Закон вне закона

- А чему нам учиться? - Это опять похожая на испанку нахалка выступила. - Мы уже все умеем.

- Это не то умение, - усмехнулся я. - И не совсем общественно полезное. Городу, например, очень штукатуры нужны и маляры. Сейчас вы пройдете регистрацию и можете с этой минуты начинать новую жизнь.

- А кто не хочет? Может, я по призванию работала? Может, у меня темперамент горячий?

- Даю справку: тем, у кого призвание и темперамент горячий, я предоставлю работу по прежней специальности. Зарплата стабильная, премиальные. Два выходных дня. По договоренности возможна доставка на рабочие места спецтранспортом.

Вот тут и грянули с облегчением долгожданные аплодисменты. Я поднял руку.

- Поясняю. Работать по специальности будете в Зоне, по обслуживанию заключенных. У них тоже темперамента хватает. Там уже строится для вас спецпомещение.

- А премиальные? - растерянно, по инерции, еще полностью не осознав размеры катастрофы, спросила испанка.

- Это просто. Зеки в качестве поощрения будут делиться с вами посылками и передачами. Тем более что вы не только по призванию, но и за кусок хлеба.

И пока они врубались, затаив дыхание, я обратился к голубым нетрадиционалам:

- Как источнику заразы, разврата, совращения малолетних, вам нет места среди нормальных людей. Ваша голубая сексуальная свобода кончилась. Косметички при вас? Вот и хорошо. Грузитесь в автобус, вас сейчас же доставят в Зону, в спецбарак.

Голубые с визгом бросились врассыпную. Наши ребята быстро их блокировали и, невзирая на "кулачки и царапки", вытеснили за дверь, а там покидали в автобус и помахали вслед платочками.

- Ну что, девочки? - обратился я вновь к напуганным проституткам. Определились в своих пристрастиях? Готовы отказаться от позорного ремесла? И заняться созидательным трудом?

- А уехать из города можно? - опять же проявила инициативу Испанка.

- Это ведь она? - шепнул я Волгину. Тот чуть заметно кивнул. Установить на сутки наблюдение, а потом доставить ко мне.

- Уехать можно. Только все отъезжающие пройдут контроль на венерические заболевания, СПИД и причастность к преступлениям.

Вот тут они бросились в атаку. Вернее - к дверям.

Но ребята к такому повороту были готовы: с помощью огнетушителей (самое подходящее в данном случае оружие - они хоть и бляди, но все-таки женщины), подавили темпераментную панику без телесных повреждений.

- Все, - сказал я, когда девицы по возможности привели себя в порядок. - Разбирайтесь по группам.

Расклад в конце концов получился такой: восемьдесят процентов путан изъявили желание заняться честным трудом, почти двадцать - уехать из города, на гастроли стало быть. А в Зону попросились всего две толстенные девахи, и то с условием, что жить будут в городе. Я дал согласие, но предупредил: если они и в городе станут утолять свои страсти, то отправлю за проволоку на постоянное местожительство - до полной потери квалификации.

Прощаясь с девушками, я еще раз напомнил, что отныне занятие проституцией - уголовно наказуемо. А чтобы им не было обидно, добавил, что и клиентов это касается.

Оставалось решить вопрос с двумя грязными вокзальными барышнями они как раз проснулись. Но это проще простого: я попросил Волгина позвонить от моего имени начальнику вокзала и обязать его оформить их уборщицами. Ежели они сделают попытку вернуться к своей первой специальности, то будут немедленно отправлены вслед за толстыми девками.

- Как думаешь, - поинтересовался я у Волгина по пути в Замок, сколько еще врагов мы сегодня нажили?

- Кто знает? - философски вздохнул он. - Время покажет. Может, все другим боком обернется. Дети ведь тоже врачей не любят...

- Из Терема так ничего и нет?

- Нет, - он покачал головой. - Ты прав - надо отсюда тропу прокладывать.

- На Испанку у меня надежда...

- Я блядям не верю.

Операция "Наперсток" и др. Лесной терем

Ваня Заика валялся в своей комнате, на втором этаже. В распахнутое окно шумел лес, глухо и тревожно. По полу бегали солнечные пятна. Во дворе кто-то из боевиков, матерясь и, судя по звуку, неумело, колол дрова.

Ваня взял со столика сигарету, зажал в губах, забросил руки за голову, уставился в потолок.

