Страница 52 из 147
Не повезло только дому, действительно приобретенному Шакспером в 1597 году ("Нью Плейс"), где жила его семья и где он провел последние годы жизни, и где умер. Дом этот потом был куплен потомками прежних хозяев - Клоптонами - и в 1702 году основательно перестроен. В 1753 году его приобрел некто Фрэнсис Гастрелл - удалившийся на покой священник из другого городка, человек грубый и капризный. Приезжавшие все чаще поклонники Великого Барда, и особенно охотники за шекспировскими реликвиями, действовали отставному пастырю на нервы. Сначала он нанял плотника и велел ему спилить и разрубить на дрова столь почитаемое пилигримами шелковичное дерево, по преданию посаженное самим Бардом. Часовщик Томас Шарп, сообразив, сколь ценными эти дрова могут оказаться, купил их, и в течение добрых сорока лет любители могли приобретать за достойную цену различные сувениры из "шекспировского дерева". В 1759 году Гастрелл решил избавиться от надоедливых визитеров еще более радикальным образом: он уехал из Стратфорда, приказав снести здание, за что его справедливо порицали и будут порицать до скончания веков.
Параллельно с реликвиями росло и собрание "преданий" и анекдотов, выдаваемых за предания, где Шекспир представал этаким находчивым разбитным остроумцем, всегда готовым немудреной шуткой привлечь симпатии любой компании, будь то компания лордов, товарищей-актеров или соседей-стратфордцев...
Систематизацией и научным анализом всех накопившихся к концу XVIII века материалов о Шекспире (и поисками новых) занялся только Эдуард Мэлон адвокат, писатель, театрал. Сначала он помогал Стивенсу в издании 1778 года, написав к нему обширный комментарий, потом работал самостоятельно. Его десятитомное издание сочинений Шекспира в 1790 году подвело итог работы многих шекспироведов XVIII века и создало серьезный задел для будущих исследователей. Можно считать, что именно его труды положили начало науке о Шекспире, не ограниченной лишь текстологией. Изыскания Мэлона и его последователей начали приоткрывать завесу над личностью Великого Барда и многих заставили задуматься над стратфордскими документами. Полностью завершить проделанную огромную работу Мэлону помешала смерть.
В начале XIX века появился новый тип издания, знаменующий собой прогресс шекспироведческой науки, - вариорум; такое издание содержит все варианты текста, разночтения и их объяснения учеными, предельно полный комментарий (у нас подобные издания принято называть "академическими"). Первый шекспировский вариорум выпустил в 1803 году А. Рид; в 1813 году его переиздали. Над третьим вариорумом работал Э. Мэлон; после его смерти издание было завершено Джеймзом Босуэлом (1821 год - 21-й том), оно включало и шекспировские поэмы. Среди вступительных материалов, занявших три тома, была и новая биография Шекспира. Мэлон первым попытался создать обоснованную хронологию шекспировских произведений. По сравнению с очерком Роу новая биография стала более полной, содержала больше фактов, были устранены некоторые неточности. Но странное дело: ни один вновь открытый, найденный с большим трудом стратфордский документ, запись или подпись не имели никакого отношения к шекспировскому творчеству, никакой связи с ним; наоборот, многие факты как будто бы прямо исключали такую связь.
Сундуки рукописей
Шло время, но ни рукописи, ни письма, ни документы о какой-то литературной деятельности или литературных связях Шакспера (или даже просто о его умении читать и писать) упорно не желали обнаруживаться, несмотря на все усилия и поиски тогдашних шекспироведов и многочисленных поклонников Великого Барда. Это не могло не быть замечено некоторыми находчивыми и умелыми людьми. И вот в конце XVIII века на свет стали появляться не только новые интересные предания и реликвии из "шекспировского дерева", но и вожделенные "старинные бумаги".
