Брат Каина - Авель

Братья катались на санях с построенной на бульваре ледяной горы.

Гора достигала пяти метров в высоту.

Дворники рассказывали, что раньше, еще до революции, с момента наступления снежного времени года из разных мест города на Красную площадь свозили сотни возов снега. Здесь для его уничтожения были возведены специальные печи. И вот с утра до позднего вечера Красная площадь была окутана смрадным паром от тающего грязного снега и густым черным дымом от горящих дров в топках печей-радиаторов. Одна из таких печей стояла на Лобном месте, каменном возвышении, что недалеко от Васильевского спуска.

Здесь внизу, в пещере, хранились мощи святого Василия Блаженного.

Это Гаввафа - возвышение, каменный помост, имеющий также и греческое название - лифостротон, иначе говоря, горнее место, кафедра, с которой прокуратор обращался к народу.

У костров, разложенных на обледеневшей брусчатке площади, грелись многочисленные бесноватые, нищие, по большей части из замоскворецких притонов, и юродивые паломники, пришедшие сюда издалека - с Водлозера, с Онеги, с Соловков, с Анзера и из Комельского леса, чтобы помолиться перед Казанской иконой Божией Матери.

Кланялись с упованием, кланялись.

Домой Авель вернулся поздно вечером.

В подъезде было темно и сильно пахло забитым, давно нечищенным мусоропроводом.

Пришлось подниматься на ощупь, обнаруживая в поисках скользких, змеевидных перил дверные ручки, кнопки звонков и наглухо закрашенные оконные задвижки. Казалось, что гул шагов нарастал, пробивался подобно водопаду по лестнице, превращался в выдирающий из шелушащихся ушей гнойные пробки шип с пленки к звуковому кинофильму, и проваливался в подвал. Наступала гробовая тишина.

На мостовой мокли разорванные во время обыска книги. Это было, как осенью во время листопада, когда можно было собирать напитавшиеся водой, желтые до проступившего на буквицах золота свитки и читать в неверном свете уличных фонарей набранные свинцом главы из "Книги Премудрости": "Был человек на земле Уц, имя его - Иов, и был сей человек непорочен, справедлив, богобоязнен и удалялся ото зла".

В ходе трехчасового обыска было обнаружено "Повествование о жизни отца на Котласском лагпункте с приложением подробного описания его смерти, наступившей 26 ноября 1948 года в результате обострения милиарного туберкулеза".

На вопрос: "Кто является автором "Повествования"?" - Авель ответил, что автором является он. Каин же ответил, что доподлинно не знает, но допускает мысль, что это может быть его брат - Авель.

Потом Каин рассказал следователю, как еще в детстве они с братом сидели на берегу Воронежа и курили завернутые в газету сухие вонючие листья, а день медленно угасал, растворялся красными отблесками в замерзающей по заставленным лодочными сараями берегам воде.

"Да какое мне до этого дело!" - кричал следователь.

Брат давал показания на брата.

Брат принуждал брата к богохульству.

Силою Честнаго Животворящего Креста Господня брат исцелял брата от гнойного перитонита.

Брат сочувствовал брату, подвергнутому наказанию плетьми за злодеяние, которого он не совершал.

Брат посылал брата на верную гибель.

И брат принимал мученическую смерть.

Потом следователь рассмеялся, обнаружив при этом далеко выступающую вперед нижнюю челюсть, и попросил Каина описать внешность брата. Перестал смеяться.

"Как описать?" - "Как? Как? Так и опиши!" - "Я не умею" - "Не умеешь, сейчас мы тебя научим".- Следователь размахнулся и со всей силы ударил его по лицу. Каин упал, а из носа пошла кровь. "Я забыл, как он выглядит, ведь я давно его не видел!" Следователь достал из ящика стола пистолет, снял его с предохранителя и приставил ствол ко лбу Каина: "Ну что, вспомнил?" Конечно, конечно, ему было так неприятно и даже глубоко унизительно задавать этот вопрос, прозвучавший скорее лениво-флегматично, нежели устрашающе. "Вот такая у нас, черт побери, работа". Почувствовал себя крайне неловко, ведь в свое время закончил юридический факультет Ленинградского университета, даже подавал надежды, был приглашен в аспирантуру, имел научные публикации, но, оказавшись однажды в "подземелье", так и остался при нем Кербером. Как-то все глупо получилось!

Соловецкое подземелье, где даже летом извиваются ледяные языки; "Кресты", что у Финляндского вокзала на Большой Охте; Лефортово; Бутырское подземелье, с которым, к слову сказать, было связано немало таинственных историй.

