Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 59 из 81

На мой смех господин Верт недовольно обернулся, потом изволил улыбнуться и подозвал меня.

— Что, Тар, вспоминаешь, как обучали под Гизой? — спросил он. — Нам бы сейчас десяток новобранцев оттуда! Видишь, с какими землеедами пойдем на дело?

Тут он нахмурился и мрачно добавил:

— А все же придется из них делать гоплитов! Ратники, что остались здесь, теперь либо изменники, либо покойники.

— Дозволено ли мне будет спросить, почему господин не использует соратников или бойцов? Два-три бойца мигом навели бы порядок!

Взгляд господина Верта сделался рассеянным. Поглядывая на новобранцев, прыгающих с ящика на ящик, он проговорил:

— Почему нет соратников, спрашиваешь… А откуда им быть?! Тех, что водились в моих киммерийскйх владениях, мы помалу извели. Глаза и руки Троады нам ни к чему. Говорят, менторы могут вроде бы управлять ими на любом расстоянии. Ну а здесь своих мы еще не вырастили. Считай, что повезло, а то сейчас изменники разорвали бы нас в кровавые ошметки! Вот наведем порядок будут и соратники, будут и бойцы!

Я представил себе, как эти нескладные парни лезут под огонь метателей и под стрелы опытных вояк, переметнувшихся к Плау, и мне стало не по себе. То ли дело, когда ты окружен надежной хитиновой броней, ноги твои быстры, клешни разят врага, а страх тебе неведом! Да-a, на Кхаанабоне тогда поработали славно. А здесь сразу и не поймешь, кто свой, кто чужой… Верт и его люди тоже ведь изменники, как ни посмотри! Рано или поздно узнают в Высоком Доме, вот тогда придется ему ответ держать. Мне-то все равно. Что так, что этак — дело мое пропащее!

Гора ящиков угрожающе накренилась, крики стали громче, потом все это сооружение с грохотом рассыпалось. Господин Верт покачал толовой и направился к своим воякам, пинком поднимая тех, кто не успел вскочить. Я же вернулся к машине и уселся на тюк. Разгрузка продолжалась, стало быть, Диомед еще не готовит машину к отбытию и надо пользоваться драгоценными мгновениями отдыха. Через ходку или две, когда мы доставим сюда медные бочки с огненным припасом, господин Верт поведет своих бравых воинов на мятежные поселения. Вот увидит таких карателей изменник Плау и тут же помрет со смеху…

Из распахнутых створок звездной машины тем временем выносили связки железных прутьев, а потом, сопя и кряхтя от натуги, по частям перенесли под навес небольшой паровой движок. Его начищенный котел тускло поблескивал в неярких лучах светила. Поднявшись с места, я подошел к навесу глянуть на колесный барабан. Если он не поврежден и здесь поблизости есть ручей или хоти бы большая лужа, то движок можно быстро собрать и запустить. Тогда не надо горбатиться с тяжелым грузом, достаточно подвесить тали на стояк из бревен. Я провел ладонью по стройным рядам заклепок и вздохнул. Может, открыться господину Верту? Если уж полузнайка Диомед в таком почете, то какие блага сулит мне верная служба!

— Пар и металл, вот истоки подлинного благоденствия, — раздался голос наставника за моей спиной. — И тогда у человека не возникнет нужда в насекомых. Я вздрогнул — его появление было бесшумным. Линь с интересом оглядел разобранный движок, уважительно потрогал блестящие лопатки барабана и даже попытался заглянуть в сопло, откуда во время работы бьет мощная струя пара.

— Одно другому не мешает, — ответил я. — Соратники неприхотливы, а с движками одна морока: чуть недоглядишь, взорвется и разнесет все в клочья.

— Великий Господин учил о раздельном сосуществовании людей и тех, кто был создан попечением его соплеменников, — значительно сказал наставник, понизив голос. — Он видел, как из века в век мы используем дарованное искусство не во благо, а во зло. Завет о сохранении дыхания превратился в пустой звук, а блюстители жизни стали искателями чинов.

— Ну, не так все, наверно, и плохо…

Но Линь перебил мое бормотание.

— Все гораздо хуже! — вскричал он. — Обрати на мир свой взор, посвященный, все вокруг пропитано лицемерием. Ты видишь, эти вчерашние мирные поселяне сейчас обучаются тому, как ловчее убивать своих соседей, а то и родственников! Да и мы с тобой тоже повинны во многих смертях, вспомни, достойный, о резне на Кхаанабоне.

