Сокровенные тайны

– Мне, пожалуй, больше не стоит заставлять их ждать, – тактично заметила Алекс, уклоняясь от вопроса Имоджен.

– Ну надо же, и чего это я так разговорилась. Значит, хотите кофейку, да, душечка?

– Нет, спасибо.

Вслед за Имоджен Алекс подошла к двери. Сердце у нее забилось вдвое быстрее обычного.

– Извините, – сказала Имоджен, просунув голову в дверь и прервав шедший там разговор. – Помощник окружного прокурора Харпера уже здесь. Вас ждет приятный сюрприз. – Она обернулась к Алекс. Щеточка ресниц, густо накрашенных темно-синей тушью, опустилась, выразительно – «между нами, девочками» – подмигнув ей. – Давай, заходи!

Собравшись с духом, как перед решающей встречей, Алекс шагнула в кабинет.

Непринужденная атмосфера, царившая там, не оставляла сомнений: ждали мужчину. Как только Алекс переступила порог и Имоджен прикрыла дверь, господин, сидевший за столом, вскочил на ноги. Он потушил горящую сигару в массивной стеклянной пепельнице и потянулся за пиджаком, висевшим на спинке его стула.

– Пат Частейн, – представился он, протягивая руку. – «Приятный сюрприз» – это скромно сказано. Впрочем, Грег Харпер, мой старинный приятель, всегда умел выбирать женщин. Ничего удивительного, что себе в помощники он тоже раздобыл красавицу.

Это типично мужское замечание неприятно задело ее, но она оставила его без ответа, лишь наклонила голову в знак благодарности за комплимент. Рука, которую она крепко пожала, была унизана таким количеством перстней из высокопробного золота, что хватило бы на якорь для приличного размера яхты.

– Спасибо, что организовали это совещание, мистер Частейн.

– Помилуйте, это же в порядке вещей. Рад служить и вам, и Грегу. Зовите меня просто Пат. – Подхватив Алекс под локоток, он повернул ее к своим собеседникам, которые почтительно встали. – Это мистер Ангус Минтон и его сын Джуниор.

– Здравствуйте, господа.

Впервые предстать перед ними вот так, лицом к лицу, – это было странное и сильное ощущение. В ней боролись любопытство и неприязнь. Ей хотелось и разобраться в них, и немедленно их обличить. Однако она, как и следовало ожидать от такой дамы, лишь вежливо протянула руку и сразу ощутила пожатие жесткой мозолистой ладони. Пожатие крепкое, даже чересчур, но такое же открытое и дружеское, как и улыбавшееся ей лицо.

– Очень рад, мэм. Добро пожаловать в округ Пурселл. Лицо у Ангуса Минтона было загорелое и обветренное – видно было, что ему знакомо и обжигающее летнее солнце, и ледяной северный ветер, и многолетний труд под открытым небом. Веселый огонек горел в голубых глазах, от которых лучами разбегались дружелюбные морщинки. У него был громкий раскатистый голос. А хохочет он, подумала Алекс, во всю ширь своей мощной груди и растущего животика, типичного для любителя пива, – признак единственной его слабости. В остальном он выглядел очень крепким, в отличной форме. Даже мужчина помоложе и покрупнее его вряд ли полез бы с ним драться – такой у него был внушительный вид. Но при всей своей силе он казался простодушным, как дитя.

Рукопожатие его сына было помягче, но не менее сердечное и дружественное. Он нежно обхватил пальцы Алекс и доверительно сообщил:

– Я – Минтон-младший. Здравствуйте.

– Здравствуйте.

На вид ему никак нельзя было дать его сорока трех лет, особенно когда он улыбнулся. Сверкнули ровные белые зубы, на щеке появилась очаровательная ямочка – ясно, что, подвернись удобный случай, уж он его не упустит. Он намеренно задержал на ней взгляд голубых глаз, чуть темнее, чем у отца, но таких же озорных; в них сквозил намек, что главные в этом кабинете – они двое. Она отняла у Джуниора свою руку, хотя он явно не собирался ее выпускать.

– А это – Рид, Рид Ламберт.

Алекс повернулась туда, куда указывал Пат Частейн, и обнаружила четвертого мужчину, которого до сих пор не замечала. Пренебрегая правилами хорошего тона, он продолжал сидеть, сгорбившись, в кресле в дальнем углу комнаты. Вытянутые ноги скрещены, острые носки потрепанных ковбойских сапог устремлены к потолку и вызывающе покачиваются взад-вперед. Руки спокойно лежат на поясе поверх массивной ковбойской пряжки. Он неторопливо расцепил кисти рук и поднес два пальца к полям ковбойской шляпы.

– Приветствую, мэм.

– Здравствуйте, мистер Ламберт, – холодно произнесла она.

– Садитесь, пожалуйста. – Частейн указал на стул. – Имоджен вам кофе предлагала?

– Да, но я отказалась. Хотелось бы, если возможно, перейти к предмету нашего совещания.

– Разумеется. Джуниор, подвиньте-ка сюда тот стул. И вы, пожалуйста, Ангус. – Кивком головы Частейн усадил и Минтона-старшего.

Когда все расселись, районный прокурор вернулся за свой стол.

– Ну, мисс… Ах ты, черт меня подери. Представлялись друг другу, представлялись, а вашего имени так и не узнали.

Алекс мастерски держала паузу. Четыре пары любопытных глаз были устремлены на нее, ожидая узнать ее имя. Она еще помолчала для большего эффекта. Ей хотелось проследить за реакцией каждого из собравшихся и тщательно проанализировать ее. Жаль только, что Рид Ламберт был ей не очень хорошо виден. Он сидел чуть позади нес, из-под ковбойской шляпы виднелась лишь нижняя часть его лица.

Она глубоко вздохнула.

– Я Александра Гейтер, дочь Седины.

Все были ошеломлены.

Наконец Пат Частейн озадаченно спросил:

– А Седина Гейтер кто?

– Да, ну и дала, черт побери. – Ангус обмяк, как проколотая надувная игрушка.

– Дочь Седины! Господи, поверить не могу, – прошептал Джуниор. – Не могу поверить.

– Может, кто-нибудь мне все-таки объяснит? – спросил ничего не понимающий Пат Частейн. Но его никто не слушал.

Оба Минтона откровенно разглядывали Алекс, ища в ее лице сходство с матерью, которую они отлично знали. Уголком глаза она заметила, что носки сапог Ламберта уже не покачиваются. Он подобрал колени и сел прямо.

– Чем, скажите на милость, вы все эти годы занимались? – спросил Ангус.

– Сколько же прошло лет? – вставил свой вопрос Минтон-младший.

– Двадцать пять, – коротко ответила Алекс. – Мне было всего два месяца, когда бабушка Грэм уехала отсюда.

– Как поживает ваша бабушка?

– Она сейчас в Узко, в лечебнице, мистер Минтон, умирает от рака. – Не было никакого смысла щадить их чувства. – Она в коматозном состоянии.

– Мне очень жаль.

– Благодарю за сочувствие.

– Где же вы все это время жили?

Алекс назвала городок в центральной части Техаса.

– Мы там жили всю жизнь – во всяком случае, сколько я себя помню. Я там окончила школу, поступила в Техасский университет, на юридический факультет. Год назад получила право адвокатской практики.

– Юридический. Подумать только! Что ж, вы молодец, Александра, просто молодец. Правда, сынок?

Минтон-младший включил свою неотразимую улыбку на полную мощность.

– Что и говорить. И ни капельки не похожи на себя, ту, какой я вас последний раз видел, – поддразнил он. – Если мне память не изменяет, пеленки у вас были мокрые, а на голове ни единого волоска.

Алекс хорошо помнила, по какому поводу проводится это тщательно организованное совещание, и подобная фамильярность была ей не по нраву. Она обрадовалась, когда в разговор снова вмешался Пат Частейн.

– Страшно не хочется нарушать столь трогательную встречу, но я по-прежнему ничего не понимаю. Ангус решил его просветить:

– Седина училась в одном классе с Джуниором и Ридом. Они, вообще говоря, очень дружили. Поодиночке их, бывало, и не увидишь никогда – непременно вместе. Не разлей вода.

Тут его голубые глаза затуманились, и он горестно покачал головой.

– Но Седина умерла. Вот беда-то. – Он помолчал, успокаиваясь. – А сейчас мы, собственно, впервые увидели Александру с тех пор, как ее бабушка, мать Седины, уехала отсюда. – Улыбаясь, он хлопнул себя по бедрам. – А здорово, черт возьми, что вы вернулись в Пурселл.

– Спасибо, но… – Алекс открыла свой кейс и вынула плотный бумажный конверт. – Я вернулась не насовсем, мистер Минтон. Я здесь, вообще-то, как лицо официальное.