Страница 23 из 33
Несмотря на полное осознание грозящей им опасности, она, как ни странно, была даже рада жаре и неудобствам. По крайней мере можно не думать, не чувствовать, не повторять без конца слова, сказанные Джебом. Слишком плохо было ее телу, чтобы страдать еще и душе.
Напоминая о том, что затишье только временное, на горизонте начали сверкать молнии и над морем пронесся первый раскат грома. За ним налетел ветер, и яхта закачалась на волнах. Прежде чем море снова впало в мрачное забытье, Рейф возник около Валентины и взял у нее руль.
- Шторм надвигается. По всем сводкам он идет прямо на нас. Перед нами только два варианта: задраиваемся в трюме и ждем наихудшего или пытаемся добраться до острова. Первое так же хорошо или плохо, как и второе. - Он прямо взглянул ей в лицо. - Если мы отдаемся на волю волн - можем потонуть. Если же решим добираться до берега... Это можно сделать только вместе, напряжением единой воли, когда двое работают как один. Нам придется во всем положиться друг на друга и безоговорочно доверять друг другу. Выбор за тобой, любимая, добавил он нарочито спокойным тоном. - Сделаем так, как ты решишь.
Ее выбор - решение, от которого, может быть, зависят их жизни. Валентина понимала: Рейф хочет сказать, что он доверяет ей настолько, что отдает в ее руки решение вопроса о жизни и смерти. Она не могла от этого отмахнуться.
Минуту Валентина молча смотрела на небо, пытаясь оценить обстановку.
- Мы идем, - наконец твердо сказала она, приняв на себя груз его доверия.
- Отлично. - Рейф с облегчением улыбнулся. Белые зубы сверкнули на его загорелом, обветренном лице. - Это по мне.
Теперь нельзя было терять ни минуты. Шторм стремительно настигал их. Порывы ветра становились все сильнее, и море уже клокотало под ними. Небо потемнело, став из синего почти черным. На палубу упали первые, крупные, тяжелые, как камни, капли дождя.
Ни Рейф, ни Валентина ни на что уже не обращали внимания: ни времени, ни возможности на это больше не было. Яхта, подгоняемая ветром, задрав нос, стремительно неслась вперед. Во что бы то ни стало удержать правильный курс и не позволить волнам смыть себя в море - вот что стало единственной заботой для них на ближайшее время.
В какой-то момент, когда Рейф попытался заслонить ее собой от надвигающейся громадной волны, вода смыла его, сбив с ног и ударив головой о борт. Валентина, не отпуская руля, помогла ему подняться.
Страх за него помог ей устоять, сделав руку, держащую руль, железной.
- Ты ранен? - в панике закричала она, видя, как по его лицу и рубашке, смешиваясь с дождем, бежит кровь.
- Царапина. Пустяки. Раны на голове всегда ужасно кровоточат, а сейчас еще кровь смешивается с водой. - Подняв руку, Рейф попытался протереть глаза, чтобы хоть что-то видеть. Он изо всех сил старался делать вид, что ударился легко, но помутневшие глаза, неверные движения и заплетающийся язык говорили об обратном.
- Конечно, - согласилась она, чтобы не тратить сил на пререкания. Только царапина, но на всякий случай... - Не договорив, ибо ветер все равно уносил вдаль ее слова и они едва долетали до него, она обвила его спину веревкой и привязала сначала к себе, а потом к основанию руля. Таким образом надежно зафиксировав себя, Валентина выхватила нож, висевший у нее на поясе, и, скинув рубашку, стала резать ее на бинты, бдительно следя за тем, чтобы самой не потерять равновесие.
- Надо идти вперед, не отвлекайся, - попытался возразить Рейф, снова отирая с глаз кровь, смешанную с соленой водой. - Сейчас скверно, но худшее ждет нас впереди.
- Мы дойдем, - кивнула она с какой-то отчаянной уверенностью. - Это было мое решение, и на этот раз я не подведу. - Вернув нож в ножны и все-таки рискнув оторваться от руля, она притянула его к себе, стараясь положить руки туда, где только что были ее. Он находился в полуобморочном состоянии, но умение и сила, удвоенная напряжением, не оставили его пальцев. - Держи руль, прокричала она ему прямо в ухо, чтобы ветер не унес ее слова. - Вот так, - она крепче прижала пальцы Рейфа к рулю, - только одну минутку.
Он не ответил, но она, почувствовав, как напряглись его мускулы, с облегчением поняла, что какое-то время он справится с управлением. Так быстро, как только могла, она начала перевязывать рану у него на лбу, пытаясь остановить кровь. Контраст между белой повязкой, загорелой кожей и мокрыми черными волосами был разителен и особенно усилился, когда повязка стала пропитываться кровью. Волна жгучего желания, сильнее морской стихии, так неожиданно захлестнула ее, что казалось, сердце вот-вот остановится. Он так похож на разбойника и пирата, тревожно мелькнуло в голове. На разбойника, навеки захватившего ее в плен.
Страх заставил ее понять, что она любит его, что страстно надеется, чтобы сбылись мечты и желания, которые она загадала, бросая монетку в волшебный фонтан.
Но сейчас было не до того. Вторая, еще более страшная волна - огромное пенящееся чудовище, закрывшее собой все небо, готовое подхватить их вместе с яхтой и поглотить в бездне, - поднялась из моря. Задыхаясь и кашляя, в то время как разрывающиеся легкие пытались судорожно поймать хоть глоток воздуха, они приникли к рулю, обхватив друг друга руками.
Буря, как разъяренный демон, атаковала их снова и снова, со всех сторон.
Ветер ревел. Все новые и новые волны накатывали на них, и так уже давно промокших насквозь. Они ничего не могли сделать, кроме как, намертво сцепившись, пытаться держать правильный курс.
Их жизни зависели теперь только от милости судьбы и прочности яхты.
Время медленно ползло вперед. Каждая следующая минута была ужасней предыдущей и все-таки являлась драгоценным подарком, ибо приближала их к спасительной цели. Несмотря ни на что, они двигались в правильном направлении.
Руки Валентины налились свинцом. Мозг отказывался что-либо воспринимать, а глаза - видеть. Было чудом, что она услышала, как Рейф зовет ее:
- Смотри, O'Xapa! - Вода струилась у него по лицу. Повязка целиком пропиталась кровью, глаза заплыли, но он смеялся. - Мы справились!
- Эдем? - Сердце у нее бешено забилось, но глаза поначалу ничего не увидели. Потом из тумана стало что-то выступать, постепенно обретая форму. Остров был похож на мираж среди совершенно неотличимых друг от друга серых моря и неба. Только слабо мерцающая линия огоньков вдоль берега говорила о том, что впереди земля.