама думает, я умру. А ты как думаешь?

Фалькон был потрясен ее непосредственностью. Он хотел ответить: "Конечно, нет!", но это было бы нечестно. С другой стороны, разве нужно восьмилетнему ребенку знать, что у него не так уж много шансов остаться в живых?