Страница 6 из 53
Улица, застроенная городскими домами, заканчивалась футбольным полем, за полем начинался лес.
Они шли по тропинке сквозь молодой сосняк, теплый, пахучий, прозрачный. Попадались и белые березки в черных сапожках, и дрожащие осинки, и мохнатые елки, но больше всего сосны, поэтому в лесу было так светло и пахло пряно, опьяняюще.
- В хороший лес я вас привела! - радовалась Тася. - Самое странное, что здесь растет вереск. Я нигде под Москвой не видела вереска. Сейчас покажу.
Она нагнулась, сломала темно-зеленую веточку, понюхала, бросила Алексею.
- А потом будет вся розовая. Понюхайте, пахнет, - сказала она, ...медом.
Алексей прижал к лицу шершавую, сухую веточку.
Они прошли еще немного в глубь леса, нашли поляну и сели на пиджак, который Алексей снял с себя и бросил на землю. Тася села и сразу поднялась. Глаза у нее стали тревожными и улыбались неспокойно.
- Вы устали, - сказал Алексей, закуривая. - Посидите.
Тася отыскала пенек, села, подстелив плащ, сняла жакет. Пригревало солнце, вокруг было спокойно, тихо, прекрасно. Вдалеке раздавались детские голоса.
Тася сидела на пеньке выпрямившись, положив ногу на ногу.
Она заговорила об отце. Он был стар и тяжело болен.
- ...Нас осталось двое, никого больше нет. И мама умерла. Так жаль отца! Как заставить человека жить? Врачи предупредили меня, что сердце у него очень плохое...
Алексей ждал, что Тася еще расскажет ему о себе, но она молчала.
На заводе она была уверенной в себе, веселой, а сейчас казалась грустной и слабой, и надо было ее защитить, спрятать от невзгод и трудностей.
"Ну, влип окончательно", - сказал себе Алексей, который только и хотел этого и теперь был счастлив, глядя на Тасю, сидевшую на пенечке, на почтительном расстоянии от него. "Соблюдаем дистанцию", - подумал Алексей, и даже за это он был благодарен Тасе.
Он все-таки поднялся с земли и стал ходить по поляне, заколдованный ее предостерегающими глазами. Не отойти, не подойти.
- Где вы будете теперь работать? - спросила Тася.
Все, что он не рассказал сестре, он рассказал этой девушке, которую видел пятый раз в жизни. "Она должна все знать".
- В вас инженер оказался сильнее руководителя, - заметила Тася, когда Алексей рассказал ей, почему он распрощался с директорством.
Потом она сказала:
- Такой человек, как вы, имеет право на ошибки и право на их исправление.
- Мне предлагают быть главным инженером на строительстве, недалеко от Москвы. Зовут директором на пусковой завод в Белоруссию. Сестра, например, считает, что я "родился для науки". Это семейная формулировочка. А мне без завода работать неинтересно. Как вы считаете, можно родиться для завода?
- Вы имеете в виду для должности директора завода?
- Этот выпад мстительной аспирантки я пропускаю мимо ушей, - сказал Алексей, - хотя я встречал людей, которые родились для торговли газированными водами. Некоторые родятся даже для того, чтобы стать бюрократами. Я сделал наблюдение: бюрократ, когда он еще мальчик, обязательно троечник, ленивый, ему лень учиться, а потом вырастает - и ему лень делать настоящее дело по-настоящему, и он становится бюрократом.
- А вы для чего родились? - улыбнулась Тася.
- Всю жизнь рвусь к крекингу нефти. В войну заставили заниматься маслами.
Алексею хотелось сообщить Тасе, что, занимаясь по необходимости маслами, он получил несколько авторских свидетельств, но он подумал: "Нечего распускать хвост перед девочкой" - и не стал хвастаться. "Когда-нибудь потом".
- Автомобильные смазки, то да се, - сказал он.
- Я знаю, что вы работали с солидолом, - сказала Тася. - Жирные синтетические кислоты вместо хлопкового масла. Вы за автомобильные смазки лауреатство получили?
- Да, - буркнул Алексей, - за это.
Она знала его работы. Впрочем, ничего удивительного. Она же химик. Нефтяник.
- Надо было еще работать, а я мечтал о другом. Потом вырвался, поучился немного. Занимался крекингом.
