Страница 17 из 71
«В лагере находится более 6000 заключенных... Условия заключения: прочно построенные, светлые и хорошо вентилируемые бараки... В каждом бараке вполне современные и очень чистые ватерклозеты, кроме того, имеются умывальники... Летом работа длится с 7 до 11 и с 3 до18 часов, зимой – с 8 до 11 и с 13 до 17 часов; суббота, после полудня, и воскресенье – выходные дни... Довольствие: пища готовится в больших и очень чистых кухнях. Она – неприхотлива, но зато всякий день обильна, разнообразна и приличного качества... Каждый заключенный может еженедельно получать от родных 15 марок на улучшение своего довольствия... Начальство ведет себя корректно. Узники могут писать семьям – раз в неделю открытку или письмо... Дисциплина отличается однако большой строгостью. Караульные солдаты, не колеблясь, применяют оружие при попытке к бегству... Провинившиеся сидят в одиночках, просторных и довольно светлых... наказание палками назначается только в исключительных случаях и применяется крайне редко... Оно, по-видимому, очень болезненно и его сильно боятся... Если караульный солдат изобьет заключенного, его строго наказывают и увольняют из SS... Хотя обращение с узниками довольно строгое, его однако нельзя назвать бесчеловечным. С больными обращаются по-доброму, чутко и профессионально».
Летом 1937 года в лагерях насчитывалось всего 7500 заключенных (включая уголовников) (см. Мауеr, 5. 245). Для сравнения укажем, что в Израиле, население которого в 18 раз меньше, за решеткой по политическим причинам сидит 15 000 палестинцев (Вельтвохе. 22.10.1992).
Если до войны зэков в лагерях лишь иногда было более 20 000 человек, то после ее начала их число стало быстро расти. Война и оккупация иностранных государств привели к тому, что лагеря стали международными; в них из оккупированных государств непрерывно поступали борцы Сопротивления и политически неблагонадежные лица; затем пошли военнопленные, а с 1941 года – все возраставший поток евреев. Общее ухудшение условий жизни особенно остро ощущалось в лагерях, и голод стал постоянным спутником большинства узников.
Новые концлагеря росли в Европе как грибы: от Натцвейлера в Эльзасе до Майданека в Польше. По степени строгости лагеря теоретически делились на три категории, однако эта классификация не всегда отражала истинное положение в них [78]. Например, Бухенвальд числился во время войны по средней категории II, но в последние два военных года, после увольнения пресловутого Коха, он был одним из самых приличных лагерей.
Символом лагерного ужаса стал лишь один концлагерь – австрийский Маутхаузен, числившийся по третьей категории. Первоначально он был запланирован как лагерь для неисправимых уголовников-рецидивистов, но в ходе войны в него со всей Европы все больше и больше свозили политзэков, которых уголовники сильно терроризировали. А поскольку в начальство этого лагеря, несомненно, брали самых жестоких и бесчеловечных эсэсовцев, то у зэков-иностранцев почти автоматически создавалось впечатление, будто все немцы - преступники. Для евреев отправка в Маутхаузен в какие-то периоды означала практически смертный приговор и многих из них до смерти затравливали в каменоломнях.
Всего имелось 14 крупных и некоторое число мелких концлагерей. К ним нужно прибавить 500 «трудовых лагерей», которые обслуживали предприятия; в них концлагеря поставляли заключенных в качестве рабочей силы.
Освальд Поль был начальником административно-хозяйственного управления SS, в задачу которого входила координация использования заключенных из трудовых лагерей.
Как явствует из сводки, составленной для Гиммлера эсэсовским генералом Освальдом Полем, с 1 июля 1942 по 30 июня 1943 года в концлагерях скончалось 110812 заключенных [79]. Но лагеря не стояли пустыми – «убыль» постоянно восподнялась новыми поставками. В августе 1943 года общее число узников концлагерей равнялось 224 000, а через год – 524 000 человек (без транзитных лагерей) [80]. Большинство заключенных умирало от эпидемий, в особенности от сыпняка, передаваемого вшами. Для борьбы с сыпняком применятся – наряду с другими веществами – циклон Б, содержащий синильную кислоту инсектицид, из которого мифотворцы еврейского геноцида сделали позже средство уничтожения людей.
