Страница 28 из 31
Фрейвид еще немного помолчал, хотя смысл третьей руны и вправду трудно было не понять. Его смущало то, что в своих подозрениях он оказался совершенно не прав. Фрейвид хёвдинг не привык к ошибкам или поражениям, и ему понадобилось какое-то время, чтобы взять себя в руки и достойно признать свою неправоту.
— Я рад, что не ошибся в своих гостях, — сказал он наконец. — Придется мне поискать мою пропажу в других местах.
— Как видно, духам вашего побережья кажется, что мы загостились! — заметил Модольв. — Но пусть они не гневаются — мы уже скоро отплывем восвояси.
— Не так скоро, будто я выпроваживаю вас! — ответил Фрейвид и бросил Модольву многозначительный взгляд. — У нас с тобой есть еще одно дело, ты о нем не забыл? То самое, что должно решиться в новолуние? Надеюсь сегодня вечером видеть вас всех в усадьбе. Пусть ни люди, ни боги не сомневаются, что я понял волю судьбы.
Модольв помедлил и кивнул. Он не забывал о железе, которое обещал ему Фрейвид. И до намеченного срока оставалось не больше двух-трех дней…
По дороге к усадьбе все домочадцы хёвдинга смотрели под ноги и по второму разу переворачивали камешки — ведь огниво так и не было найдено. Сам Фрейвид молчал, и лицо его, несмотря на примирение с фьяллями, было мрачным. Фру Альмвейг и Ингвильда шли впереди; хёвдинг часто посматривал на дочь, но ни о чем не спрашивал.
На небе блестел тонкий серпик ущербного месяца в последней четверти. Света от него было мало, но Хёрдис не заблудилась бы здесь и с закрытыми глазами. Как тень, она скользила между тонкими соснами на склоне горы, где не так давно повстречала Гримкеля ярла. Только теперь она была одна, Серый остался запертым на дворе усадьбы. В том деле, за которым шла сейчас, Хёрдис не доверяла никому. Даже Серому.
Добравшись до самой вершины горы, она метнулась к высокому плоскому обрыву. Казалось, какой-то великан ударил здесь лопатой и снес широкий пласт земли со склона. Возле обрыва стояло несколько сосен, две старые, толстые, и несколько молодых, тонких. Хёрдис отсчитала третью молодую сосну от правого края обрыва, спряталась за нее, прижалась к стволу и застыла. Она исчезла — ни один взгляд, обладай от хоть орлиной зоркостью, не сумел бы различить фигурку девушки возле ствола. Здесь было совершенно темно, желтые лунные лучи скупо падали только на поляну впереди. На миг Хёрдис стало страшно — она усомнилась, а есть ли она не свете? Или это только тень? Или чье-то воображение нарисовало ее изменчивый образ на склоне сосновой горы? Живет ли она или только смотрит на землю из высших миров, где душам не нужно телесного воплощения?
Все было тихо. Хёрдис опустилась на колени и стала копаться меж корнями сосны. В образовавшейся ямке среди хвои и земли ее пальцы коснулись железа. Хёрдис вытащила огниво Синн-Ур-Бер-ге, заботливо очистила его.
— Молодцы, тролли соснового склона! — бормотала она. — Хорошо берегли мое сокровище! Да и что еще вам делать — огонь спалит любого из вас, кто только посмеет протянуть волосатую когтистую лапку к моему огниву!
Зажав огниво в руке, Хёрдис заскользила вниз по склону. Теперь ее путь лежал к морю. Поодаль от усадьбы у нее было потайное местечко — вернее, одно из тех укромных мест, которые могли пригодиться и как укрытие, и как тайник. В тихой заводи вода была почти спокойна. Огромное море дышало соленой свежестью в лицо Хёрдис, но волны оставались там, за большими скользкими камнями.
Почти прозрачный обрезок луны выплыл из-за темных облаков, словно золотой серп, оброненный кем-то из богов. Хорошо было бы, если б они обронили круглое блюдо — но полнолуние миновало, а ждать нового Хёрдис было некогда. Фьялли уже приготовили своего «Тюленя» к плаванию, вот-вот они уйдут.
Хёрдис встала на колени на широком плоском камне, склонилась над водой. Навстречу ей из воды глянуло бледное девичье лицо с огромными глазами, а в глазах снова отражалась она сама — Хёрдис Колдунья. Хёрдис содрогнулась — мир пошатнулся и поплыл, и она не знала, какая Хёрдис настоящая: эта, на прибрежном камке, или та — в воде? Хёрдис-в-воде была сильнее. Она не звалась дочерью рабыни, не слушала попреков, не обижалась и не завидовала, — она была сильной и свободной, равной морским великаншам, дочерям Эгира*. На этом берегу ей было подвластно все по обе стороны от дрожащей кромки прибоя.
Подняв руку с зажатым в ней огнивом, Хёрдис-на-берегу ударила железом о камень. Мигом в воздух рванулся сноп сияющих красно-желтых искр, они осыпали широкий камень к долго тлели на нем, прежде чем погаснуть. Часть искр упала в воду, и вода наполнилась красноватым светом, словно искры и под водой продолжали гореть.
— Месяц, брат Солнца, возьми с собой мое лицо! — шептала Хёрдис. — Отнеси его к Острому мысу, к усадьбе Лейрингов! Найди там Гримкеля ярла, Гримкеля Черную Бороду! Скажи ему, что я зову его!
Она смотрела ка свое отражение, вспоминая Гримкеля и стараясь восстановить в памяти его лицо до последней черточки, вместе с морщинами на низком лбу и смешным подергиванием бровей. Пусть он увидит в этот миг то, что видит она — ее лицо. Пусть он узнает, что ему настало время вернуться.
Хёрдис медленно опустила в воду руку с золотым кольцом, подарком Гримкеля.
—Месяц, брат Солнца, возьми свет этого золота и освети мысли Гримкеля сына Бергтора, освети ему дорогу сюда, — шептала она. — Пусть он знает, что Хёрдис Колдунья зовет его!
Все силы ее души были зажаты в кулак вместе с огнивом. Хёрдис так пристально смотрела на свое отражение, как будто хотела взглядом вынуть его из воды и бросить вперед, послать плыть по волнам вдаль. И вдруг ее потянуло в воду — Хёрдис-в-воде была сильнее. Вцепившись обеими руками в скользкий камень, Хёрдис-на-берегу отпрянула назад; холодная волна, как жадный язык моря, взметнулась следом, лизнула камень и окатила колени девушки. Но Хёрдис вскочила и отпрянула подальше от воды. Всю ее наполнило жуткое ощущение: как огромно и могуче море и как мала перед ним она сама — что ему стоит слизнуть ее и поглотить? Вот сейчас накатит волна побольше…
Но волна мирно отошла назад, тихо шипя на камнях с ленью сытого дракона, и испуг Хёрдис сразу прошел. Отряхивая платье, она тихо смеялась от радости — опять получилось! Месяц взял ее отражение и понес его куда было сказано — к Гримкелю. Лукавый Мани* хотел было взять ее саму, но не так-то она проста! Теперь ему придется выполнить ее желание. Чернобородый ярл поймет, что его зовут, и скоро будет здесь. Конечно, если его слово хоть чего-нибудь стоит. А в своих силах Хёрдис была уверена. В себя надо верить, даже если весь мир будет против. А иначе не стоит и браться за дело.