Так, в 1889 году сюда был посажен известный московский медиум Дагобер, прославившийся тем, что совершал опыты по перемещению людей в пространстве. Однажды исчезнувший при выходе из Сандуновских бань жандармский полковник Леонтий Курский в это же мгновение был обнаружен на первой палубе паломнического парохода "Святой Апостол Андрей", шедшего из Санкт-Петербурга в Спасо-Преображенский Валаамский монастырь. Доподлинность этого удивительного события полностью подтвердил капитан парохода Павлин Курский - родной брат жандармского полковника, который был абсолютно уверен в том, что его ближайший родственник должен был в это время находиться в Москве.

Дагобер был помещен в одиночную камеру на четвертом подземном уровне Бутырского централа. На следующий день медиум бесследно исчез. Как ему удалось преодолеть семь контрольных постов и многопудовые, обшитые стальными листами тюремные ворота, которые открывались только раз в неделю, так и осталось загадкой. На каменной стене камеры, в которой Дагобер провел даже меньше суток, потом еще долго сохранялось сделанное огарком свечи изображение магической фибулы с митры Леонтия, епископа Никомедийского.

Вспышка.

Вдруг Каин вспомнил лицо своего брата.

Авель подошел к заполненной водой пожарной бочке, которая стояла во дворе рядом с дверью черного хода, и заглянул в нее. Увидел там свое от-ражение на фоне пролетающих по небу крыш, аэропланов, кирпичных труб с замысловатой формы жестяными дымниками, проржавевших громоотводов и громкоговорителей. Авель вспоминал, что как-то давно, кажется, еще до высылки в Воронеж, отец говорил ему, что он похож на его отца, то есть на деда.

С этим в звании гвардейского полковника человеком, которого Авель никогда не видел, были связаны последние семейные воспоминания о русско-японской войне, а также семейные чтения об иконе Торжество Пресвятой Богородицы Порт-Артурской.

Из "Книги Премудрости": "Сей образ был написан в Киеве в Выдубицком монастыре на пожертвованные богомольцами пятаки в благословение и знамение торжества христолюбивому воинству Дальней России по указанию старца, матроса-севастопольца, удостоившегося в декабре 1903 года, как раз накануне русско-японской войны, видения Пресвятой Богородицы и пророчества Ее. Владычица повелела доставить икону в Порт-Артур, обещав в этом случае победу русскому оружию. В мае 1904 года икона была привезена во Владивосток, но вопреки воле Божией Матери в Порт-Артур безуспешно пытались доставить лишь ее копии. Когда же, наконец, подпрапорщик Валериан Авенариус вызвался доставить икону в Порт-Артур, было уже поздно: дважды доставить образ ему помешала погода, а третью попытку остановило печальное известие о сдаче Порт-Артура. Икона была возвращена во Владивосток, но вскоре ее переправили в один из Амурских скитов".

В декабре 1905 года дед погиб: его выбросили на ходу из поезда возвращавшиеся с русско-японской кампании пьяные, изуродованные, покрытые шрамами и лишаями солдаты-обрубки, которые ползали по эшелону и собирали милостыню Христа ради.

Вдруг вода в бочке потемнела, пошла острой рябью, на которой вполне можно было бы натирать варенную в бельевом котле кровяную свеклу, изошла горьким, отдающим полынью паром, загустела и превратилась в квасное сусло. Авель успел заметить только глубоко посаженные глаза и худую, заросшую волосами шею-трубу.

Из трубы шел дым.

"Я вспомнил, вспомнил! - закричал Каин.- У него были глубоко, вот так, вот так вот, посаженные глаза и тощая, худая, вечно немытая шея, заросшая волосами, шея, за которую я так любил хватать его и душить. В шутку, в шутку, конечно! Оттопыривал рваный, липкий, черт знает какой еще воротник, и душил, душил его - паразита такого! С наслаждением, с полнейшим наслаждением слушал, как хрустят и трескаются его шейные позвонки!" "Ну хорошо, хорошо.Следователь заулыбался.- А что было дальше?" - "Ничего".- "Как это ничего?" "Так, ничего и не было".- "Ты что же, сволочь, меня, что ли, за дурака держишь?" - "Нет, никак нет!" - "Ты его задушил или как?" - "Конечно, нет. Я же сказал, что все это было в шутку. Понимаете, в шутку?" - "Ах, в шутку! Только, видишь, братец, я-то не шучу".- "Боже мой, Боже мой, здесь какая-то ошибка, ведь я сам пришел к вам и согласился дать показания на брата. Сам, уверяю вас, сам, никто не принуждал меня к этому. Я хотел как лучше".- "Как лучше, говоришь?" "Да, да, исключительно, как лучше, ведь Авель - брат мой мог заблуждаться, а ваше наказание исцелило бы его!" - "Возможно и так.Следователь отвернулся и нажал на курок.- Вот такая, черт побери, у нас работа скотская".