Страница 4 из 32
Костюкович повернулся и только сейчас заметил стоявшего в стороне молодого человека с кровоточащей ссадиной на щеке.
- Что с вами? - спросил Костюкович.
- Мы были вместе в машине.
- Подождите здесь, не уходите, - и обратившись к медсестре, сказал: Промойте ему ссадину перекисью...
- Ну что, мужики? - спросил дежурный реаниматолог, когда вместе с больным грузовой лифт поднял их на четвертый этаж.
- Автоавария, - сказал Костюкович.
- Давайте его на томограф, - по-командирски произнес нейрохирург.
Через пятнадцать минут рентгенолог бесстрастно изрек:
- Геморрагический инсульт.
- Я пошел, - победно произнес нейрохирург и удалился.
"Куда же я его положу? - гадал Костюкович, помня, что ни в 1-ом, ни во 2-ом неврологических отделениях мест нет. - Хотя бы часов до двенадцати дня, сегодня выписка, места будут... Разве что в чуланчик возле манипуляционной?.. Кровать, кажется, там есть..."
Он шел по длинному коридору своего отделения, давая на ходу указания дежурной сестре:
- Готовь набор для пункции... Заправь капельницу...
Впереди них пожилой санитар двигал каталку с больным, время от времени продолжались все те же автоматизированные движения его левой руки, на локте ее Костюкович заметил небольшую, размером с пятак наклейку из лейкопластыря...
Закончив осмотр парня, сделав все необходимое, Костюкович вернулся в ординаторскую и взял еще свеженькую, незатрепанную историю болезни; в приемном покое заполнены были лишь строчки паспортных данных: Зимин Юрий Павлович... 20 лет... студент института физкультуры... улица Волынская, 17, квартира 4... Прежде чем начать подробные записи, Костюкович вспомнил, что внизу остался молодой человек, который был с Зиминым в машине. Он позвонил в приемный покой и попросил: если тот еще не ушел, пусть поднимется...
- Болит? - спросил Костюкович, взглянув на лицо вошедшего. - Как вас зовут?
- Покатило Володя... Это пустяк, - прикоснулся он к ссадине.
- Садитесь, Володя. Как это произошло?
- Мы были в гостях на даче, там заночевали. К восьми должны были вернуться на спортбазу в город. Ехали нормально, вдруг Юра ойкнул и повалился на руль, машину понесло в кювет, я рванул ручник, а потом через его ногу - по тормозам. Минут через сорок я поймал на трассе патрульную машину ГАИ. Они нас отволокли к посту, оттуда вызвали "скорую".
- Зимин не был выпивши?
- Да ну! Не пьем мы. Мы "сборники". Мастера спорта.
- По какому виду?
- По плаванию. Сейчас Юра готовился на Европу, а я в Будапешт - на Кубок Дуная. Так что насчет спиртного вы не думайте.
- Вы оба студенты инфиза?
- Ну... так... числимся...
- Скажите, Володя, а Зимин накануне не жаловался, что плохо себя чувствует?
- Как-то говорил, что затылок болит, вроде отлежал шею или во сне неудобно повернулся.
- Вы его родителям сообщили?
- У него только мать... Сейчас поеду к ней... А что сказать ей, доктор?
- Пусть приедет.
- А что у него доктор, опасное?
- Опасное.
- Так я больше не нужен?
- Да, идите...
Была уже половина восьмого утра. До конца дежурства оставалось полтора часа. Костюкович принялся заполнять историю болезни Зимина.
В начале десятого отделение ожило: санитарка протирала вогкой тряпкой полы, покрытые линолеумом, нянечка катила тележку с грязной посудой в раздаточную, ходячие больные возвращались из столовой в свои палаты, ординаторская заполнилась голосами врачей - началась короткая отделенческая пятиминутка. Когда она закончилась, Костюкович отдал старшей сестре истории болезней тех, кто сегодня выписывался:
- Наталья Петровна, у меня четверо: из шестой, восьмой и девятой. Как только в двухместной освободится койка, переведите туда немедленно Зимина, он в чуланчике, очень тяжелый...
Перед самым уходом он еще раз заглянул к Зимину. Тот лежал под капельницей. Почти ничего в его состоянии не изменилось, разве что чуть спокойней дышал, и несколько упало давление. Костюкович вернулся в ординаторскую, она была уже пуста, врачи отправились на обход. Он снял халат, открыл кейс, чтоб положить стетоскоп, тонометр и молоточек, когда вошел офицер милиции.
