Страница 57 из 147
Сегодня эти биографии, подвергшиеся атакам первых нестратфордианцев, уже не переиздаются, не читаются, представляя интерес только для специалистов, изучающих историю шекспироведения, да для исследователей-нестратфордианцев. Сегодня эти старые биографии считаются безнадежно устаревшими. Но ведь их основные постулаты перешли в шекспироведение XX века, странно соседствуя в нем с позднейшими открытиями и результатами исследовательской работы нескольких поколений текстологов, историков литературы, театра и других ученых, дающих широкую картину политической и культурной жизни Англии второй половины XVI - первой половины XVII века.
В XIX веке сомнения в том, что Уильям Шакспер из Стратфорда, каким его рисуют шекспировские биографии - и сохранившиеся документы, - мог писать пьесы, поэмы, сонеты, что он действительно был Великим Бардом, высказывали уже многие, в том числе и знаменитые, люди - писатели, историки, философы, государственные деятели; можно назвать такие имена, как Чарлз Диккенс, Марк Твен, Ралф Уолдо Эмерсон, Бисмарк, Дизраэли, Палмерстон, поэты Уолт Уитмен и Джон Уайттир... Последний признавался: "Я не знаю, написал ли эти дивные пьесы Бэкон или нет, но я совершенно убежден, что человек по имени Шакспер их не писал и не мог написать". Диккенс - еще в 1847 году: "Это какая-то прекрасная тайна, и я каждый день трепещу, что она окажется открытой" {25}. Несравненно менее деликатную формулировку (характеристику тех, кто верит, что Шакспер мог написать "Гамлета" и "Лира"), данную Джоном Брайтом, я уже приводил в начале главы.
Однако для многих из тех, кого волновала и мучала дразнящая близость "шекспировской тайны", одни сомнения и недоумение не могли утолить жажду истины. Если Уильям Шакспер из Стратфорда не был и не мог быть Великим Бардом, писавшим под именем Уильяма Шекспира - Потрясающего Копьем, так кто же тогда был им, кто и почему скрывался за такой странной маской? И что все это значит?
В 1856 году американская писательница Делия Бэкон опубликовала статью о результатах своих исследований, а в следующем году - книгу "Раскрытая философия пьес Шекспира" {26}. В этих пьесах она видела много признаков конфронтации с режимом королевы Елизаветы, борьбы за утверждение идеалов высокой культуры и политической свободы. Проблема авторства пьес не была для нее главной, но она считала невозможным постигнуть их смысл, пока мы "будем обречены приписывать их происхождение неграмотному театральному дельцу". Пьесы, как она доказывала, были плодом коллективного творчества ряда выдающихся умов той эпохи: в первую очередь авторство принадлежало великому философу, оратору и государственному деятелю Фрэнсису Бэкону {Делия Бэкон однофамилица великого философа; между ними нет родственных связей.} (1561-1626) и поэту, писателю и флотоводцу Уолтеру Рэли (1552-1618) при участии других поэтов и драматургов.
Подтверждение своей гипотезы Делия Бэкон видела в огромной эрудиции великого философа, близости многих его идей шекспировскому мировоззрению; ряд двусмысленных намеков современников как будто бы тоже указывал в эту сторону. Причиной столь тщательного сохранения тайны авторства Делия Бэкон считала политическую конспирацию. Более того, она решила, что под могильным камнем в стратфордской церкви (с надписью-заклинанием не тревожить погребенный под ним прах) спрятаны документы, которые могут открыть тайну. Это стало ее навязчивой идеей, и однажды она попыталась отодвинуть камень и проникнуть в могилу, но была задержана. Не имея возможности доказать другим то, в чем она была глубоко убеждена, измученная многолетними исследованиями сложнейшей проблемы, она тяжело заболела и умерла в психиатрической лечебнице в 1859 году. В ожесточенных полемических схватках последующих лет даже болезнь и смерть Делии Бэкон нередко использовались как аргументы против ее гипотезы - на войне, как на войне.