Только что он вышиб за дверь очередного курьера, передавшего очередные дурные вести. Сговорились, суки, почуяли слабость. И мало того что за поддержку требуют нахально много, так еще и дали понять (прямым текстом), мол, во всех проколах виноват он сам. Да еще обязали срочно блокировать дорогу в город, перекрыть поступление продуктов питания. Умники, блин. Это и без них пьяному ежу понятно. И давно бы сделали. Да где силы взять? Братва потихоньку разбегается, а блокада - это еще и потери неизбежные: у Серого не пацаны с рогатками, не мужики с кольями.

Однако надо действовать. Но не блокировать. Семеныч правильно говорит, будем караваны перехватывать и к себе в лес направлять. Пусть не каждый, сколько сможем. Но напряженку для города создадим (Серому-то это сейчас ой как не надо) и сами подхарчимся.

Торопиться нужно. Откладывать нельзя. До сходки всего ничего осталось. Как ему сообщили: город Дедовск, гостиница "Националь", малый банкетный зал. Без оружия, без охраны. Значит, такие условия двинут, что не моргнешь, не ахнешь.

Вот хренотень-то настала. Впору у государства подмоги искать...

По ступеням простучали женские каблуки.

- Можно, Иван Петрович? - послышалось за дверью.

"Неприкасаемая" горничная Надюша вошла. Очень на вид приятная: в белой наколочке на русых кудрях, в белом передничке и юбчонке в обтяг, много выше колен, из юбчонки стройные длинные ноги струятся.

- Ты зачем? - Ваня бросил окурок, не попал в пепельницу.

Надюша подобрала его, опорожнила пепельницу в пластиковый мешок.

- Отпроситься хотела. В город, на денек. Мама у меня там, навестить надо.

Мгновенно Ваню игла подозрения кольнула. Прикрыл глаза, справился.

Привстал, взял женщину за руку, потянул к себе.

- Нельзя мне, - шепнула она. - Вам плохо потом будет.

- А жаль, - откровенно признался, медленно оглядывая ее от наколки до туфель.

- И мне, - вздохнула.

- А если предохранюсь? - усмехнулся.

- И противогаз не спасет, - тоже улыбнулась. - Так можно? Я быстро.

Ваня выпустил ее теплую руку.

- Отпущу. - Встал с постели, подошел к окну, скользнул взглядом по надоевшим верхушкам деревьев. Решился: - Мамашку знаешь?

- Наташку? Кто ж ее не знает.

- Зайдешь к ней, пусть она Юльку Испанку найдет, с ней вместе вернешься.

- Это все? - Надюша застелила постель, подобрала с пола еще окурки. Терпеливо и внимательно ждала.

- Скажи Мамашке, чтобы слушок придумала, мол, Ваня Заика опять к штурму готовится, мол, подкрепление получил, мост будет брать. Невмоготу ему.

Эта мысль только сейчас созрела. Хорошая мысль, пусть Серый усилит оборону моста, ослабив конвой каравана.

- Собирайся, Косой тебя проводит до Заречья, а там уж сама.

- Спасибо, Иван Петрович, я мигом.

- Одним днем обернись. И Малюту мне кликни.

Надюша ушла. Через минуту Малюта появился, хмурый.

- Что скажешь, Ваня?

- На дорогу человека пошли, пусть в лесу сядет. Как из города колонна Серого пройдет, сразу сюда.

- Хорошо придумал, - оживился Малюта. - Малость разомнемся.

- С моста часть людей к нам перекинь, а кто на мосту останется, те должны пошустрить малость. Заметно. Но не очень.

- Понял. На понт Серого возьмем?

Ваня не ответил, выщелкнул в окно окурок. Едва в Надюшу не попал, которая в этот момент стекла на нижней террасе протирала.

Горотдел

Средь бела дня участковый Хлопчик привел в милицию зареванную тетку. Отправил ее умыться - вся тушь потекла, а сам сел протокол оформлять. Потому что тетке еще и легкие побои нанесли.

- Лотерея? - спросил дежурный со злостью.

- Она, - вздохнул Хлопчик. - Что с ей делать? Сколько раз объясняли народу - все без толку. Разбогатеть хотят. Разом. И разом последнего лишаются. Главное в чем? В том главное, что этих сволочей взять нечем лицензия у них, имеют право.