Леди-интриганка

Они переступили порог и оказались в просторном вестибюле с паркетным полом. Комнату наполнял цветочный аромат, смешанный с запахом пчелиного воска. В конце вестибюля Стэнтон заметил ведущую наверх изогнутую лестницу и расходящиеся веером коридоры. На длинных столах красовались вазы со свежесрезанными цветами.

У двери стоял одетый в ливрею дворецкий.

– Добро пожаловать, леди Кэтрин, – произнес он таким звучным голосом, что Стэнтон даже вздрогнул.

– Спасибо, Милтон. – Передав слуге шляпу и шаль, леди Кэтрин представила Эндрю: – Это мистер Стэнтон, деловой партнер моего брата и добрый друг нашей семьи. Он погостит у нас несколько дней. Я уже распорядилась, чтобы его вещи отнесли в голубую комнату для гостей.

Милтон поклонился.

– Я прослежу, чтобы комнату тотчас приготовили.

– Мама, ты видела наши новые цветы? – кивнул Спенсер в сторону стола красного дерева.

Эндрю заметил, что на щеках леди Кэтрин появился легкий румянец.

– Их трудно не заметить.

Спенсер пренебрежительно фыркнул.

– В гостиной букет еще больше этого. Они хотят превратить наш дом в цветочный магазин. Вот пристали! – И он обернулся к Эндрю в поисках союзника.

– Они?

– Претенденты. Лорды Эйвенбери и Ферримут. Герцог Келби. Лорд Кингсли. А еще есть лорд Бедингфилд. Он недавно купил имение, которое граничите нашим. Все вместе они посылают столько цветов, что иногда кажется, будто живешь в ботаническом саду. – Спенсер снова фыркнул. – Меня уже мутит от этих цветов. Как вы думаете, не пора ли им прекратить?

«Черт возьми, конечно, пора!» Эндрю с трудом удержался от испепеляющего взгляда в сторону цветочных подношений. Ответить он не успел, так как леди Кэтрин, чей легкий румянец стал еще ярче, с укором произнесла:

– Спенсер, не стоит так говорить. Это просто знаки вежливого внимания со стороны лордов Эйвенбери, Ферримута и других.

Эндрю проглотил слова, которые чуть не сорвались с его губ. Вежливость? Едва ли. Он прикусил язык, чтобы не заявить: если мужчина просто хочет быть вежливым, он не станет посылать женщине столько цветов. В них, наверное, можно утопить небольшой фрегат.

– Подавать чай? – спросил Милтон, прерывая неловкое молчание.

– Да-да, спасибо. Но только на двоих. В гостиной. – И она обернулась к Стэнтону. – Я посмотрю, как вас устроили, а потом, к сожалению, должна буду вас покинуть. У меня еще раньше была назначена встреча. – Она дотронулась до руки Спенсера. – Ты ведь развлечешь мистера Стэнтона, пока меня не будет?

– Конечно. У тебя встреча с миссис Ролстон или с доктором Оливером?

– С доктором? – не сдержавшись, воскликнул Эндрю, переводя взгляд наледи Кэтрин. – Вы нездоровы?

– Нет-нет, – быстро ответила леди Кэтрин. – У меня назначена встреча с миссис Ролстон.

Спенсер повернулся к Эндрю:

– Миссис Ролстон – лучшая мамина подруга. Если погода не очень плохая, мама каждый день ходит к ней пешком и помогает ей.

– Помогает? – спросил Эндрю. Спенсер кивнул.

– У миссис Ролстон артрит. Больные руки. Мама пишет для нее письма, ухаживает за клумбами.

Эндрю посмотрел на леди Кэтрин и улыбнулся.

– Вы так добры. Она покраснела.

– Женевьева очень милая леди.

– И очень удачливая, ведь у нее есть такая подруга. – Эндрю повернулся к Спенсеру. – А кто такой доктор Оливер? – как можно небрежнее спросил он.

– Еще один претендент. Но он еще ничего, нормальный. И не такой богатый, чтобы присылать эти гигантские букеты. Нет, доктор просто смотрит на маму мечтательным взглядом. – И Спенсер принялся демонстрировать «мечтательный взгляд»: скроил грустную мину и стал хлопать ресницами.

Если бы речь шла о любой другой женщине, а не о леди Кэтрин, Эндрю счел бы выходку Спенсера забавной. Сейчас же он лишь мрачно отметил, что ее щеки стали совсем пунцовыми. К тому же он вспомнил (это Филипп как-то рассказывал), будто один из поклонников леди Кэтрин и был деревенским врачом. Судя по ее реакции, речь шла именно о докторе Оливере.

