Страница 7 из 44
Дэна не было. Я поужинал в гостинице и, не торопясь, поехал домой. Все время, пока тянулась в сумерках дорога - до скал, встававших по обе ее стороны, я мог достать кнутом, - я ни о чем не мог думать, кроме Пейшнс и ее деда; было в полутьме нечто такое, что усиливало игру воображения и ощущение неопределенности. Когда я въехал на скотный двор, уже совсем стемнело. Два молодых бычка, сопя, обнюхали меня, сонная курица вскочила и бросилась прочь с громким кудахтаньем. Я поставил в стойло лошадь и обогнул дом со стороны сада. Под яблонями было темно, хоть глаз выколи, окна чернели без света. Я постоял с минуту в саду, после дождя все благоухало; вдруг у меня родилось неприятное чувство, что кто-то следит за мной. Случалось ли вам испытывать такое чувство в темную ночь? Наконец я спросил:
- Есть там кто?
Ни звука! Я дошел до калитки - никого! Лишь с деревьев еще падали капли - тихо, мягко, с журчаниеми все. Я бесшумно вернулся к крыльцу, вошел в дом, заложил дверь на засов и ощупью забрался в постель. Однако уснуть мне не удалось. Я долго лежал без сна; наконец задремал и проснулся, словно от толчка. Где-то совсем рядом чуть слышался сдавленный шепот. Потом все замерло. Прошла минута; вдруг раздался глухой удар, словно что-то упало; я вскочил с постели и бросился к окну. Ничего, только где-то вдали раздался словно бы топот ног. Ухнула сова; затем я услышал кристально чистый, но очень тихий голос Пейшнс, напевавшей в своей комнате:
Яблоки зреют - вот упадут,
О! Хэй-хоу! вот упадут.
Я подбежал к ее двери и постучал. Комнаты наши расположены так:
- Что такое? - крикнула она. - Случилось что-нибудь?
- Случилось?
- Что-нибудь случилось?
- Ха-ха-ха! Доброй ночи!
И вслед за этим я услышал, как она тайком пытается сдержать тяжелое, прерывистое дыхание. И больше ни слова в ответ, ни звука.
Я снова лег и пролежал несколько часов без сна...
Вечером пришел Дэн; за ужином он вручил Пейшнс свернутые ноты; он достал их в Торки. По словам продавца, сказал он, это нечто замечательное.
Оказалось, что это "Чаконна" Баха. Вы бы видели, как у нее загорелись глаза, и даже руки дрожали, когда она переворачивала ноты. Кажется таким странным, что она преклоняется перед музыкой Баха - таким же странным, как если бы дикий жеребец добровольно дал себя взнуздать; однако это так - от нее никогда не знаешь, чего ждать.
- Божественно! - все время повторяла она. Джон Форд положил нож и вилку.
- Нечестивый вздор! - пробормотал он и вдруг гаркнул: - Пейшнс!
Она, вздрогнув, подняла глаза, швырнула ноты и вернулась на свое место.
Во время вечерней молитвы, которую всегда читают сразу же после ужина, на лице ее был написан вызов. Она рано ушла спать. Мы разошлись довольно поздно - впервые старик Форд разговорился о скватерских временах. Выходя из дома, Дэн указал на что-то рукой. Лаяла собака.
- Это Лэс, - сказал он. - Она разбудит Пейшнс.
Спаньель захлебывался лаем. Дэн бросился унимать его. Вскоре он вернулся.
- Кто-то был в саду и ушел в сторону бухты.
Он побежал вниз по тропе. Я, в сильной тревоге, - за ним. Впереди сквозь тьму слышался лай спаньеля; чуть виднелись огни поста береговой охраны. Я первым очутился на берегу; тут же ко мне подбежала собака, виновато поджав хвост. Послышался стук весел; кроме пенистых волн, не видно было ни зги. За спиной раздался голос Дэна: "Бесполезно! Ушел!" - хрипло, так, словно волнение сдавило ему горло.
- Джордж, - сказал он, запинаясь, - это тот негодяй. С удовольствием всадил бы в него пулю.
Вдруг в темноте на море вспыхнул огонек, помаячил недолго и исчез. Не проронив ни слова, мы поднялись обратно на холм. Джон Форд стоял в воротах неподвижный, безучастный - до него еще не дошло, что случилось.
- Бросьте! - шепнул я Дэну,
- Нет, - возразил он. - Я хочу вам показать. - Он зажег спичку и медленно проследил на мокрой траве сада отпечатки ног.
- Смотрите, вот!
Он остановился под окном Пейшнс и посветил спичкой. Чьи-то следы, то ли от прыжка, то ли от падения, были явственно видны. Дэн поднял спичку над головой.
- А теперь смотрите сюда! - сказал он.
Ветка яблони пониже окна была сломана. Он задул спичку.
Мне были видны белки его злобных, словно у зверя, глаз.
- Хватит, Дэн! - сказал я.
Внезапно он круто повернулся и с трудом выговорил:
- Вы правы.
Но, повернувшись, он попал прямо в руки к Джону Форду.
Старик стоял подобно могучему колоссу, темнее тем! ной ночи, словно потрясенный чем-то, уставившись на окно. Нам нечего было ему сказать. Казалось, он и не заметил нашего присутствия. Он повернулся и пошей прочь, оставив нас стоять на месте.
- За ним! - сказал Дэн. - Ради бога, за ним! Долго ли до беды.
Мы пошли следом. Сгорбившись и тяжело ступая он поднимался по лестнице. Потом ударил кулаком дверь Пейшнс.
- Отвори! - потребовал он.
Я втащил Дэна к себе в спальню. Медленно повернулся ключ, дверь ее комнаты распахнулась, и вот появилась она - в ночной рубашке, со свечой в руке, лицо ее - увы! - такое юное из-за коротких кудряшек пухлых щек пылало. Старик - рядом с ней он гигант - опустил руки ей на плечи.
- Что это такое? Ты... у тебя в комнате был мужчина?
Она не опустила глаз.
- Да, - ответила она.
Дэн застонал.
- Кто?
- Зэхери Пирс, - ответила она голосом, прозвеневшим, как колокольчик.
Он изо всей силы встряхнул ее, опустил руки, потом опять поднял их, словно собираясь ее ударить. Она глядела ему прямо в глаза; он опустил руки и тоже застонал. Насколько я мог видеть, лицо ее не дрогнуло.
- Я его жена, - сказала она. - Слышите? Я его жена. Уходите из моей комнаты!
Она бросила свечу к его ногам и захлопнула перед ним дверь. Мгновение старик стоял, как оглушенный, затем побрел вслепую вниз по лестнице.
- Дэн, - сказал я. - Неужели это правда?
- Э-э! - ответил он. - Конечно, правда; разве вы не слышали, что она сказала?
Я был рад, что не мог видеть его лица.
- С этим покончено, - проговорил он наконец. - Теперь надо думать о старике.
- Что он станет делать?
- Отправится прямо ночью к этому малому. Казалось, он в этом нисколько не сомневался. И верно: один человек действия всегда понимает другого.