- Разрешите?
- Входите, - Костюкович поднял на него глаза.
- Старший лейтенант Рудько, - офицер козырнул. - Вы доктор Костюкович?
- Да. А в чем дело?
- Я следователь ГАИ. Ночью вы приняли Зимина Юрия Павловича?
- Принял. Утром.
- Мне нужно его допросить. Хотя бы кратко.
- Не получится. Он в тяжелом состоянии, без сознания... А по какому поводу?
- В двенадцати километрах от места, где наши сотрудники нашли Зимина в машине, произошла автокатастрофа. Погибло двое. Зимин мог быть свидетелем чего-нибудь такого, он проезжал этот участок дороги.
- Он был не один. Вы поищите приятеля, Владимира Покатило, он недавно ушел отсюда.
- А когда можно будет с Зиминым поговорить? Он скоро придет в себя?
"Милый ты мой, если за сутки он не выйдет из комы, боюсь, тебе уже никогда с ним не поговорить", - подумал Костюкович и сказал:
- На этот вопрос затрудняюсь ответить. Он в очень тяжелом состоянии. Случился удар, - употребил он старинное бытовое обозначение того, что произошло с Зиминым, полагая, что так будет понятней собеседнику.
- Удара там не было, - понял по-своему следователь. - Как-то им удалось погасить скорость, они почти сползли в кювет, чуть-чуть крыло примяли. Там и ударяться было не обо что...
"Значит, старший лейтенант, ты подтверждаешь данные томографа: черепно-мозговой травмы там нет", - про себя усмехнулся Костюкович.
- ...А в прошлый раз могло быть похуже.
- Что значит "в прошлый раз"?
- Зимин у нас уже на учете. Полгода назад врубился в "Урал", хорошо, что не в лоб, солдатик-шофер успел отвернуть.
- Был пьян?
- Нет. Кровь брали, ни капли алкоголя. Сказал тогда, что в глазах вдруг пошли круги, на мгновение сознание потерял и зрение... Мы ведь его знаем, он наш из "Динамо", видели его на соревнованиях и по телевизору, когда из Варшавы показывали какой-то чемпионат. Он там первое место взял.
"Опухоль? - подумал Костюкович. - Нет, не похоже... Хорошо бы, конечно, сделать ангиографию [рентгенологическое исследование артерий и вен после введения в них контрастного вещества]. Но как в таком состоянии? Он не выдержит..."
- Ну, извините, - козырнув, сказал старший лейтенант. - Подожду, пока он придет в себя.
"Дай-то Бог, чтоб твое желание сбылось", - подумал ему вдогонку Костюкович...
Взяв кейс, он вышел из ординаторской, нащупал в кармане сигареты. Спустился лифтом и был уже в холле, когда его окликнули:
- Костюкович! Марк!
Он оглянулся. Человек быстро шел к нему, но издали Костюкович не мог понять, кто это, и только когда тот приблизился, узнал: Олег Туровский, учились на одном курсе, с тех пор как закончили институт, виделись не более двух-трех раз, а минуло уже двенадцать лет, Туровский куда-то исчез из поля зрения, и Костюкович вовсе забыл о нем, тем более, что в студенческие годы дружбы не водили.
- Здравствуй, Марк... Мы разминулись, я наверх пешком к тебе в отделение, а ты лифтом вниз, еле догнал... - он говорил быстро, видно, запыхался.
- Ты по каким делам здесь? - спросил Костюкович.
- Зимин Юра... Дежурный врач сказал, что ты его ночью принял, вот я и догонял тебя... Я с его матерью... Она наверху в отделении ждет... Что с ним?
- Он родня тебе?
- Нет. Я врач команды, - Туровский протянул ему визитную карточку.
- У него инсульт.
- Да ты что?.. Тяжелый?
- Хуже не бывает.
- Господи, как же так?
- Он что, действительно хороший пловец?
- Наша надежда, скоро чемпионат Европы. Может поднимемся, поговоришь с его матерью?
- Успокаивать нечем, - Костюкович пожал плечами, они двинулись к лифту.
Пока поднимались, Туровский успел сказать: