Сокровенные тайны

Она протянула конверт через стол районному прокурору, тот озадаченно посмотрел на него.

– Лицо официальное? Когда Грег звонил и просил оказать содействие его первому помощнику, он сказал что-то вскользь о возобновлении уже закрытого дела.

– Здесь все есть. – Алекс указала глазами на конверт. – Предлагаю вам внимательно прочесть это и как можно подробнее ознакомиться с делом. Грег Харпер просит, мистер Частейн, чтобы ваша прокуратура и другие органы, призванные блюсти закон, оказывали нам всяческую помощь. Он заверил меня, что вы будете считаться с его просьбой, пока я буду заниматься расследованием.

Она решительно захлопнула кейс, встала и направилась к двери.

– Расследование? – Районный прокурор Частейн поднялся из-за стола. Минтоны тоже встали.

– Так вы не из комиссии по азартным играм? – спросил Ангус. – Нам говорили, что нас будут проверять досконально, прежде чем выдадут лицензию на открытие ипподрома, но я думал, мы уже досмотр прошли.

– И я решил, что остались лишь формальности, – заметил Минтон-младший.

– Так оно и есть, насколько я знаю, – сообщила Алекс. – Мое расследование не имеет касательства ни к комиссии по азартным играм, ни к выдаче вам лицензии на постройку ипподрома.

Она замолчала, и Частейн, помедлив, спросил:

– В таком случае к чему же оно имеет касательство, мисс Гейгер?

Выпрямившись в полный рост, она сказала:

– Я расследую дело об убийстве, закрытое двадцать пять лет назад. Грег Харпер обратился за помощью к вам, мистер Частейн, поскольку преступление было совершено в округе Пурселл.

Она взглянула в глаза Ангусу, потом Джуниору. Наконец пристально и сурово посмотрела на тулью шляпы Рида Ламберта.

– Рано или поздно я узнаю-таки, кто из вас убил мою мать.

Глава 2

Алекс стянула с себя жакет и бросила его на гостиничную постель. Подмышки у нее были влажные, колени подкашивались. Ее мутило. Сцена в кабинете районного прокурора потрясла ее больше, чем хотелось себе самой в этом признаться.

Она вышла из кабинета Пата Частейна, высоко подняв голову и расправив плечи, не очень быстрым шагом, но и не медля. На прощание она улыбнулась Имоджен, которая явно подслушивала у двери: секретарша смотрела на Алекс, ошалело открыв рот и вытаращив глаза.

Свою последнюю реплику Алекс хорошо отрепетировала, прекрасно срехиссировала и великолепно произнесла. Встреча прошла в точности по плану, но какое счастье, что она уже позади.

Алекс стащила с себя пропотевшую одежду. Ей бы очень хотелось думать, что самое худшее уже позади, но она была уверена, что оно еще впереди. Те трое, с кем она сегодня познакомилась, добровольно не сдадутся, на спинку не улягутся и лапки кверху не поднимут. Ей еще придется с ними столкнуться, и в следующий раз они вряд ли будут несказанно счастливы видеть ее.

Ангус Минтон на вид добродушен, как Санта Клаус; впрочем, Алекс понимала, что он только хочет казаться безобидным, но от человека его положения трудно ожидать одного добродушия. Он – самый богатый, самый влиятельный предприниматель в округе. Такое не достигается лишь благожелательным попечительством. Чтобы сохранить то, на что он положил целую жизнь, он готов сражаться до конца.

Минтон-младший – сердцеед, умеющий обращаться с женщинами. Годы пощадили его. Он мало изменился, если сравнивать с фотографиями, где он снят еще подростком. Алекс поняла также, что он умело пользуется своей внешностью. Джуниор вполне мог бы ей понравиться. Но и его тоже вполне можно было заподозрить в убийстве.

Труднее всего будет разобраться с Ридом Ламбертом, потому что у нее осталось о нем наименее четкое впечатление. Ей так и не удалось заглянуть ему в глаза. Рид-мужчина выглядел куда крепче и сильнее, чем Рид-мальчик, которого она помнила по фотографиям из бабушкиной коробки. На первый взгляд он был мрачен, недружелюбен и опасен.

Алекс была уверена, что ее мать отправил на тот свет один из этих мужчин. И что вовсе не Бадди Хикс, обвиненный в убийстве, на самом деле убил Седину Гейтер. Мерл Грэм, бабушка Алекс, всю жизнь вдалбливала ей это в голову, как «Отче наш».