– Что за глупости! – воскликнула леди Кэтрин. – Доктор Оливер вовсе не делает такого лица, он просто мой друг.

– Который заходит к нам каждый день.

– И вовсе не каждый. К тому же это просто дань вежливости.

– Такое впечатление, что в Литл-Лонгстоуне просто толпы вежливых джентльменов, – сухо заметил Эндрю.

Спенсер поднял глаза к потолку.

– Точно. И все они ухаживают за моей мамой.

– Если я не отвечаю, то это нельзя считать ухаживанием, – твердо заявила леди Кэтрин. – Их интерес тотчас пройдет, как только они осознают, что сама я ими ничуть не интересуюсь.

Эндрю разволновался.

– Судя по этому великолепию, – показал он рукой на ближайшее цветочное трио, – они пока этого не осознали.

– Лорд Бедингфилд уже осознал, – вмешался Спенсер. – Я сам ему объяснил, когда он вчера зашел тебя навестить.

– Господи, что ты ему сказал? – воскликнула леди Кэтрин.

– Я сказал, что моя мама им не интересуется.

С губ леди Кэтрин сорвался звук, очень напоминающий смешок, и она притворно закашлялась. Эндрю сам с трудом подавил улыбку. Все-таки Спенсер – отличный парень.

– И что ответил лорд Бедингфилд? – спросила леди Кэтрин.

Спенсер помолчал, затем пожал плечами.

– Вроде бы он сказал, что детей должно быть видно, но не слышно.

Милтон занервничал.

– Если позволите, его светлость сказали нечто крайне неприятное, едва ли это стоит сейчас повторять. Я попросил лорда Бедингфилда удалиться, прежде чем спущу на него собак.

Эндрю стиснул зубы, сообразив, что лорд Бедингфилд, очевидно, сказал что-то недоброе Спенсеру.

– У нас нет никаких собак! – с недоумением проговорила леди Кэтрин.

– Я полагал, что нет необходимости сообщать об этом его светлости, – как ни в чем не бывало отозвался дворецкий.

В глазах Спенсера до сих пор полыхала обида, но на губах уже играла улыбка.

– На чем лорд Бедингфилд и откланялся, лишь слегка споткнувшись о наш порог.

– Он нечаянно наступил мне на ногу, – бесстрастно продолжал Милтон. – Очень неудачно.

– Он стал просто бордовый, – усмехаясь во весь рот, заявил Спенсер. – Никогда раньше не видел такого оттенка. – Представляю, как бы он рассвирепел, если б узнал, что у нас нет собак.

– Да, боюсь, его светлость уже не вернется, – с абсолютно серьезным лицом произнес Милтон. – Простите мою неловкость, леди Кэтрин.

– Думаю, в моем сердце найдется для вас прощение, – так же серьезно отозвалась леди Кэтрин и, обернувшись к Спенсеру, подмигнула.

«Что ж, одним претендентом меньше», – усмехнулся про себя Эндрю.

Кучер остался возле экипажа, Кэтрин вошла в скромный холл Ролстон-коттеджа.

– Добрый день, Бакстер, – кивнула она представительному дворецкому Женевьевы и откинула голову, чтобы встретиться с его стеклянным взглядом. – Миссис Ролстон дома?

– Хозяйка теперь всегда дома, леди Кэтрин, – мрачным голосом провозгласил Бакстер.

Кэтрин передала свою бархатную шляпку и кашемировую шаль в окорокоподобные руки Бакстера. Она видела дворецкого множество раз, но он по-прежнему поражал ее своими габаритами. Шесть футов и шесть дюймов – не меньше. Под черными рукавами строгого платья горой вздымались мощные мускулы. Его огромные размеры в сочетании с абсолютно лысой головой, золотыми кольцами серег в мочках ушей и манерой давать на все вопросы односложные ответы, придавали ему самый устрашающий вид. Разумеется, никто из встречавших Бакстера и представить себе не мог, что этот грозный великан любит цветы, как курица-наседка, квохчет над кошками, в огромном количестве живущими в доме у Женевьевы, и печет вкуснейшие лепешки. Бакстер охранял Женевьеву и ее зверинец, словно это были драгоценности английской короны. О своей хозяйке он всегда говорил: «Та, что спасла меня».

Кэтрин знала, что они с Женевьевой были знакомы еще в «прошлой жизни», до того как та поселилась в Литл-Лонгстоуне. Она всегда радовалась, что у Женевьевы есть такой сильный помощник. И защитник. Казалось, Бакстер способен голыми руками стереть в порошок скалу, а послушать Женевьеву, так он действительно это неоднократно проделывал. Кэтрин молила Бога, чтобы им снова не пришлось столкнуться с подобными испытаниями.