Страница 37 из 41
За этого христианина.
Двадцать -- наличными. Через банк
Другая пойдет половина.
-------------------
1 Про себя, никому не сообщая (ит.).
Посмотришь, сенатором станет мой сын,
Несмотря на сутулые плечи.
Я это устрою! Весь Вандрам
Поклонится нам при встрече.
Мой шурин -- очень большой шутник -
Сказал мне вчера за стаканом:
"О мудрый Екеф! Тебя господь
Родил самим Талейраном!.." :
...Такой, приблизительно, разговор,
Однажды подслушанный мною,
На улице Гамбурга -- Юнгфернштиг -
Гуляя, вели эти двое.
Жил черт, и черт из важных,
А не какой-нибудь.
Но раз мартышка стала
Его за хвост тянуть.
Тянула и тащила,
Мой черт был сам не свой,
Он выл -- и от восторга
Ей бросил золотой.
РАЦИОНАЛИСТИЧЕСКОЕ ТОЛКОВАНИЕ
Не питали, а служили
Пищей для Ильи вороны -
Так без чуда разъяснили
Мы себе сей факт мудреный.
Да! Пророк вкусил в пустыне
Не голубку, а ворону -
Как, намедни, мы в Берлине -
По библейскому закону.
КРИК СЕРДЦА
Нет, в безверье толку мало:
Если бога вдруг не стало,
Где ж проклятья мы возьмем,
Разрази вас божий гром!
Без молитвы жить несложно,
Без проклятий -- невозможно!
Как тогда нам быть с врагом,
Разрази вас божий гром!
Не любви, а злобе, братья,
Нужен бог, нужны проклятья,
Или все пойдет вверх дном,-
Разрази вас божий гром!
ЭДУАРД
Гробовая колесница,
В траурных попонах клячи.
Он, кто в мир не возвратится,
На земле не знал удачи.
Был он юноша. На свете
Все бы радости изведал,
Но на жизненном банкете
Рок ему остаться не дал.
Пусть шампанское, играя,
Пенилось в его бокале -
Тяжко голову склоняя,
Он сидел в немой печали.
И слеза его блестела,
Падая в бокал порою,
А толпа друзей шумела,
Тешась песней круговою.
Спи теперь! Тебя разбудит
В залах на небе веселье
И томить вовек не будет
Жизни горькое похмелье.
ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ
Остерегись холодных слов,
Когда о помощи в борьбе
Взывает юноша к тебе;
Быть может, -- это сын богов.
Его ты встретишь на пути
В его триумфа гордый час,
И осужденья строгих глаз
Не сможешь ты перенести.
ИЗБАВИТЕЛЬ
Ликуешь! -- Ты думаешь, Плантагенет,
У нас ни малейшей надежды нет!
А все потому, что нашлась могила,
Где имя "Артур" написано было!
Артур не умер, не скрыла земля
Холодным саваном труп короля.
Вчера следил я, глазам не веря,
Как он, живехонек, поднял зверя.
На нем зеленый парчовый наряд;
Смеются губы, глаза горят;
На гордых конях по тропам дубровы
За ним летели друзья-зверолозы.
Его рога заглушают гром:
Трара! Трара! --рокочет кругом.
Чудесные гулы, волшебные громы
Сынам Корнуолла милы и знакомы.
Они говорят: "Не пришла пора,
Но она придет -- трара! трара!
И король Артур своему народу,
Прогнав норманнов, вернет свободу"
МОЕМУ БРАТУ МАКСУ
Макс! Так ты опять, проказник,
Едешь к русским! То-то праздник!
Ведь тебе любой трактир -
Наслаждений целый мир!
С первой встречною девчонкой
Ты под гром валторны звонкой,
Под литавры -- тра-ра-ра! -
Пьешь и пляшешь до утра.
И, бутылок пять осиля,-
Ты и тут не простофиля,-
Полон Вакхом, как качнешь,
Феба песнями забьешь!
Мудрый Лютер так и рубит:
Пейте! Лишь дурак не любит
Женщин, песен и вина,-
Это знал ты, старина.
Пусть судьба тебя ласкает,
Пусть бокал твой наполняет,-
И сквозь жизнь, справляя пир.
Ты пройдешь, как сквозь трактир.