Если забыть о хаосе последних месяцев войны, то самым тяжелым временем в лагерях были лето и начало осени 1942 года. В эти месяцы в Освенциме иногда ежедневно умирало от сыпняка более 300 человек. Так как именно в данный период в Освенцим непрерывно доставляли евреев из разных стран Европы, то жертвами эпидемии, несомненно, пали многие из них, позже объявленные погибшими в газовых камерах. Жертвы были и среди эсэсовцев. В истории можно найти параллели к эпидемической смертности в нацистских концлагерях, например, из периода гражданской войны в США. В лагерях в Кэмп Дугласе и Рок Айленде в месяц умирало от 2 до 4 процентов военнопленных, а в Андерсонвиле, где находился лагерь для северян, из 52 000 интернированных скончались 13 тысяч солдат [81]. Почти все они умирали от эпидемий, с которыми не могло справиться лагерное начальство. Однако даже эти страшные цифры меркнут по сравнению со смертностью в некоторых сталинских лагерях. Из 25 000 советских греков, сосланных в полярный лагерь Воркуты, в живых через полгода осталось всего 600 человек [82]. Эта массовая гибель, несомненно, была вызвана северными морозами.
Учитывая большое экономическое значение для нацистской Германии труда заключенных, ответственные за него всемерно стремились к снижению смертности. В соответствии с этим управление SS в Ораниенбурге разослало 23 декабря 1942 года врачам и начальникам всех лагерей следующий циркуляр [83]:
«Лагерные главврачи должны использовать все доступные для них средства для существенного сокращения смертности в отдельных лагерях... Лагерным врачам надлежит строже, чем раньше, контролировать питание заключенных и вносить, с согласия комендантов, предложения по его улучшению. Эти предложения не должны оставаться на бумаге, а постоянно проверяться лагерными врачами. Далее лагерным врачам надлежит озаботиться улучшением условий труда на отдельных рабочих местах... Рейсфюрер SS приказал добиться непременного снижения смертности...»
Гуманные соображения играли, разумеется, второстепенную роль; главным в усилиях по снижению смертности было сохранение необходимой рабочей силы. Действительно, в 1943 году положение в лагерях существенно улучшилось и стало менее тревожным, однако в Освенциме в августе того же года умерло 2380 заключенных, т.е. по 80 человек в день [84]
Наибольшая смертность в лагерном комплексе Освенцима наблюдалась в Биркенау, лагере, который – как уже говорилось – был устроен для военнопленных, но затем все больше превращался в лагерь для больных. В Биркенау из основного лагеря Освенцима, Моновица и многочисленных филиалов направлялись больные и другие нетрудоспособные зэки (например, старики и цыгане, ибо последние, независимо от состояния здоровья, рабочими не считались). Поскольку при эпидемии сыпняка смертность в Биркенау была действительно чрезвычайно высока, то этот лагерь с полным правом можно было именовать «лагерем смерти». Из «лагеря смерти», где – наряду с неизвестным числом, исчислимым, несомненно, сотнями числом казненных и убитых - 100-120 тысяч человек умерло, вероятно, от эпидемий и истощения, легенда о геноциде евреев создала «лагерь уничтожения», в котором в газовых камерах погибло (в зависимости от пишущего) от одного до трех миллионов жертв.
Для складирования умерших от эпидемий в Биркенау и в главном лагере были выстроены надземные и подземные морги, а для сжигания-крематории. (Сильно позднее сторонники версии холокоста превратили морги в газовые камеры, а крематории для сжигания умерших – в крематории для сжигания отравленных газом.) Даже душевые были – по крайней мере, частично – превращены в газовые камеры. Циклону-Б, средству для борьбы с насекомыми, в мифе о геноциде отведена двоякая роль: санитарная (борьба с насекомыми) и преступная (массовое уничтожение евреев). Сортировка на трудоспособных и нетрудоспособных была превращена в селекцию для газовых камер. Так возникла ложь об Освенциме, приведшая в нашем столетии к серьезным последствиям.