— Там были звери!

— То нам неведомо. Возможно, создания, что прыгали по веткам, были когда-то людьми Я ахнул.

— Кто же произвел с ними такую метаморфозу?

Наставник Линь огляделся по сторонам и, не увидев никого поблизости, зашептал:

— Тайная история гласит, что заселение иных миров началось не пять веков назад, а гораздо раньше. Прошло более полутора тысяч лет, как начался исход людей с Земли. Многие поселения исчезли, погибли, не сумев выжить или приспособиться, а другие приспособились так хорошо, что и на людей перестали быть похожими. Реперные пирамиды таких миров были изъяты, а таблицы углов совмещения уничтожены.

— Почему?

— Высокий Дом Троады не может управлять теми, кто не понимает его приказов. Вот еще образец лицемерия!

— Постой, а как же мы попали на Кхаанабон, если его репер уничтожили, а про них давно забыли? Мы и найти-то этот мир не смогли бы!

— А мы его и не находили, — после короткого молчания ответил наставник Линь. — Это он нас нашел.

Мое недоумение стало безмерным. Я не понимал, что он имеет в виду. А потом вспомнил, что пещера, которую мы уничтожили черной жижей, была похожа на пирамиду звездной машины.

— Не знаю всех подробностей, — продолжал между тем чинец, — но говорили, будто растительность на Кхаанабоне оказалась стойкой к жизнетворной силе самых мелких, невидимых глазу сотрудников и якобы она сумела перехватить управление ими. И во времена незапамятные он поглотил людей и преобразовал в нечто иное.

— Кто — он? — вытаращил я глаза.

Наставник развел руками.

— Мне удалось лишь краем уха слышать странный разговор. Будто бы на Кхаанабоне все растения образуют некое существо, которое рвалось овладеть тайной перемещений. И почти достигло своей цели, да только мы ему помешали.

Вот оно что! Значит, все эти травинки да веточки составляли чудовище, которое норовило убить нас. Вот была бы потеха, если бы оно успело создать свою звездную машину! Я представил себе, как в мирах, заселенных людьми, возникают пирамиды, сплетенные из ветвей, прутьев, корневищ, как мгновенно их отростки вонзаются в возделанную почву, неудержимой волной распространяясь во все стороны, а люди превращаются в прыгучих лемуров или во что-то иное…

Я рассказал наставнику о картине, что возникла передо мной. Он тонко улыбнулся и сказал:

— Страх просвещенного мужа достойнее отваги неуча. Но ведь и люди-то не лучше!

— Что ты имеешь в виду?

— Жизнь человека коротка. Но все же лет сто двадцать или сто пятьдесят нам отпущено, болезни встречаются редко, чадородие приветствуется, поэтому купели никогда не бывают пустыми. Где же все эти люди? Я не силен в подсчетах, но однажды Сепух объяснил мне, что если бы не переселения — каждый день, каждый час, — то на Земле все стояли бы, тесно прижавшись друг к другу. Человеческая волна захлестывает миры один из другим, и все это во имя того, чтобы жить нам было удобно и привольно…

— Я не знал об этом!

— А как бы ты узнал? От кого? Аэды и рапсоды поют лишь дозволенное либо же разносят сплетни в пределах города или нескольких поселений. Искусство быстрого изготовления списков под запретом. Ну а тем, кто переселяется, уже нет дела до тех, кто остается.

— Скажи мне, почему Сепух и те, кто был с ним, попросту не вошли в группу переселенцев? Не было бы тогда нужды… ну, ты понимаешь!

— Мы свободны в своих решениях, — грустно ответил Линь. — Сепух выбрал одно, я другое, есть еще третьи, которых истины Великого Господина толкают на дела загадочные, непонятные. Однако мне пора!

Он кивнул и ушел. Его слова кое-что прояснили, но многое запутали окончательно. В те счастливые времена, когда я жил в Микенах, мужчины и женщины из незнатных родов или низших каст могли записаться на переселение, что многие, впрочем, и делали — это давало им немалые преимущества. Куда их отвозили, действительно мало кого интересовало. Снимались с места люди, не достигшие богатства или чинов, и, как правило, отбывали они всем семейством.