ЭДУАРДУ Г.
Тебе даны и сан, и орден алый,
Наследный герб, чины и много прав,
Ко для меня ты просто бедный малый,
Хотя бы стал ты герцог или граф.
Меня не взять приобретенным в свете
Дешевым лоском, благородством фраз,-
Не так ли на филистерском жилете
Блестит в булавке дорогой алмаз?
Я знаю, в этом пышном одеянье
Бессмысленно влачит свой грустный век
Больная тварь, несчастное созданье,
Разбитый хворью, жалкий человек.
Как все, ты раб врачебного искусства,
Кладешь примочки, бегаешь в клозет,
Так не болтай про выспренние чувства,
Не верю в твой высокопарный бред.
Ламентации
ГДЕ?
Где скиталец беспокойный
Мир последний обретет?
В сени пальм долины знойной
Иль средь лип у рейнских вод?
Буду ль я один в пустыне
Погребен чужой рукой?
Иль в морском песке отныне
Я найду себе покой?
Все равно! Везде, я знаю,
Будет небо в вышине,
И лампады звезд, сверкая,
Обратят свой взор ко мне.
В их поцелуях крылся путь к изменам,
От них я пьян был виноградным соком,
Но смертный яд с ним выпил ненароком,
Благодаря кузинам и кузенам.
Спасенья нет моим гниющим членам,
Прирос к одру я неподвижным боком,
Погибла жизнь в объятье их жестоком,
Благодаря кузинам и кузенам.
Пусть я крещен, -- есть след в церковной книге,-
И надо бы мне, прежде чем остынуть,
Дать отпущенье им в моих несчастьях,-
Но легче мне, в мечтах о смертном миге,
Их не простить -- безжалостно проклясть их:
Дай, боже, им измучиться и сгинуть!
ОРФЕИСТИЧЕСКОЕ
Недобрый дух в недобрый день
Тебе вручил убийцы нож кровавый.
Не знаю, кто был этот дух,
Но рану жгло мучительной отравой.
Во мраке ночи, мнится мне,
Ты явишься, жилец иного света,
Раскрыть мне тайну, клятву дать,
Что был не ты убийцею поэта.
Я жду тебя, приди, приди!
Иль сам сойду в геенну за тобою
И вырву правду у тебя
Пред сонмами чертей, пред сатаною.
Пройду, как древле шел Орфей,
Пройду средь воплей, скрежета и
И верь мне, я найду тебя,
Хоть скройся в безднах глубочайших
Туда, туда, где царство мук,
Где вторит воплю хохот беспощадный!
С тебя личину я сорву,
Великодушья пурпур маскарадный.
Я знаю все, что знать хотел,
Ты мной прощен, моей виновник
Но мне ли охранять того,
Кому в лицо плюют с презреньем
x x x
"Да не будет он помянут!"
Это сказано когда-то
Эстер Вольф, старухой нищей,
И слова я помню свято.
Пусть его забудут люди,
И следы земные канут,
Это высшее проклятье:
Да не будет он помянут!
Сердце, сердце, эти пени
Кровью течь не перестанут;
Но о нем -- о нем ни слова:
Да не будет он помянут!
Да не будет он помянут,
Да в стихе исчезнет имя -
Темный пес, в могтгле темной
Тлей с проклятьями моими!
Даже в утро воскресенья,
Когда звук фанфар разбудит
Мертвецов, и поплетутся
На судилище, где судят,
И когда прокличет ангел
Оглашенных, что предстанут
Пред небесными властями,
Да не будет он помянут!
В диком бешенстве ночами
Потрясаю кулаками
Я с угрозой, но без сил
Никнут руки -- так я хил!
Плотью, духом изможденный,
Гибну я, неотомщенный.
Даже кровная родня
Мстить не станет за меня.
Кровники мои, не вы ли
Сами же меня сгубили?
Ах! Измены черный дар -
Тот предательский удар.
Словно Зигфрида-героя,
Ранили меня стрелою -
Ведь узнать легко своим,
Где их ближний уязвим.
x x x
Тот, в ком сердце есть, кто в серд
Скрыл любовь, наполовину
Побежден, и оттого я,
Скованный, лежу и стыну.
А едва умру, язык мой