Страница 28 из 42
ЛЮДМИЛА ПУТИНА:
Я помню, что вопрос не стоял так: ехать в Москву или не ехать? Было понятно, что ехать надо. И даже нельзя сказать, что мы с Володей как-то уж очень обсуждали новое назначение. Володя сказал, что хотя и предложили работу, которая не вполне ему подходит, но ничего другого нет. Потом появилось другое предложение.
Мне не хотелось уезжать из Петербурга. Только начали жить в своей квартире, а тут опять все казенное. Хотя что уж жаловаться? Дача в Архангельском. Дом, правда, старый и старая обстановка, зато два этажа, шесть комнат. Две внизу, четыре наверху - шикарно! И Москву я полюбила сразу. Необъяснимо, вот просто подошел мне город, и все - то ли атмосферой, то ли обстановкой на улице, то ли ухоженностью. Питером я болела. Приехала в Москву и выздоровела. Муж дольше привыкал к Москве, но, кажется, привык. Тут комфортно даже от самого сознания, что жизнь бьет ключом.
Не могу сказать, что я не любил Москву. Я просто больше любил Питер. Но Москва, совершенно очевидно, - европейский город. Есть у него, конечно, свои проблемы, но тем не менее здесь кипит жизнь. Надо признаться, что Питер все-таки провинция, хотя бы политическая.
"ПОЕЗДИЛ, ПОСМОТРЕЛ..."
- Вы сделали невероятно быструю карьеру в Москве. Практически каждый год повышение. 1997-й - начальник Главного контрольного управления, 1998-й - первый замглавы администрации президента, курирующий регионы, 1998-й директор ФСБ, а позднее еще и секретарь Совета Безопасности. В августе 1999-го - премьер-министр и с 31 декабря - и.о. президента. И что, вам вот всем этим было одинаково интересно заниматься?
- Совсем нет. Собственно, был момент, когда я собирался уходить из администрации президента.
- Когда же?
- А вот когда работал в Контрольном управлении. Работа такая... несозидательная сама по себе. Важная, нужная, я все понимаю, но неинтересно мне было. Не знаю, чем бы я занялся, если бы все же ушел. Наверное, создал бы какую-то юридическую фирму. Трудно сказать, можно ли на это жить, но это действительно интересно.
Многие из моих друзей занимаются этим, и у них все получается.
- Так почему же не ушли?
- Пока думал, меня назначили первым замом главы администрации президента, и я занялся регионами, контактами с губернаторами. До сих пор считаю, что эта работа была самой интересной. Тогда же, кстати, у меня сложились отношения со многими губернаторами. Мне стало ясно, что работа с региональными лидерами одно из самых важных направлений деятельности в стране. Все же говорят о том, что нарушена вертикаль управления, вот и надо ее восстанавливать.
- Вот только надо ли это губернаторам? Готовы ли они выстраиваться в вертикаль?
- Они готовы. Ведь и губернаторы - часть страны и тоже страдают от управленческих недостатков. Этот вопрос надо решать вместе с ними. Кому-то что-то может не понравиться, всем не угодишь, но что-то общее в подходах можно найти. Потом, мне было интересно узнавать страну. Ну где я работал в Петербурге, за границей... Конечно, семь лет работы в Питере - хороший опыт, и хозяйственный, и управленческий. Но Питер - это все же не вся страна. Хотелось поездить, посмотреть.
"НУ СПАСИБО, РЕБЯТА"
- Что же вы тогда через полгода бросили это интересное дело и пошли директором ФСБ? Потянуло обратно в органы?
- Не потянуло. Меня не то что не спросили: хотите - не хотите, а даже не намекнули, что может быть такое назначение. Просто президент подписал указ...
- Главой администрации тогда ведь был Валентин Юмашев?
- Да. Сижу в кабинете, раздается звонок: "Можешь подъехать в аэропорт, встретить Кириенко?" Он тогда был премьер-министром и возвращался от президента, который отдыхал в Карелии. Я говорю: "Могу". "Что это вдруг?" - думаю. Я уже заподозрил что-то неладное. Приезжаю в аэропорт - выходит Кириенко: "Володя, привет! Я тебя поздравляю!" Я говорю: "С чем?" А он: "Указ подписан. Ты назначен директором ФСБ". Ну спасибо, ребята... Не могу сказать, что обрадовался. У меня не было желания второй раз входить в одну и ту же воду.
Понимаете, все-таки в военизированных организациях очень тяжелая служба. Я помню: подходишь к зданию КГБ, где работал, и тебя как будто к току подключают.
Не знаю, может быть, только у меня так, но думаю, что и у подавляющего большинства. Человек живет там в постоянном внутреннем напряжении. Бумажки все секретные, то нельзя, это нельзя.
Да в ресторан нельзя было сходить! Считалось, что в рестораны ходят только проститутки да фарцовщики. Что приличному сотруднику органов безопасности делать в такой компании?
Потом, если ты сотрудник разведки, то всегда являешься объектом потенциальной проверки. Что-то там выясняют про тебя. Может быть, и не так часто это происходит, но приятного все равно мало. А совещания каждую неделю! А план работы на день! Зря смеетесь. Там тетрадка есть с грифом "Секретно". В пятницу пришел, открываешь, пишешь план работы на неделю прямо по дням. Причем каждый день расписываешь по часам.
Вы скажете: а в Кремле что, лучше? Но у меня здесь положение другое. Сейчас меня никто не контролирует. Я сам всех контролирую. А тогда были начальник отделения, начальник отдела. Открывают план: что сделано за неделю? И начинаешь отчитываться, почему что-то не сделано. Объясняешь: это крупномасштабное дело, его так сразу не сделаешь. Зачем же, говорят, тогда пишешь в план, пиши то, что можешь сделать. Я это рассказываю, чтобы объяснить, что такое служба. Конечно, все это подавляет.
И потом, я так интересно, и разнообразно жил после увольнения из КГБ. И вот вхожу в кабинет директора ФСБ, меня встречает Николай Ковалев, мой предшественник в этой должности. Открывает сейф и говорит: "Здесь у меня секретная тетрадь. Здесь - патроны". А я с тоской смотрю на все это.
ЛЮДМИЛА ПУТИНА:
Пожалуй, единственное назначение Володи, которое обсуждалось в семье, это на пост премьер-министра. По поводу же ФСБ, я помню, мы говорили месяца за три до назначения, и он сказал, что ни в коем случае не согласится. Мы гуляли в Архангельском и говорили о его работе, и он тогда сказал, что вот куда бы ему точно не хотелось, так это в ФСБ. Я понимала почему. Это опять возвращение к закрытой жизни. Когда Володя работал в КГБ, это была вообще очень закрытая жизнь. Туда не ходи, это не скажи, с этим общайся, а с тем - нельзя. И потом, ему так нелегко далось решение уйти из КГБ, он уходил как бы навсегда.