Прямых доказательств своей правоты исследовательница представить не смогла, но ее гипотеза явилась подлинным откровением для всех, кто и до этого испытывал сильные сомнения, читая шекспировские "жизнеописания". Она получила поддержку со стороны самого Эмерсона и ряда историков литературы. В том же году писатель и драматург У.Г. Смит направил письмо английскому Шекспировскому обществу и издал свою книгу "Бэкон и Шекспир", где утверждал, что именно Бэкон творил под псевдонимом-маской "Уильям Шекспир". Количество работ по проблеме шекспировского авторства, шекспировской личности быстро росло - к концу XIX века оно исчислялось уже сотнями. Временами в интеллектуальных кругах бэконианство становилось чуть ли не модой. Дискуссия велась на разных уровнях и растянулась на многие годы; она вызвала невиданное повышение интереса к творчеству Шекспира и его личности, способствовала расширению круга исторических и литературоведческих исследований елизаветинской Англии. Были открыты многие доселе неизвестные факты, документы, хранившиеся в архивах и частных собраниях, переизданы с научными комментариями многие редчайшие книги - современницы Шекспира (в том числе и честеровский сборник "Жертва Любви"). Сумма знаний о шекспировской Англии возросла чрезвычайно, и, конечно, добавилось много новых фактов о Шакспере из Стратфорда, не противоречащих, а хорошо дополняющих то, что было известно о нем раньше; образ его приобрел большую определенность, стал еще более несовместимым с образом Великого Барда.
Научный анализ текстов шекспировских произведений показал, наконец, слепоту и наивность переходивших от одного поколения биографов к другому представлений о Барде как человеке природного ума, но малообразованном самоучке; было доказано с несомненностью, что шекспировские произведения написаны образованнейшим человеком, обладателем колоссального лексикона (истина, которая и сегодня еще продолжает замалчиваться или софистически оспариваться теми, кто видит в ней - и не зря - серьезную угрозу системе традиционных представлений). Великий Бард был человеком того же уровня образования и культуры, что и Фрэнсис Бэкон, а его активный словарный запас даже превышал бэконовский более чем вдвое.
Кстати, существует ходячее мнение о якобы сухом, схоластическом, чуть ли не канцелярском стиле, органически присущем Бэкону. А вот послушаем, как он рисует свое зависимое положение в одном из посланий королеве Елизавете: "Я сейчас, как сокол в ярости, вижу случай послужить, но не могу летать, так как я привязан к кулаку другого". Так сказать мог бы и один из героев Шекспира! Примеров подобной яркой образности, иносказательной художественной речи в произведениях Бэкона множество. Известен восторженный отзыв Бена Джонсона об ораторском искусстве Бэкона. Философские сочинения Бэкона отличаются ясностью и глубиной мысли, оригинальностью и афористичностью изложения. Известен, например, его знаменитый афоризм, который с успехом может быть отнесен и к предмету настоящей работы - "Истина - дочь Времени, а не Авторитета". Он знал замечательные возможности слова и умело их использовал; в зависимости от характера своих произведений и писем он мастерски применял как отвлеченные понятия, так и все виды образности. Представление о несовершенстве бэконовского стиля, вероятно, ведет свое происхождение от Дэвида Юма, характеризовавшего его как неловкий и грубый; интересно, что почти теми же словами Юм говорит и о стиле Шекспира!
Все сказанное не означает отсутствия разницы между стилем философских сочинений Бэкона и художественной манерой Шекспира, но нельзя забывать и о том, что здесь нам приходится сравнивать элементы явлений разного порядка, что касается художественной литературы, то от Бэкона до нас дошло лишь несколько стихотворений.
Бэкон являлся таким человеком, который, вероятно, мог быть автором или соавтором - каких-то шекспировских произведений. За это говорили и некоторые открытия прошлого века. Например, в 1867 году был найден так называемый нортумберлендский манускрипт - 22 листа и обложка. На обложке рукой родственника Бэкона написаны названия содержавшихся в манускрипте работ Бэкона (пьеса-маска, несколько речей) и Шекспира ("Ричард II" и "Ричард III"); здесь же несколько раз - имена "Уильям Шекспир" и "Фрэнсис Бэкон" как вместе, так и порознь, строка из "Лукреции" и забавное словечко из "Бесплодных усилий любви" - hononficabilitudino. Различные исследователи по-разному объясняют этот удивительный манускрипт, но он, безусловно, свидетельствует о какой-то связи Бэкона с Шекспиром, который, однако, является одним из немногих заметных современников, чье имя Бэкон ни в своих сочинениях, ни в многочисленных письмах не назвал ни разу... Почему?