Страница 20 из 44
Однако, когда Суизин вышел на улицу, девушки уже исчезли. Он кликнул извозчика и, взмахнув тросточкой, приказал: "Гони!" Как только колеса пролетки застучали по булыжникам, Суизин откинулся на подушки и стал зорко глядеть по сторонам. Вскоре он отказался от мысли найти девушек, но продолжал гонять извозчика по городу. Он ездил весь день, кружа по улицам, выехал далеко за окраины города и все время понуждал извозчика погонять лошадей. Его охватило какое-то ликующее нетерпение. Все кончилось тем, что он пообедал в маленьком деревенском трактире, и это переполнило чашу - обед был отвратительный.
Поздно вечером, вернувшись домой, Суизин нашел у себя в номере записку от Тракера: "В здравом ли ты уме, дружище? Мы больше не можем терять время попусту. Если хочешь присоединиться к нам, приезжай в Венецию, отель Даниелли". Суизин прочитал записку, усмехнулся и, почувствовав, что страшно устал, лег спать. Спал он как убитый.
VI
Прошло три недели, а Суизин все еще был в Зальцбурге, правда, жил он теперь не в "Золотых Альпах", а в квартирке над лавкой, неподалеку от Болешске. За это время у Суизина, наверное, целое состояние ушло на цветы. Маргит восхищалась его букетами, но Рози принимала их как нечто должное и, равнодушно бросив: "Большое спасибо!" - подолгу стояла у зеркала, прикалывая к волосам цветок. Суизин перестал удивляться - он теперь не удивлялся, что бы они ни делали. Однажды вечером он застал Болешске за серьезным разговором с каким-то бледным, взъерошенным субъектом,
- Наш друг, мистер Форсайт. Граф Д... - представил их Болешске.
Граф невольно внушил Суизину некоторое уважение но, присмотревшись к его брюкам, он подумал: "Не очень-то этот тип похож на графа!" Он отвесил иронический поклон молчавшим девушкам и взялся за шляпу. Но, спустившись в темную переднюю, он услышал шаги на лестнице. Это была Рози. Она сбежала вниз, выглянула за дверь и, огорченная, прижала руки к груди. Потом она быстро обернулась и увидела Суизина. Он поймал ее руку, Рози отняла руку, и все лицо ее как бы заискрилось от задорного смеха. Она быстро взбежала на несколько ступенек, остановилась, оглянулась на него через плечо и исчезла. Суизин ушел озадаченный и раздосадованный.
"Что она хотела мне сказать?" - упорно думал он.
За последние три недели Суизин без конца задавал себе множество вопросов: не дурачат ли его? Влюблена ли в него Рози? И зачем он здесь вообще? Иногда по ночам он зажигал в комнате все свечи, будто ему в самом деле нужен был свет, и, овеваемый легким ветерком, - часами сидел у окна с погасшей сигарой в руке, уставившись взглядом в стену. Каждое утро он говорил себе: "Хватит!" Дважды он упаковывал вещи, раз даже заказал карету, но на другой же день отменил приказание. На что он надеялся, что намеревался делать, на что ему решиться - он не знал и все время думал о Рози, но никак не мог понять загадочного выражения ее лица. Она как будто держала его в тисках, хотя все, что было с ней связано, угрожало самому святому, что только было в его жизни. А Болешске? Стоило Суизину увидеть его, как он тоскливо думал: "Будь он хотя бы немного почище!" - и машинально дотрагивался до своего безукоризненно повязанного галстука. Говорить с этим человеком все равно, что смотреть на то, чего не должен коснуться дневной свет. Свобода, равенство, самопожертвование!
"Почему он не займется каким-нибудь настоящим делом вместо всей этой болтовни?" - думал Суизин. Его раздражали в Болешске и внезапная неуверенность и приступы самоуничижения и отчаяния. "Проклятый оборванец, ворчал он. - Слава богу, я не такой чувствительный! А как горд! При его-то бедности! Непостижимо!" Как-то вечером Болешске вернулся домой пьяный. Суизин вынужден был отвести его в спальню, помочь раздеться и ждать, пока тот заснет. "Это уж слишком! - размышлял он. - Пьян, да еще при дочерях!" Вот после этого случая Суизин и заказал карету. Во второй раз он упаковал свои вещи, когда за ужином не только Болешске, но даже Рози обгладывала куриную ножку, держа ее в руках.
По утрам Суизин часто ходил в парк "Мирабель", чтобы выкурить сигару на свежем воздухе. Низко надвинув шляпу, чтобы защитить лицо от солнца, он приятно проводил там час-другой, бесстрастно созерцая ряды мраморных статуй, изображавших полугероических мужчин, которые похищали полунесчастных женщин. На другой день после того, как Рози убежала от него на лестнице, Суизин, как обычно, пришел в парк. В то утро небо было безоблачно и солнце ярко сияло над старым парком, над развесистыми тисами, трагикомическими статуями и изгородями, почти скрытыми абрикосовыми и сливовыми деревьями.
Когда Суизин дошел до скамейки, на которой обычно сидел, он увидел на ней Рози.
- Доброе утро, - запинаясь сказал он. - Вы знали, что это моя скамейка?
Рози потупилась.
-Да, - тихо ответила она.
Суизин был озадачен.
- А вам не кажется, что вы очень странно со мной обращаетесь?
К его удивлению, Рози положила свою маленькую нежную ручку на его руку, а потом, не сказав ни слова, вскочила со скамейки и бросилась бежать. Он не сразу пришел в себя. Кругом были люди, и ему не хотелось бежать, но все же он нагнал ее на мосту и взял под руку.
- Зачем вы это сделали? - проговорил он. - Не надо было убегать.
Рози засмеялась. Суизин выдернул свою руку, ему захотелось схватить Рози и хорошенько ее встряхнуть. Он долго шагал молча, а потом спросил:
- Скажите на милость, зачем вы пришли в парк?
Рози бросила на него быстрый взгляд.
- Завтра будет карнавал, - сказала она.
Суизин пробормотал:
- И это все?
- Если вы не пригласите нас, мы не пойдем.
- А если я откажусь, - сказал он мрачно, - найдется сколько угодно других...
Рози опустила голову, ускорив шаги.
- Нет, - прошептала она. - Если вы не пойдете, я тоже не пойду.
Суизин снова взял ее под руку. Какая это была круглая и гладкая ручка! Он старался заглянуть ей в лицо. Неподалеку от дома он попрощался, по какой-то непонятной причине ему не хотелось, чтобы их видели вместе. Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду, а затем медленно пошел назад, к парку. Дойдя до скамейки, где сидела Рози, Суизин сел, неторопливо раскурил сигару и, выкурив ее, еще долго сидел в тишине, окруженный мраморными статуями.