Маленький большой человек

Глава 29. ПОБЕДА

Первыми стали просыпаться мои органы чувств. Сначала я почувствовал какой-то острый, смутно знакомый запах, а затем услышал нарастающий гул барабанов. Самый большой и громкий расположился у меня в затылке, два поменьше — в области висков, вся же голова наполнилась пульсирующей болью. Потом я начал различать голоса: одни — низкие гортанные, другие — высокие, срывающиеся на визгливый фальцет.

Я осторожно приоткрыл глаза, ожидая увидеть себя в аду. И действительно, вокруг меня полыхало пламя, сквозь языки которого я разглядел самого Дьявола. Именно таким я себе его всегда и представлял: рога на мохнатом лбу, темно-красная харя, белые клыки и пронзительные глаза, обведенные белыми кругами и наполненные лютой злобой.

Он бесшумно скакал рядом со мной, размахивая мохнатыми лапами, и тыкал в меня чем-то твердым. Я был слишком слаб, чтобы пошевелиться, но намеревался изловчиться и хотя бы плюнуть ему в морду, ведь черти, они как люди — если увидят, что ты совсем беспомощен, то пощады не жди.

Но прежде чем мне удалось собрать на языке достаточно слюны, Дьявол обратился ко мне по-шайенски:

— Ну что, очнулся?

Так, все понятно. Раз меня убили индейцы, то я и оказался в краснокожем аду. Я ответил, что да, очнулся, и хотел было прибавить пару выражений покрепче, но тут же вспомнил, что в шайенском ругательства отсутствуют, если не считать, конечно, случаев, когда мужчину называют бабой.

— Вот и хорошо, — сказал Дьявол. — Теперь мы с тобой в расчете. И вскоре я смогу убить тебя, не боясь, что остальные сочтут меня злым и неблагодарным.

Затем он снял свой шлем с бизоньими рогами и вышел из палатки. Да, сэр, именно из палатки, который я сослепу принял за преисподнюю. И был это вовсе не черт, а индеец. И звали этого индейца Маленький Медведь.

Окружавшим меня пламенем оказался всего лишь небольшой костер в центре палатки; служившая дверью шкура была откинута, и я увидел снаружи мелькание многочисленных темных фигур, озаренных красноватым отсветом огня.

— Он ушел, чтобы присоединиться к общей пляске, — произнес рядом со мной знакомый голос. — Но тебе лучше остаться пока здесь.

На полу сидел Старая Шкура, и в его невидящих зрачках играли язычки пламени.

— Ты голоден? — спросил он.

Стиснув зубы, я умудрился занять сидячее положение. Спина, начиная от затылка, ныла так, словно я неделю таскал мешки с песком, голова раскалывалась от боли…

— Дедушка, — произнес я, чувствуя, как каждое слово отдается в моем бедном черепе полновесными ударами молота по наковальне, — совсем не думал, что снова увижу тебя.

— Я тоже, — ответил Старая Шкура. — Хочешь покурить?

— Раз ты здесь, — продолжал я, — значит, я не умер.

— Нет. Если бы ты был духом, то моя рука прошла бы сквозь тебя, как сквозь столб дыма.

— Дедушка, а как давно я здесь?

В ответ он сделал жест, показывающий положение солнца над горизонтом, что означало примерно пять-шесть часов, а потом сказал:

— Люди и лакота перебили всех солдат у брода. Теперь ночь, и они укрепляют свой дух в победной пляске. Завтра мы убьем остальных бледнолицых, одетых в синие мундиры, что остались на холмах вниз по течению. Сегодня был великий день… Я слишком стар, чтобы сражаться, и мои глаза ослепли, но один юный воин отвел меня к берегу Мокрой Травы. Я слышал шум боя, я ощущал его запах, я видел своим внутренним зрением кровь и густой дым… Здесь, с нами, весь народ лакота, и они отличные воины, вторые во всем мире. Но, конечно, с Людьми им никогда не сравняться. В их клане хункпапа есть мудрый человек, по имени Сидящий Бык. Несколько дней назад, во время «солнечного танца» у ручья Дикого Шиповника, он всех победил, и его посетило откровение: он увидел белых солдат, лежащих лицом вниз. Затем мы отправились вверх по реке охотиться на бизонов, и встретили там солдат, и убили их всех до единого.

Вот вам и объяснение того, почему колонна генерала Крука, шедшая с юга на соединение с Терри, не достигла своего местоназначения и почему последний так и не пришел нам на помощь.

— Затем, — продолжал Старая Шкура, — мы вернулись к Мокрой Траве и снова увидели солдат. Многие воины решили, что это те, кого видел в своем пророческом видении Сидящий Бык, но другие сказали им: «Нет, они другие, и многие еще придут». Это было плохо, потому что Бык — мудрый человек и нельзя не верить ему.

Старая Шкура продолжал говорить, а за стенами палатки по-прежнему грохотали барабаны, и пляска победы шла свои чередом; свет огромных костров озарял всю долину. Время от времени я засыпал, не боясь, что вождь воспримет это как неучтивость с моей стороны, так как он не видел меня, да и обращался скорее не ко мне, а к духам предков.

После Уошито его клан отправился на север через Канзас, Небраску и Дакоту, прошел около восьмисот миль, в основном пешком, потому что Кастер (если вы помните) велел расстрелять их лошадей. Многие погибли в пути от пуль фермеров, ковбоев и солдат. Мясо редко появлялось в их котелках, так как белые охотники распугали всех бизонов своими длинноствольными крупнокалиберными ружьями.

Я спросил его о Солнечном Свете и Утренней Звезде, и он ответил, что ничего не знает о них, видимо, они остались на юге с другими шайенами, объединившимися с кайова и команчи.

Позже мне также не удалось узнать ничего нового о своей индейской семье. Если они еще живы, то, скорее всего, где-нибудь в Оклахоме. Утренняя Звезда наполовину белый, и ему всего лишь восемьдесят пять, а его ма лет на двадцать больше. Я искренне надеюсь, что им достался кусок земли, который их кормит.

Потом, не дожидаясь моего вопроса, Старая Шкура сказал:

— Та светловолосая женщина, что жила в палатке Маленького Медведя, погибла, а мальчика с желтыми волосами взяли в плен солдаты во время битвы у ручья Волшебной Птицы. Там же исчез мой сын, Маленький Конь. Но здесь, у Мокрой Травы, мы встретились с кланами северных Людей, и все наши прошлые распри были забыты. Вскоре мы подружились с лакота, и их великий вождь Бешеный Конь взял себе жену из племени Людей. Мы охотились и ели вместе, к нам присоединилось много братьев, среди них Две Луны и Сидящий Бык. Их заклинания помогли разбить солдат, пришедших со стороны ручья Дикого Шиповника, а завтра мы покончим с остальными, там, на холмах.