Страница 42 из 69
Вадим продолжал наступать, тесня Михал Анатольича, немо разевающего полный крепких желтых никотиновых зубов безгубый рот. Оттеснил до самого окна. Тут глава инфбеза наткнулся лопатками на приоткрытую высокую створку и прекратил движение — дальше было некуда.
— Что, Пыльный, — грустно оценил картину Вадим, — молчишь? Тебе нечего сказать?…
Открыл рот. Закрыл рот.
— Плохо…
На плечах главы лежали пылинки перхоти. Позади Анатольича широко и неопрятно развалилась банковская стройплощадка.
— Погоди, — вспомнил Вадим, — А господин Черносвин-то тут при чем?… А?
Бесполезно.
— М-да, — резюмировал Вадим. — Ладно. Заебал ты меня…
Пыльный начал было протестующее движение, когда он ухватил Анатольича левой за твидовый ворот, а правой за брючный ремень — но так и не довел его даже до середины. Cтарикан был неправдоподобно легкий — точно, мумия! Вадим без особого труда оторвал его от пола и перебросил гэбэшные мощи через подоконник. Грянув локтями о раму, взмахнув лаковыми штиблетами и по-прежнему не произнеся ни звука, глава инфбеза ушел спиной вниз. Вадим подождал какого-нибудь впечатляющего удара, сочного шлепка. Донеслось что-то неопределенное и неубедительное. Вадим выглянул. Михал Анатольич упал на вертикально торчащий штырь железобетонной арматуры — и штырь пробил тело насквозь, чуть выйдя из груди. Пыльный полулежал-полувисел на этом штыре, раскинув длинные руки и ноги, как атлет на хрестоматийной иллюстрации к «принципу золотого сечения» — словно придерживая конечностями невидимый обруч. Голова запрокинулась, лица не было видно.