– Исправлять ошибку и искать виновного придется тебе, Александра, – чуть ли не ежедневно твердила ей Мерл. – Это самое малое, что ты можешь сделать для матери.

При этих словах она обычно с тоской смотрела на одну из многочисленных фотографий покойной дочери, повсюду развешанных в доме. Поглядев на снимки, она всякий раз принималась плакать, и никакие усилия внучки не могли унять ее слез.

Однако до последнего времени Алекс понятия не имела, кого именно Мерл подозревает в убийстве Селины. Она узнала это случайно, и то были самые черные минуты в ее жизни.

Когда позвонили из лечебницы и доктор срочно вызвал ее в Уэйко, Алекс немедленно села в машину и помчалась туда. В лечебнице было тихо, безукоризненно чисто, персонал заботлив и вышколен. Бабушка могла там находиться благодаря пожизненной пенсии, назначенной ей телефонной компанией. Впрочем, несмотря на комфорт, все вокруг было покрыто серым налетом старости; из коридоров тянуло безнадежностью и тленом.

В то холодное, унылое, дождливое утро Алекс сообщили, что бабушка находится в крайне тяжелом состоянии. Она вошла в тихую отдельную палату и направилась к кровати. Тело Мерл заметно усохло с тех пор, как Алекс навещала ее всего неделю назад. Но глаза горели прежним огнем. Правда, на сей раз взгляд был враждебным.

– Не входи сюда, – проскрежетала Мерл, едва дыша. – Видеть тебя не желаю. Все из-за тебя!

– Да ты что, бабушка? – испуганно спросила Алекс. – О чем ты говоришь?

– Не нужна ты мне здесь.

Смущенная такой откровенной враждебностью, Алекс оглянулась на стоявших позади врача и сестру. Те непонимающе пожали плечами.

– Почему же ты не хочешь меня видеть? Я ведь из самого Остина ехала.

– Это ты виновата, что она умерла, сама знаешь. Если б не ты… – Мерл застонала от боли и вцепилась в простыню бескровными, похожими на спички пальцами.

– Ты о маме? Ты считаешь, что я виновата в ее смерти? Глаза Мерл вдруг распахнулись.

– Да, – злобно прошипела она.

– Но ведь я была всего лишь ребенком, совсем крохой, – возразила Алекс, облизнув пересохшие от отчаяния губы. – Как же я могла?

– Спроси их.

– Кого, бабушка? Кого спросить?

– Тех, кто ее убил. Ангуса, Джуниора, Рида. Но главное – ты, ты, ты.

Тут Мерл впала в коматозное состояние, и врачи увели Алекс. От страшного обвинения она оцепенела; оно стучало у нее в мозгу, надрывало душу.

То, что Мерл считала Алекс виновной в смерти Седины, объясняло очень многое в их отношениях. Алекс всегда мучилась вопросом, почему бабушка с нею неласкова. Каких бы успехов она ни добивалась, заслужить похвалу бабушки не могла. Алекс знала, что ее никогда не считали такой же одаренной, умной или обворожительной, как эту улыбающуюся девушку на фотографиях, в которые с жадной тоской всматривалась Мерл.

Алекс не держала обиды на свою мать. Наоборот, она боготворила и обожала ее со слепой страстью ребенка, выросшего без родителей. Она постоянно стремилась во всем быть не хуже Селины, и не только для того, чтобы стать ее достойной дочерью. Она также отчаянно надеялась добиться любви и одобрения Мерл. Оттого-то как обухом по голове ударила ее фраза из уст умирающей бабушки, что в убийстве Селины виновата она, Алекс.

Врач осторожно спросил, не желает ли она, чтобы миссис Грэм отключили от системы жизнеобеспечения.

– Мы ничего для нее уже сделать не можем, мисс Гейтер.

– Нет, можете, – заявила Алекс так свирепо, что врач опешил. – Вы можете не дать ей умереть? Я буду звонить постоянно.

По возвращении в Остин она немедленно подняла дело об убийстве Седины Грэм Гейгер. Много бессонных ночей провела она, изучая протоколы и другие судебные документы, а потом направилась к своему начальнику, прокурору округа Трэвис.

Попыхивая сигаретой, Грег Харпер перебросил ее из одного уголка рта в другой. В суде Грега считали грозой изворачивающихся обвиняемых, лжесвидетелей и педантичных судей. Разговаривал он всегда слишком громко, слишком много курил и слишком много пил, носил пятисотдолларовый костюм в мелкую полоску и ботинки из кожи игуаны, стоимость которых в два раза превышала стоимость костюма.