Преображение

Глава 4

У причала плантации Эрандел Николь ждали два шестилетних мальчика-близнеца и еще двое красивых близнецов по семнадцати лет; звали их Алекс и Аманда. Клей нетерпеливо ждал, пока все остальные обнимут его жену, потом подхватил ее на руки и страстно поцеловал. Они направились в сторону дома, держа мальчиков за руки и глядя друг другу в глаза.

– И они всегда себя так ведут, – с досадой сказал Алекс.

– Глупец, они любят друг друга, – бросила Аманда и повернулась к Лие. – Хотите посмотреть присланные нам ткани? Дядя Клей сказал, что они предназначены вам.

– У меня есть более веселое занятие, поэтому надеюсь, что вы, дамы, меня простите, – сказал Алекс, вскочил на великолепную чалую лошадь и ускакал.

– Вообще-то он нам не нужен, – продолжала Аманда. – Идемте, нам нужно спешить. Мадам Жизель выходит из себя, если ей приходится ждать. Если она будет слишком ругать вас, пригрозите ей, что ее отправят назад во Францию. После этого она замолчит хотя бы на несколько минут.

Пока они шли, Аманда весело болтала, и Лиа наблюдала за утренней суетой вокруг. Люди входили и выходили, как ей показалось, из сотен строений. Она стала расспрашивать.

– Это домик надсмотрщика, здесь живут рабочие, там – хранится лед, а это – конюшни и кухни, – рассказывала Аманда. А нас ждут наверху.

Они поднялись на заднее крыльцо большого кирпичного дома, прошли по богато украшенным лестницам, мимо столов, на которых были расставлены недавно срезанные цветы.

– Мама – я хочу сказать, Николь – любит, когда цветов много. А вот и мы, мадам, – вежливо произнесла Аманда, обращаясь к крохотной женщине с большим носом и пронзительными черными глазами.

– Я вас давно жду, – заявила мадам Жизель, и речь ее звучала так странно, что Лиа почти ничего не поняла.

– Это из-за ее произношения, – прошептала Аманда. – Я тоже не сразу привыкла.

– Уходи! – прикрикнула мадам. – Нам предстоит работа, а ты будешь мешать.

– Разумеется, – ответила Аманда со смехом и, сделав книксен, ушла.

– Нахальная девчонка! – бросила мадам, но голос ее звучал ласково. Затем она перевела взгляд на Лию и обошла ее со всех сторон.

– Да, да, фигура хорошая. Грудь полновата, но мужу вашему это нравится, правда?

Лиа улыбнулась, покраснела и принялась разглядывать оклеенные стены мансарды.

– Ну, ладно, хватит стоять, пора работать. Покажите мне, что вам нравится, и мы начнем.

Она указала на стоявшие вдоль стены полки, которые были завалены штуками тканей.

Лиа потрогала темно-синий бархат.

– Я.., я не знаю, – сказала она. – Мне все нравится. Обычно Николь и Риган…

– А! – оборвала ее мадам Жизель. – Мадам Риган сейчас здесь нет, а Николь, конечно, пребывает в горячих объятиях своего замечательного мужа, и несколько дней она нам помочь не сможет. Так вот! Теперь вам нужно привыкать полагаться только на себя. Встаньте прямо! Ткань не будет лежать как следует, если вы станете сутулиться. Вы должны гордиться собой. Вы – красивая женщина, у вас богатый и красивый муж, который скоро вернется к вам, поэтому мы должны одеть вас самым лучшим образом. Вам есть чем гордиться, так покажите это!

«Да, она совершенно права, – подумала Лиа. -Мне действительно есть чем гордиться». Она повернулась к полкам.

– Это мне нравится, – сказала она, касаясь бархата красно-коричневого цвета.

– Очень хорошо! А что еще?

– Это, и это тоже, и… Еще это. Мадам Жизель немного отступила назад, осмотрела Лию и коротко засмеялась:

– Вид у вас, может быть, и испуганный, но вы ничего не боитесь. Я права, разве не так?

Лиа основательно задумалась над ее вопросом:

– Николь и Риган так уверены в себе. Они все делают просто безупречно.

– Они родились среди богатства, а женщины вроде вас и меня.., должны постигать эту науку. Я вам помогу, но только если вы не боитесь тяжелого труда.

При этих словах Лиа улыбнулась, вспомнив, каково было ощущать на плечах ремни плуга.

– Люди, живущие в таких домах, даже не знают, что такое труд.

– Вы-то это узнаете, – со смехом ответила мадам Жизель. – Уж это вы узнаете!

И для Лии начались дни непрерывных примерок, когда на ней булавками закалывали ткань, и грозных наставлений мадам.

– Нижнее белье! – повторяла она. – На этой ферме, куда вы поедете, вы можете отказаться от будничных платьев из шелка, но под одеждой вы должны быть леди.

Сначала Лию поразили полупрозрачные одежды из индийского хлопка, но вскоре они ей понравились. Мадам с помощницами создала для Лии отличный гардероб. Он состоял из множества скромных платьев на каждый день из набивного муслина и нескольких туалетов из шелка и бархата, в которых следовало появляться в том обществе, которое обретается в новом штате Кентукки.

И мадам неизменно стремилась внушить Лие уверенность в себе:

– Отныне вы член семьи Стэнфорд и имеете право на привилегии, которыми обладают люди этой фамилии.

Подсознательно Лиа стала держаться прямее, а спустя месяц она уже вела себя так, словно всю свою жизнь обедала за столом и носила платья из шелка.

Когда осенний урожай был собран и Клей смог вздохнуть свободно, он начал уделять Лие больше времени. Каждое утро они выезжали вместе, и он учил ее верховой езде.

– Мне она нравится, – как-то вечером сказал Клей, обращаясь к Николь. – Она серьезна, старается делать все как можно лучше и как можно быстрее всему научиться.

– Она делает это ради Уэсли, – спокойно отозвалась Николь, подняв глаза от лежавшего на коленях шитья. – Даже несмотря на то что он так обошелся с ней, бросив после первой же проведенной вместе ночи, и сразу после свадьбы уехал, она по-прежнему считает, что солнце встает и заходит ради этого мужчины. Я только надеюсь…

– На что ты надеешься? – спросил Клей.

– Уэсли так похож на Тревиса, а когда они что-либо вбивают себе в голову, разубедить их трудно.

– А в чем ты хочешь его разубедить?

– В его отношении к Кимберли, – ответила Николь.

Клей презрительно хмыкнул:

– Уэса спасли, избавив от женитьбы на этой сучке. Кимберли убеждена, что весь мир должен лежать у ее ног. К сожалению, нередко так и происходит.