- В институте до сих пор цела в лаборатории установочка из молибденового стекла, которую вы сделали. Мне показывали, - сказала Тася.
Она и это знала!
- Я ее целый год делал. Откуда вы знаете? - удивился Алексей.
- Мне было интересно, и я узнала. Разве нельзя было? - Тася пожала плечами, как будто ничего особенного не было в том, что она расспрашивала лаборанток о бывшем аспиранте-заочнике товарище Изотове. Алексей был обрадован. Она интересовалась им, узнавала о нем и просто призналась в этом.
- Да, не сумел одновременно строить детские садики, выпускать нефтепродукты и решать свою техническую задачу, - сказал Алексей.
- А теперь сумели бы?
- А теперь я буду заниматься только технической задачей: повышением производительности. Мне всегда не нравилось, когда могучие механизмы слабо и вяло работают. В этом есть что-то ненормальное. Это просто невыносимо, пошутил Алексей, - я не могу этого допустить.
- Понимаю, - задумчиво проговорила Тася.
- Пойду работать в научно-исследовательский институт, но выторгую себе свою тему.
- Понимаю, - повторила Тася.
Она размышляла, думала о нем и его делах, одобряла, понимала. Он протянул ей руку.
- Пойдемте, становится холодно.
Алексей помог ей надеть жакет и плащ. Когда он застегивал пуговицы плаща, ее нежное лицо оказалось так близко, что он не удержался и поцеловал ее.
- Я люблю тебя, - сказал Алексей.
Тася молчала и смотрела в землю.
- Пойдем.
Они вышли из леса, пошли поселком.
У Таси было растерянное лицо. Она молчала.
Алексей остановился.
- Тася, я ничего не сделаю такого, чего вы не хотите, - проговорил он медленно. - Вы не хотите, чтобы я говорил вам, что я люблю вас?
- Не знаю, - тихо сказала Тася.
- Пусть вы не знаете сейчас, - ответил Алексей, - я знаю.
- Вы не можете знать за меня.
- Могу. До завтра...
- А что завтра?
- Ничего. Пройдет ночь. Завтра мы увидимся. Проведем вместе день, а вечером вы придете к нам, познакомитесь с моими родными.
- Днем я, может быть, буду занята, - Тася потрясла короткими волосами.
- У нас с вами мало времени, и нельзя манкировать свиданиями.
- А манкировать занятиями?
- Сколько угодно!
Тася посмотрела на Алексея и вдруг весело, легко засмеялась.
5
В первый раз Тася увидела Алексея возле строительства маслоблока на его заводе. Подъехала машина пыльный зеленый "ГАЗ-69", из него выпрыгнул молодой человек в рабочем комбинезоне, быстро, легко вскарабкался по наружной железной лестнице наверх, где шел монтаж оборудования. Тасе сказали: "Приехал директор". Молодой человек приехал без шофера, и через двадцать минут он так же с разбегу сел за руль и уехал.
Она успела разглядеть и запомнить его лицо - широко расставленные темно-карие глаза, лоб выпуклый и большой. Лицо его из-за едва заметной скуластости казалось неправильным. Русые волосы, на лбу отчетливые залысины.
Лицо Алексея запоминалось не красотой, а выражением сосредоточенности, доброты и скрытой силы. Он не заботился о производимом впечатлении, у него был редкий дар быть всегда самим собой. Тася это сразу почувствовала; он был естественным и простым, хотя знал, что на него смотрит много глаз. В тот день и час что-то заботило его, и это было написано на его лице.
"Чем он занят? - подумала Тася. - Наверно, чем-то серьезным. Какая у него жизнь?"
- Потом я видела вас еще и еще. Я даже искала вас по заводу, мне хотелось на вас посмотреть, - рассказывала Тася Алексею.
Они сидели в армянском кафе на Неглинной и разговаривали. После прогулки в сосновом лесочке прошло меньше суток.
Она так легко признавалась в своем интересе к нему. Не слишком ли легко? Но он не желал об этом думать, он торопился и торопил Тасю.
- Говори мне "ты", - попросил Алексей. - Зачем откладывать? Попробуй.
- У меня сразу не получится. Вы мелькали передо мной, как на крыльях, вы летали по заводу.