Первым из тех, кто действовал тогда на поприще обеспечения биографов Шекспира недостающими свидетельствами, следует упомянуть Джона Джордана, колесника из Стратфорда. Не преуспев в своей профессии, он подрабатывал тем, что служил гидом по Стратфорду и окрестностям для интересующихся Шекспиром путешественников. Не чужд он был и некоторого подобия стихотворства, что, как он считал, роднило его с великим земляком. В историю шекспироведения он вошел как сочинитель нескольких "преданий" и изготовитель фальшивок. Иногда ему удавалось обмануть и самого Мэлона. Что-то он выдумывал сам, что-то заимствовал из уже имевших хождение анекдотов.
Наибольшую известность из творений Джордана получило так называемое духовное завещание отца Шекспира. В 1784 году Джордан предложил лондонскому "Журналу для джентльменов" снятую им копию с документа, якобы найденного более четверти века назад, во время ремонта крыши дома на Хенли-стрит - того самого, где, как считают, родился Шакспер и где в то время жили потомки его сестры Джоанны Харт. Находка, обнаруженная между стропилами и черепицей, представляла шесть сшитых вместе листов бумаги с католическим исповеданием веры и именем Джона Шакспера, вписанным в начале каждого раздела. В копии, присланной Джорданом, отсутствовал первый лист. Как сообщал Джордан, оригинал написан "красивым и разборчивым почерком". Журнал печатать присланную копию Джордана не стал, но слухи о найденном документе дошли до тогдашних шекспироведов, и они добились, что оригинал документа был послан из Стратфорда Мэлону. Сначала Мэлон поверил в его подлинность и решил опубликовать (в отрывках) в готовившемся в 1790 году к изданию "Историческом описании английского театра". Уже во время печатания книги ученый попытался уточнить обстоятельства появления находки; ему прислали небольшую записную книжку, где рукой Джордана был написан весь текст "духовного завещания". Откуда вдруг взялся отсутствовавший ранее первый лист? Ответы Джордана на вопросы Мэлона были уклончивы и противоречивы, авторитетные антиквары считали документ фальшивкой, но Мэлон все-таки опубликовал весь текст, включая и вдруг появившееся начало. Потом ученый пришел к окончательному выводу, что "завещание" не имеет отношения к Джону Шаксперу.
После смерти Мэлона документ не нашли и вопрос о его подлинности долгое время оставался открытым. Картина прояснилась уже в нашем веке. Оказалось, что текст "завещания" - "Последняя воля души" - был написан Карло Борромео, архиепископом Миланским, в конце 1570-х годов, во время страшной эпидемии чумы. Эта исполненная страстной веры "Последняя воля" была взята на вооружение католической церковью в ее борьбе с протестантизмом в Европе. В 1580 году группа английских иезуитов, отправлявшаяся из Рима в смертельно опасную миссию - проповедовать католицизм в Англии, некоторое время гостила у миланского архиепископа. Покидая его дом, они взяли с собой переведенный на английский язык текст "Последней воли";
есть данные, что позже им посылалось большое количество экземпляров этого документа. Миссионеры странствовали по Англии, служили тайные мессы, вписывали имена новообращенных в тексты "Последней воли". Страх казни, которая ждала тех, кто давал прибежище католическим миссионерам, обеспечивал сохранение тайны. Скорее всего, в руки Джордана попал один из этих экземпляров "Последней воли", он его скопировал, вписав туда имя Джона Шакспера, но потом, запутавшись в деталях, уничтожил следы своей "находки".
"Последняя воля" кардинала Борромео пользовалась популярностью не только у английских католиков; есть и испанский перевод документа, напечатанный в 1661 году в Мексике (найден в нашем веке). Об этом сообщается и в "Документальной биографии Шекспира" С. Шенбаума. После "находки" Джордана многие шекспироведы стали подозревать Джона Шакспера в тайном католицизме (некоторые и сейчас так думают, видя в этом объяснение явно терпимому отношению Шекспира к гонимой тогда в Англии католической вере). А вот у нас недавно один литературовед, прочитав в книге Шенбаума об испанском тексте "Последней воли", сделал вывод, что "отец Шекспира" был не просто католиком, но "выдающимся католическим публицистом", разрешившим перевести свой труд на испанский язык. Так иногда рождаются легенды...