Страница 14 из 42
Ведь это говорили люди, которых мы уважали, авторитеты в хорошем смысле слова. И вдруг их мнение шло вразрез с общепринятыми, устоявшимися шаблонами.
В разведке тогда позволяли себе мыслить иначе, говорить такое, что мало кто мог себе позволить.
ЛЮДМИЛА ПУТИНА:
Мы приехали в Дрезден в 1986 году. К тому времени я уже окончила университет.
Маше был год. Ждали второго ребенка. Катя родилась в Дрездене. Немецкий я знала на уровне школы. Не больше.
Меня перед поездкой специально никак не инструктировали. Прошла медкомиссию - и все. Наши ведь в ГДР работали вполне легально. Жили мы в доме германской госбезопасности - "Штази". Соседи знали, где мы работаем, а мы знали, где работают они. Но вот интересно. Мы приехали, когда в СССР уже началась перестройка. А они все еще серьезно верили в светлое будущее коммунизма.
- Чем конкретно вы занимались?
- Это была работа по линии политической разведки. Получение информации о политических деятелях, о планах потенциального противника.
- Правильно ли нам объяснили профессионалы, что вы занимались "разведкой с территории"?
- Довольно точно, хотя такая формулировка предполагала разведку с территории СССР. Мы работали с территории Восточной Германии. Нас интересовала любая информация по линии, как раньше говорили, главного противника, а главным противником считалось НАТО.
- Вы ездили в Западную Германию?
- Пока работал в ГДР, нет, ни разу.
- Так в чем же все-таки заключалась работа?
- Обыкновенная разведдеятельность: вербовка источников информации, получение информации, обработка ее и отправка в центр. Речь шла об информации о политических партиях, тенденциях внутри этих партий, о лидерах - и сегодняшних и возможных завтрашних, о продвижении людей на определенные посты в партиях и государственном аппарате. Важно было знать, кто, как и что делает, что творится в МИДе интересующей нас страны, как она выстраивает свою политику по разным вопросам в разных частях света. Или - какова будет позиция наших партнеров на переговорах по разоружению, например. Конечно, чтобы получить такую информацию, нужны источники. Поэтому параллельно шла работа по вербовке источников и добыче информации, а также по ее обработке и анализу. Вполне рутинная работа.
"И НИКАКОГО СПОРТА"
ЛЮДМИЛА ПУТИНА:
О делах дома не говорили. Думаю, накладывал отпечаток характер работы мужа. В КГБ всегда была установка: с женой не делиться. Бывали, говорят, случаи, когда излишняя откровенность приводила к плачевным последствиям. Всегда исходили из того, чем меньше жена знает, тем крепче спит. Я довольно много общалась с немцами, и если какое-то знакомство было нежелательным, Володя мне об этом говорил.
- Жизнь-то в ГДР, наверное, была лучше, чем в Питере?
- Да, мы приехали из России, где очереди и дефицит, а там всего было много.
Тут-то я килограммов двенадцать и прибавил. Стал весить восемьдесят пять.
- А сейчас сколько весите?
- Семьдесят пять.
- Что же вы там так распустились?
- Давайте я честно скажу...
- Пиво?
- Конечно! Мы регулярно ездили в маленький городишко Радеберг, а там был один из лучших пивных заводов в Восточной Германии. Я брал такой баллон на три с лишним литра. Пиво в него наливаешь, потом краник нажимаешь - и пьешь как из бочки. Вот и получалось в неделю регулярно 3,8 литра пива. И до работы два шага от дома, так что лишние калории не сбросишь.
- И никакого спорта?
- У нас там не было для этого условий. Да и работали очень много.
ЛЮДМИЛА ПУТИНА:
Мы жили в служебной квартире в немецком доме. Дом большой, двенадцать подъездов.
Пять квартир занимала наша группа. Только Володин шеф с женой жили в другом доме. А рядом в подъезде еще четыре квартиры, где жили военные разведчики. Все остальные - немцы, сотрудники госбезопасности ГДР.
Наша группа работала в отдельном здании, в огороженном немецком особняке. То ли трехэтажный, то ли четырехэтажный... Не помню. Но от дома до этого особняка было минут пять ходьбы. Из окон своего кабинета Володя видел маленькую Катю в яслях.
Утром он заводил Машу в детский садик - это прямо под окнами нашей квартиры, а потом Катю в ясли.
Обедать он всегда приходил домой. Да и все ребята дома обедали. Иногда вечерами собирались у нас, приходили друзья по работе, бывали и немцы. Мы дружили с несколькими семьями. Бывало весело - разговоры в основном ни о чем, шутки, анекдоты. Володя хорошо рассказывает анекдоты.
А в выходные мы уезжали за город. У нас была служебная машина "Жигули". Это в ГДР считалось вполне приличным уровнем. Ну, по сравнению с местным "трабантом", во всяком случае. У них, кстати, тоже в то время машину достать было непросто, как и у нас. Так вот, в выходные мы куда-то обязательно выезжали всей семьей.
Там очень много красивых мест вокруг Дрездена - например, так называемая Саксонская Швейцария. Минут 20 - 30 ехать от города. Гуляли, сосиски какие-то ели с пивом. И домой.
"НАСОЧИНЯЛИ-ТО СКОЛЬКО!"
- У вас были какие-то очевидные удачи во время работы в Дрездене?
- У меня хорошо шла работа. Считалось нормальным, если во время работы в загранкомандировке было одно повышение в должности. Меня повышали дважды.
- В какой же должности вы приехали в ГДР?
- Я был старшим оперуполномоченным. Следующая должность - помощник начальника отдела. И вот это считалось уже очень хорошим ростом. Я стал помощником, а потом еще старшим помощником начальника отдела. Дальше повышать уже было некуда. Там уже шел руководящий уровень, а у нас был только один начальник. И в качестве поощрения меня сделали членом парткома представительства КГБ.
- Писали, что вы принимали участие в операции "Луч". Это что такое?
- Точно не знаю. Я ею не занимался. Даже не знаю, проводилась ли она или нет.
Имеется в виду, насколько я понимаю, работа по политическому руководству ГДР. Я к этому не имел отношения.
- Но, как говорят, именно вы контролировали бывшего секретаря дрезденского обкома СЕПГ Ханса Модрофа.
- Я встречался с Модрофом пару раз на официальных приемах. Этим и ограничилось наше знакомство. Он общался с людьми иного уровня командующим армией, нашим старшим офицером связи. А вообще мы не работали по партийным функционерам. В том числе, кстати, и нашим. Было запрещено.